Грег какое-то время молчал.

— Год или около того, — сказал он наконец. Дэниэл вздрогнул.

— Год… — тихо произнёс он. Зажмурился на секунду, а затем открыл глаза и, сжав пальцы на плече Грега, внимательно всмотрелся в его лицо. — Почему… Почему ты раньше не…

— Дэниэл, мне нужно следить за дорогой.

Дэниэл глубоко вздохнул.

— Хорошо, — тихо произнёс он. В голове царил полный сумбур, и случайное признание только усугубило его. — Хорошо, что ты пришёл. Жаль только, что…

«Жаль только, что ты не сказал, что приезжаешь», — хотел было добавить он, но тут же остановил себя, откуда-то пришло абсолютно отчётливое понимание того, что Грега нельзя упрекать. Это просто не может кончиться хорошо.

Остаток пути они провели в молчании, но ехать оказалось не так уж далеко — минут через двадцать машина замедлила ход на одной из улиц Воксхолла. Дэниэл не успел заметить, как они оказались в подземном гараже, где Грег остановил Крайслер окончательно и велел ему вылезать. Дэниэл подхватил куртку с заднего сиденья и следом за ним направился к лифту. Грег выбрал десятый этаж, двери закрылись, а через пару секунд открылись на чистенькой лестничной площадке с четырьмя дверьми.

Грег выбрал самую левую, открыл её своим ключом и пропустил Дэниэла вперёд.

Тот замер, огладывая просторный холл, из которого вело несколько дверей.

— Я хочу, чтобы ты чувствовал себя как дома, — сказал Грег, и Дэниэл в самом деле ощутил, как спадает напряжение. — И я бы советовал тебе принять душ. Я найду сухую одежду и приготовлю чай.

Несмотря на то, что Грег сказал «советовал бы», по тону и общему строению фразы Дэниэл понял, что советом это не назвать — скорее походило на приказ. Если бы подобное сказал ему кто-то другой, например Джек, он, скорее всего, попросту пропустил бы фразу мимо ушей, но от того, что это говорил Грег, всё менялось. Дэниэл чувствовал, что должно быть только так. Что Грег должен решать. И, повесив куртку на вешалку, он молча скользнул в ванную.

Горячие струи в самом деле ощущались хорошо. Напор воды был куда сильнее, чем можно было добиться в лофте, и Дэниэл буквально таял, наслаждаясь каждым прикосновением тугих струй к спине.

Через некоторое время раздался стук.

Дэниэл улыбнулся сам себе. В собственном теле он был уверен на все сто, и ему ужасно захотелось вдруг увидеть, какое оно на Грега произведёт эффект.

— Войди! — крикнул он. — Я не запирал.

Дверь едва приоткрылась, и сквозь образовавшуюся щель прозвучал голос Грега:

— Одежда будет в спальне, надень, что тебе подойдёт.

Дверь закрылась, и Дэниэл разочарованно вздохнул. Он торопливо закончил принимать душ, обмотался большим пушистым полотенцем, висевшим на крючке, и вышел в холл.

Грег заваривал чай. Дэниэл постоял немного, выжидая, когда тот обернётся. Затем окликнул его, но Грег так и не повернул головы.

— Одежда в спальне, — повторил он, старательно отмеряя количество воды, и Дэниэл со вздохом поплёлся в спальню.

Ему здесь нравилось. В доме Рейзена или в лофте он никогда не чувствовал себя так свободно — хотя, возможно, ему просто не хватало этих магических слов. Впрочем, вряд ли они помогли бы, если бы были сказаны кем-то другим.

Дэниэл прошёл в спальню и выбрал один из двух лежавших на кровати свитеров — оба подходили ему почти идеально, разве что были самую чуточку широки. Натянул лежавшие рядом джинсы и вышел на кухню. Только теперь, наконец, Грег посмотрел на него.

— Тебе идёт, — сказал он и улыбнулся. — Садись, чай готов.

Чай они пили, разговаривая о мелочах, как и требовал того этикет, а потом перебрались на диван, и Грег первым спросил, внимательно вглядываясь в лицо Дэниэла:

— Что тебе снилось?

Дэниэл поёжился. Он уже порядком забыл про сон, но теперь его снова будто бы окатило ледяной водой. Он поджал губы и какое-то время смотрел перед собой.

— Знаешь, — сказал он наконец, — это был не первый сон, связанный с тобой. Я не хотел бы, чтобы ты подумал, что я псих… Но я вижу тебя уже давно. Во сне. И то, что мне приснилось сегодня — это не совсем то, о чём стоит рассказывать. И вообще говорить.

Грег придвинулся к нему и осторожно коснулся плеча.

— Я хотел бы знать, — тихо сказал он. — Что должно присниться, чтобы ты весь день провёл под дождём?

Дэниэл зажмурился, глубоко вдохнул и заговорил, так и не открывая глаз.

— Там был замок. Мне всегда снятся замки, конница… иногда поросшие травой холмы… и ты. Там есть и другие люди. Но больше всего ты. Сегодня… сегодня я видел спальню. Маленькую, но отделанную бархатом и гобеленами, с красивым трёхцветным витражом, — он закусил губу и замолк.

Грег ничего не говорил. Не спрашивал и не прерывал.

— Потом… — наконец произнёс он и, зажмурившись, обхватил себя руками, — не могу, — выдохнул он. — Не знаю, Грегори. Никогда раньше это не было так реально. Так глубоко. Так больно. Это всегда был просто сон. А в этот раз я будто бы сам корчился на полу. Хотел свести бёдра, но не мог. Я хотел, понимаешь! — он вдруг открыл глаза и посмотрел на Грегори в упор.

— Я знаю, — ответил Грег всё так же тихо и, притянув его к себе, заставил опустить голову ему на плечо. — Этого никогда больше не будет, Дэни. Это прошло.

Дэниэл обнял его одной рукой поперёк груди и покачал головой.

— Это всё из-за тебя, Грегори. Я так испугался вчера, что ты больше не придёшь… Я точно схожу с ума.

— Не знаю, — Грег провёл по его волосам рукой, потом ещё раз, и с каждым прикосновением Дэниэлу передавался его покой. — Ты раньше не был таким, никогда.

— Откуда ты знаешь, каким я был?

Грег не ответил.

— Ты же меня не знал, Грегори.

— Знал.

Дэниэл снова покачал головой.

— Может, ты просто не замечал?

Рука Грегори сжалась в его волосах, пальцы впились в основание шеи, но Дэниэл ничего не сказал. Ему было плевать на боль. Меньше всего его беспокоил физический дискомфорт. Впервые за долгие годы — за всю свою жизнь — он чувствовал, что вернулся домой.