— Ладно, — сказал он и слабо кивнул. – Это многое объясняет. Ого, — через минуту он добавил. – Вот козел.

Я выпрямила ногу под одеялом, чтобы было чем заняться. Я ощущала беспокойство. Я не хотела защищать Сэма, но в груди разгоралось странное чувство.

— У него на то была хорошая причина, — сказала я. – И теперь я это знаю, но избавиться от обиды и гнева, которые я хранила столько лет очень сложно.

— Логично, — Ник поднял взгляд. – Он все время смотрит на тебя. С желанием в глазах.

— Нет. У него есть жена. Ты сам видел, как он каждый вечер ходит ей звонить. Просто ему неловко присутствовать на этих сценах.

Ник пожал плечами, ни капли не поверив.

— Как скажешь. Он дурак, если не понимает, что упустил, какими бы ни были на то обстоятельства. Мне плевать, хороший он сейчас или нет. Даже если бы он был одинок, не связывайся с ним больше. Предатели не меняются.

Я притихла, и Ник посмотрел мне в глаза.

— Ты знаешь, я никому не расскажу, — тихо добавил он. – И мне хотелось выяснить о тебе хоть какие-то подробности, но лишь потому, что твое молчание вызывало дикое любопытство. Можешь мне доверять.

Я не сказала, но знала, что по моим глазам он видел: «Я очень на это надеюсь».

Гвен сообщила, что мы готовы продолжать, и как только Ник начал снова двигаться, я знала, что практически полностью скрыта от камер, по крайней мере, до съемок крупным планом. Я представляла, как Ник выглядел сверху, как мой силуэт выглядел под одеялами, гадала, ревновал ли Сэм Брэндис, и почему крохотной частичке во мне нужно было жалкое утешение, что и Сэму не просто.