Твердь. Мирный берег.
Аброма? Чтобы он при встрече наговорил проверяющему всякой всячины? Рик, надо! Три часа роли не сыграют. Тебе на свидание не опаздывать. Дела подождут. Наши соседи тоже вышлют по одному экипажу. Черт бы побрал все эти проверки, можно подумать, нам без них заняться нечем!
Дик крякнув поднялся на ноги, протиснулся между столом и креслом и, повернувшись к карте на стене, стал водить по ней своим толстым указательным пальцем. Рик наблюдал за тем, как палец капитана прополз по восемнадцатой улице, свернул к северным кварталам (оттуда было недалеко до дома Рика), потом, передумав, резко метнулся через весь город к его окраинам и, с неумолимым упорством, остановился за пределами Тихой Гавани на трассе номер «три».
Вот здесь и будете маячить.- Дик посмотрел в лицо Рику ясным и чистым взором начальника.- До девяти вечера. Дольше не потребуется. Я не знаю номер машины проверяющих, только ее марку- «Дорри». Зеленая «Дорри». Старая.
И когда нам туда выдвигаться?
Сейчас и выдвигайтесь. И проследи, чтобы с Гаем не было проблем. Ты меня понял.
Я тебя понял.
Сейчас не так жарко- дождь прошел, постоите, не развалитесь.
Непонятно, когда будем заниматься своими делами. Опрос свидетелей по делу о поножовщине на тридцать второй улице подождет. Расследование ограбления магазина, тоже.
Так вы, что еще не опросили всех свидетелей?
Опросили. Я звонил в больницу, там сказали, что потерпевшего можно допросить. Но ведь, кому- то срочно приспичило устраивать показуху.
Этот «кто- то»- майор из окружного управления, Рик.
Ясно. Мы поехали.
Рик вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
В «буйволятнике» сейчас находились трое- Абром Хлой, Гай Оол и Дук Шопелер.
Стоя к Рику спиной, Абром недовольно говорил прислонившемуся к перилам ограждения Дуку. Гай, скрестив руки на груди, сидел за своим столом.
Разругались. Еще бы не разругаться.
Ты же вроде слушаешься свою супругу,- ухмыльнулся Дук.
Я не слушаюсь. Я избегаю катаклизмов.
Гай громко рассмеялся.
И все это из- за кота?
Да, из- за кота. Она захотела, чтобы я отвез его к ветеринару на кастрацию. Я на многое могу закрывать глаза, Дук, но это явный перебор. Ругань стояла страшная. Я бы сказал- эпическая.
Какая?
Эпическая!
И ты не дрогнул?
Не отступил ни на шаг, Дук. Ни на шаг.
Мужская солидарность, я полагаю?- Дук Шопеллер ухмыльнулся еще шире и понимающе кивнул.
Нет тут никакой солидарности. Это вопрос о сохранении жизни несчастному животному. Мало того, что его котенком принесли в наш дом, так еще хотят и яйца ему отрезать!
А что? Хм. После кастрации коты перестают ставить свои метки- ссать по углам, и вообще ведут себя спокойно.
Дук, ты не понимаешь, о чем я говорю? Причем здесь метки? Отрежь коту яйца и он перестанет быть котом. Он станет кем угодно, но не тем, кем был до этого. Вот к примеру, есть у нас дерево, растет прямо перед окном кухни. Бывает пью я чай и наблюдаю за моим Рычей. Сядет он на подоконник, окно открыто и смотрит на голубя на ветке. До дерева приличное расстояние, а он все равно сидит и решает прыгать. Понимаешь? И плевать ему на то, что дома жратвы полно и без этого голубя, и на то, что внизу собаки. Плевать! Его толкает вперед жизнь!
Яйца,- уточнил Дук.
Жизнь, Дук, жизнь. И вот он прыгает, промахивается и летит вниз, и убегает от собак к мусорному баку, за которым в заборе есть дыра. И дело не в том, поймал он этого голубя или нет, а в том, что он принял решение прыгнуть. Он прыгнул и летел. И я не сомневаюсь, что в тот момент, он был счастлив. Он живет в такие моменты. Как и все мы.
Все мы. Абром, лично я из окна не прыгаю.- Дук, улыбался:- Могу, конечно, закатиться в ресторанчик на девятой улице, но...
Если тебе отрезать яйца, Дук...
Не каркай!
Дело не в яйцах, дело в том, чтобы все оставалось на своих местах! Нельзя из кота делать инвалида...
Вот что, господа инвалиды,- Дик Школа, до этого молча стоявший в открытой двери своего кабинета, теперь обозначил голосом свое присутствие.- Когда закончите обсуждать котовы яйца, позаботьтесь о своих, и займитесь работой, ребята, пока нас всех не пнули коленом под зад. Рик, забирай Гая и летите на место. Абром, представь, что сделает с тобой твоя жена, если ты останешься без работы. Поедешь в больницу и допросишь потерпевшего- Рик объяснит. Гай, я очень надеюсь на тебя. Ты понял? Отлично. А теперь за дело, за дело, парни. Встали и пошли!
******* *******
Слабый ветер беспомощно колыхал удушливый, запревший воздух, насытившийся испаряющейся на солнце, влагой. Прошедший короткий ливень успел пропитать водой все вокруг, но ушедшие на запад грозовые тучи оголили землю для солнца- жаркого, беспощадного, изнуряющего.
