Спустя три года произошло то, чего ни Данстан, ни Брайс не ожидали — но над чем Брайнен работал все прошедшие месяцы: он добился, наконец, того, что Иннис Армстронг уличили в измене и, отправив её домой, стал подбирать себе другую жену. Рассчитывал он отослать и Брайса, лишив таким образом заговорщиков своего подрастающего короля, но Брайс внезапно рассорился со всеми друзьями и поклялся забыть о том, кем была его мать. Брайнену трудно было избавиться от подозрений, но всё же после долгих размышлений он решил, что отпускать Брайса к Армстронгам будет ещё опасней, чем оставлять его при себе. Он разрешил мальчику остаться рядом с ним, а сам, призвав брата Маркуса, приказал написать два документа: в одном он признавал Брайса своим сыном, а в другом отказывался от него. Документ о признании Данстана не только сыном, но и наследником, был написан им уже давно, но пока что хранился у Маркуса в ларце.

С тех пор, как Иннис покинула дом Элиотов, Брайнен снова занялся поисками невесты и уже через полгода вступил в новый брак. А через год — когда старшим его сыновьям было четырнадцать и тринадцать лет — стало ясно, что вскоре у Данстана, возможно, появится ещё один брат.

Именно беременность новой супруги Брайнена, леди Айслин, стало сигналом для заговорщиков, которые поняли, что истекает их срок. С рождением нового сына право наследования становилось совсем уж призрачным и, значит, нужно было нанести удар сейчас.

Брайнен, в свою очередь, обрадованный беременностью жены, тем, что она протекает хорошо, и воодушевленный предсказанием опытных повивальных бабок, что это будет мальчик, решил, что Данстан больше не нужен ему при дворе. Теперь его существование создавало нестабильность, и число возможных наследников было слишком велико, потому, снарядив ещё один отряд рыцарей, Брайнен Элиот приказал отправить сына в аббатство Дандренон.

Сидя в седле замечательного гнедого скакуна, подаренного ему всего пару лет назад, Данстан сжимал рукоять меча, висящего на поясе, и думал о том, как переменчива судьба. Соблазн сбежать из-под стражи был велик, и ему абсолютно не хотелось возвращаться в монастырь, но планы его так и не приобрели определённости, когда к концу первого дня поездки отряд остановился на ночлег в небольшой деревушке в землях Армстронгов. Таверны здесь не было, и все пятеро рыцарей разбрелись по домам крестьян, так что Данстана остался охранять всего один. Это был отличный шанс для того, чтобы сбежать, но Данстан не представлял, что будет делать потом. У него были меч и конь, но не было денег, и он слишком мало знал о мире вокруг, особенно по другую сторону границы с Англией, куда бежать было бы надёжней всего.

Данстан не мог уснуть всю ночь и уже глубоко за полночь, дождавшись, когда рыцарь, охранявший его, уснёт, прокрался к двери и вышел во двор. Снаружи уже начинал заниматься рассвет, и Данстан остановился ненадолго, вглядываясь в горизонт и думая, куда же ему идти.

Именно поэтому он стал первым, кто разглядел стремительно приближающуюся от границы кавалькаду всадников. Плащи их были тёмно-синими, как ночное небо, и на флагштоке развевалось знамя рода Вьепон.

— Fortiter et recte! — закричал Данстан, поднимая тревогу, но пока спящие рыцари поднимались на ноги и облачались в доспех, всадники уже оказались достаточно близко, чтобы нанести первый удар — достался он пастуху, проснувшемуся до рассвета, чтобы вывести в поля овец.

Жители один за другим выскакивали из домов — и словно тростник падали под ударами кавалеристских мечей.

Данстан, впервые оказавшийся в настоящем бою, растерялся ненадолго, но когда один из всадников подлетел к нему, руки сработали сами собой, вырывая меч из ножен и вонзая клинок лошади в живот. Та упала на бок, придавливая всадника собой, Данстан замахнулся, чтобы нанести удар противнику, тщетно пытавшемуся выбраться из-под коня, а затем увидел, как отлетает в сторону в ярости сброшенный шлем, как стелется по земле длинные пряди блестящих чёрных волос, как сверкают глаза англа — разочарованно и зло. Он не знал, сколько времени прошло, пока он вглядывался в его лицо — для него время остановилось, а весь мир за пределами этих чёрных глаз перестал существовать.

Он понял, что всё ещё стоит неподвижно, только когда обнаружил, что противник уже стоит перед ним на ногах и тянет из ножен клинок, но нанести удар никто из них так и не успел: копыта чьей-то лошади ударили Данстана в бок, он рухнул на землю, пронзённый дикой болью, и услышал у себя над головой:

— Ещё один готов!

Приподнял голову и успел ещё заметить, как тот самый, черноволосый, совсем ещё мальчишка, кричит отчаянно и зло:

— Мой! Пленник мой!

Ещё один удар копыт отправил Данстана в темноту.