Глава 19

На следующее утро, ещё не успев даже глаза открыть, я уже улыбалась. Вчерашний день был травмирующим во многих отношениях. Мне всё ещё нужно было разобраться с Дереком. Я должна была убедиться, что он знает, что никогда больше не сможет вернуться к моему фудтраку, как и в мой город, и впредь беспокоить меня.

А до тех пор я решила дать Киллиану побыть главным хитом утра. Я лежала в двуспальной кровати и подгибала пальцы ног под смятыми простынями.

Это казалось невозможным. Этот мужчина, превратился из идола во врага, друга поневоле и фантастически целующуюся личность.

И он не только поцеловал меня сверх разумного и рационального, но и вернул мне целые части себя, которые я давно утратила. Он произнёс слова, о которых я слишком боялась подумать, и правду, которая казалась мне настолько недоступной, что я никогда не верила, что она может быть истиной для меня. Я избавилась от части своей боли и отвращения.

Может быть не полностью, но это уже кое-что. Это было похоже на первые несколько судорожных вздохов после того, как ты чуть не утонул. Они жгли и царапали горло, они были болезненными и грубыми, но, тем не менее, они были сотканы из спасительного кислорода.

Я не знала, что думать об этом, и как жить дальше. Дерек как никогда висел мрачным облаком, и всё же Киллиан внушал надежду, и она исцеляла там, где я была сломлена, и вдыхала жизнь там, где всё сгнило и разрушилось. Он вытащил из меня человека, которым я была раньше, и преподнес это как подарок, на который он имел право.

Но самым странным было то, что я не возражала. Я даже не хотела ссориться с ним из-за этого. Он сделал то, что я сама не могла сделать, и я всегда буду благодарна ему за это.

Он даже заставил меня задуматься о чём-то большем... о чём-то, что касалось не только меня, моего исцеления или моих потребностей. Он заставил меня задуматься о нём.

Он заставил меня задуматься о нас.

Запах кофе поднял меня с постели. Я сунула ноги в расхлябанные тапочки и схватила халат. Я зашла в ванную, где умылась и собрала волосы в небрежно растрёпанный пучок, но в остальном выглядела так же, как и каждое утро — ужасно.

Еле приволоча себя на кухню, я обнаружила отца за столом. В одной руке он держал чашку свежезаваренного кофе, а в другой кусок тоста с желе. Я появилась раньше, чем обычно, но опять же, прошлая ночь для меня закончилась довольно рано.

Относительно. Только после полуночи Киллиан прекратил меня целовать.

— Ты рано встала, — подметил папа, делая большой глоток своего супер горячего кофе.

Я могла бы поклясться, что у него нет вкусовых рецепторов. Сколько я себя помню, температура пищи его не беспокоила. Нервировало, как он просто уплетал самую горячую еду и напитки. Даже сейчас я едва подавила желание крикнуть ему предостережение. И всё равно оно не принесло бы никакой пользы.

— Вчера вечером я закрылась немного раньше, — честно ответила я.

Папа отложил газету и внимательно посмотрел на меня.

— Закончилась еда?

Он бы всё равно узнал.

— После того, как Ванн ушёл на свидание, неожиданно появился Дерек. Мне было тревожно оставаться там одной.

Несмотря на всё моё вновь приобретённое мужество, мои объяснения всё ещё были неуверенными.

Лицо папы тут же стало суровым.

— Зачем ему это понадобилось? Почему он сначала не позвонил?

— У него нет моего номера телефона. И я бы всё равно не ответила.

— Потому что ты умная девочка, — посочувствовал он.

Я видела, как вопросы вертелись в его голове и благодаря написанной не его лице обеспокоенности, но по какой-то причине он их не задавал.

Я подумала, а может, ему это и не нужно. Может быть, он уже и так всё знал. Может быть, он сам это понял. Так или иначе, он похлопал по стулу рядом с собой и велел мне взять кофе, перед тем как я сяду.

Пока я наливала идеальное соотношение сливок и кофе в свою видавшее время кружку с Микки Маусом, папа задал очень практичный вопрос:

— Его очередное появление обеспокоит тебя?

