- Виселицей, - закончил я за него.

- Увы, убийство карается именно так. Впрочем, если вы поможете поймать ваших сообщников, вам может быть оказано снисхождение. Обещать ничего не стану, решать это не мне, но я обязательно попрошу судью.

- А не пошёл бы ты, козёл драный… - начала говорить за моей спиной Анечка, голос был слабый, но её намерения я понял, сейчас она вытащит пистолет и начнёт стрелять. Шансы есть, она позади, её не видно, возможно, успеет кого-то убить. А потом нас нашпигуют свинцом.

- Будем считать, что ваш мальчик бредит, - улыбка сползла с лица шерифа, - слезайте с коня и бросьте оружие, повторять не стану. Не пытайтесь сопротивляться, вы в меньшинстве.

- Уверен? – раздалось позади него, я даже подпрыгнул от радости, в голосе чувствовался лёгкий кавказский акцент.

Шериф побледнел и медленно повернул голову на голос. Его помощники по-прежнему держали меня под прицелом карабинов, но уверенности у них сильно поубавилось. В лицо шерифу смотрели стволы дробовика.

- Бросай свой наган, а то тебя долго собирать будут, - предложил Умар, выходя из-за кустов.

Шериф заколебался, но тут с другой стороны вышел Прокуда с винтовкой, направленной на одного из помощников.

- Господа, я противник насилия, но буду вынужден вас убить, если вы не подчинитесь.

Тот, что стоял слева начал опускать карабин, тут из-за моей спины выехала Анечка, прикладывая винтовку к плечу, а следом и я достал револьверы. Ситуация складывалась в нашу пользу.

- Вы за это заплатите, - прошипел шериф, бросая револьвер на землю.

- Только что условия диктовали вы, - напомнил я ему, - а теперь всё наоборот. Вы намеревались меня повесить, а я хочу всего лишь отобрать у вас лошадей и оружие, а самих отпустить. Но мне не нравится ваш тон, и я не хочу постоянно оглядываться назад, пожалуй, стоит сломать вам ноги, чтобы прыти поубавилось.

- Это запросто, - отозвался Кирилл, отбирая карабин у одного из помощников, - только скажи.

Мы быстро обезоружили всех троих, после чего раздели их до исподнего, вытряхнув у самого шерифа из рукава двуствольный Дерринджер. После этого связали им руки и ноги, а потом усадили под деревом.

- Вот это – моя доброта, - сказал я, втыкая в дерево нож Люпуса. Воткнул нарочно повыше, чтобы подольше доставали, потом будут добираться домой, что не так просто, когда идёшь босиком. Когда они вновь смогут нас преследовать, мы будем уже далеко.

Из чащи вышли остальные члены группы, Ольга кинулась обнимать Анечку, отчего та взвыла от боли. Но долго радоваться было нельзя, мы уселись на коней и отправились в путь. Нас снова было семь (Скип куда-то подевался), а коней только шесть. Пришлось Анечку посадить ко мне, благо, весила она немного. Зато можно было править лошадью самому, а ей дать возможность немного подремать, крепко обхватив меня руками.