Вторая половина дня оказалась мучительнее первой.
Трасса номер «три», убегающая от города на юг, прямой, асфальтированной линией, быстро накалялась от солнечного света, лужи испарялись, воздух над дорогой дрожал, как пламя над костром. В высокой сочной траве по обе стороны трассы стрекотали кузнечики, жужжали, спешившие по своим делам, шмели и пчелы.
Рик вынул из нагрудного кармана носовой платок и, недовольно морщась, вытер им свою потную шею.
Полицейская машина с открытой правой, передней дверцей, стояла, съехав с дороги на обочину, и в ней, как истукан, застыл на пассажирском сидении, с газетой в руках, Гай Оол. Солнечный свет нестерпимо отражался от блестящей решетки радиатора и лобового стекла, сверкал на бампере ослепительными, размытыми молниями.
Рик обошел большую прозрачную лужу между полицейской машиной и белым двухдверным «Фаста 3 Б»- без крыши, с узкими грязными колесами и вмятиной на правом, грязном боку, и остановился в шаге от водителя. «Фаста» был стареньким, хорошие дни для него давно прошли- мотор машины натужно тарахтел, грозя заглохнуть. Водителем оказалась средних лет дама, в желтой соломенной шляпке и ситцевом, розовом платье, без рукавов, соломенного цвета волосы обрамляли ее слегка вытянутое лицо, с виноватой улыбкой на узких губах.
Стоя на краю лужи, Рик козырнул и сказал:
Добрый день, мадам. Лейтенант Рикслейм Ярк. Второй полицейский участок. Покажите, пожалуйста, ваши документы.
Добрый день,- женщина достала из отделения «бардачка» худую пачку документов, протянула ее Рику.- А то я уже испугалась, что превысила скорость.
Документы у нее были в порядке.
Нет, мадам, скорость вы не превысили.- Рик вернул женщине ее документы.- Простая формальность. Вся наша жизнь состоит из формальностей.- Он улыбнулся ей улыбкой мученика, чувствуя, как по его спине сбегает вниз капля пота.
Как вы точно сказали,- вытянутое, простое лицо женщины, вдруг озарилось той самой улыбкой, которой улыбаются люди, любящие поговорить.- Мой брат считает, что все в жизни- пустяки. И ничем его не переубедить. На пустяке он женился, из- за пустяка развелся, и теперь платит пустячные алименты! Но как- же это может быть пустяками? А дети? Разве они виноваты в том, что их отец... Перед родственниками стыдно. А соседи?
Рик попытался поскорее избавить себя от этого разговора, он отступил чуть назад, вошел в лужу, козырнул и произнес с улыбкой оживающего от смерти:
Можете ехать, мадам. Удачного вам дня.
И тут Рика окатило водой с ног до головы, словно слегка толкнули в спину. Поток выплеснутой из лужи воды, хлестнул по машине и лицу женщины. Оглянувшись, Рик увидел ускользающую вдаль ярко- красную машину.
«Забияка».
Рик бросился к полицейской машине через лужу, сразу промочив ноги. Распахнув дверцу и падая на водительское место, он уже забыл о разговорчивой мадам.
Мотор резко ожил и машина дернулась вперед.
Вот, сука!
Она? А, что она?
Не она. Он! Этот гавнюк, чуть не сбил меня! Включи сирену.
Тяжелая полицейская машина уверенно разгонялась, жаркий ветер бил в открытые окна.
Ты весь мокрый.
Зато живой. Он сделал это намеренно.
Рик до предела вдавил в пол педаль акселератора, рев сирены бил по ушам, машина неслась по дороге, как летящий снаряд.
Чтобы не говорили плохого о бюджетных службах, но полицейские машины делались со знанием специфики предстоящей им работы. Они, конечно же, не могли похвастаться шикарным салоном или маневренностью, какая есть у дорогих машин, подобных «Забияке», но при гонке по прямой дороге им не уступали по скорости.
Как говорил Абром- «вцепиться в загривок».
И Рик «вцепился в загривок», нахальному «Забияке».
Мелькали за окном столбы электропередачи, встречные машины прижимались к обочине дороги, сверкали высыхающие лужи.
Через несколько минут красный «Забияка» вырос из маленького красного пятна, до сверкающей на солнце машины.
Рик поравнялся с «Забиякой», стал прижимать его к обочине.
Погоня закончилась, вскоре обе машины замерли на месте- «Забияка» остановился у обочины дороги, полицейская машина замерла перед ним.
Пошли.- Рик вышел из машины, на ходу расстегнув кобуру с пистолетом.
В «Забияке» сидели двое- юнцы, лет по восемнадцать, двадцать. Тот, что был за рулем- крепкий парень, с полным, круглым лицом и коротко подстриженными, светлыми волосами, улыбался подошедшему Рику снисходительной улыбкой. Второй, сидевший на пассажирском месте- чернявый и худосочный, казалось ничего не замечал, вид его лица был отстраненным.
Выйти из машины.
Офицер, а в чем собственно дело? Я превысил скорость?- Юнец широко улыбнулся.- Я не заметил.
Из полицейской машины выбирался Гай- огромный, как медведь.
Рик не отвечая, распахнул водительскую дверцу и вытащил водителя из салона, уложил его на асфальт и, заломив парню руки за спину, надел на них наручники.
Ты знаешь, кто мой дядя? Ты- фуражка!- Голос парня сорвался до визга.