Я уже обдумывала такую возможность, и это вызывало у меня тошноту. Я не хотела ходить на работу каждый вечер, беспокоясь о том, что Дерек прячется в тени.
— Я не уверена, — ответила я. — Он открыл свой собственный ресторан в Шарлотте. Так что у него не так уж много свободного времени. Но мне бы очень хотелось, чтобы он никогда больше не показывался. Например, если бы он мог просто зарыться вниз головой в песок, это было бы идеально.

Папа пролил кофе прямо на газету.

— Извини, — закашлялся он, вытирая беспорядок салфеткой, которую сжимал в руке. — Предупреди меня, прежде чем начнёшь замышлять убийство.

Я спрятала улыбку за большим глотком кофе.

— Обязательно.

— И что ты собираешься с ним делать?

— Я собираюсь связаться с ним сегодня и сказать, что не хочу, чтобы он появлялся рядом со мной или с фургоном.

Он проницательно посмотрел на меня.

— А если это не сработает?

— Я оформлю судебный запрет.

Да. Я так и сказала. Теперь эти слова прозвучали, и я не могла взять их обратно. Я даже не могла притвориться, что их не существует. Я должна была сделать это очень давно.

Папа слегка побледнел, и я могла сказать, что у него были свои подозрения, но он пока что не собрал всю историю воедино.

Он посмотрел на меня, медленно моргая.

— Хочешь поговорить об этом?

Я отрицательно покачала головой. Несмотря на мой совершенно новый характер, я не могла заставить себя рассказать папе, что случилось с Дереком. Солнечный свет был слишком ярким, слишком откровенным. А моё прошлое было слишком тёмным. Мой отец любил меня больше всего на свете, но мучительное смущение и страх осуждения держали эти слова запертыми внутри меня.

Я оправдала свою недомолвку, напомнив себе, что не хочу ещё больше напрягать папу. Я хотела, чтобы он был как можно стоек перед химиотерапией и ужасным раком. Он знал достаточно.

Судебный запрет — не повод для шуток, и я надеялась, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я не стану просто бросаться такими угрозам, если в этом не было крайней необходимости.

Тогда я ответила:

— Не сейчас, — я отбросила чувство вины в сторону.

Я любила своего отца больше всего на свете, но я уже не была маленькой девочкой. Мне нужно было начать вести свои собственные сражения. Бороться самой. А не просто убегать от всего и вся.

Знание того, что он всегда будет рядом, когда я буду нуждаться в нём, дало мне совершенно новое чувство смелости.

— Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, малышка, — успокоил он. — Я знаю, что ты уже взрослая, у тебя есть свой бизнес и всё такое. Но я всё ещё твой отец. Я всё равно пойду за любым парнем, который разобьёт тебе сердце. Или ещё хуже.

Я пригубила ещё немного кофе, скрывая свою эмоциональную реакцию.

— Я знаю, папа.

Его улыбка была печальной, но искренней.

— Я люблю тебя, Вера Мэй. Нет ничего в этом мире, чего бы я ни сделал ради тебя.

Я шмыгнула носом и кивнула.

— Спасибо.

Он снова опустил взгляд на газету, быстро пряча слёзы, которые наполнили его глаза. Блин, все эти разговоры по душам превращали нас в кучку слабаков.

Мой телефон зажужжал, пришло сообщение. Я посмотрела на телефон и увидела, что на экране появилось имя Киллиана Джеймса Куинна. Я сменила его с Джеймса Кью, потому что никак не могла стереть образ мужчины средних лет в махровом халате, который дурачил меня, сидя в подвале дома своей мамочки.

Позвони мне, когда проснёшься.

Я покраснела, удивлённая этим романтическим посланием, даже после всего, что произошло прошлой ночью.

Шучу. Я даже не покраснела. И это сообщение не было романтичным. Это было больше похоже на команды, даже без слов "Пожалуйста" или "Спасибо".

Боже, этот мужчина…

— Большие планы на сегодня? — спросил папа, пока я решала, что делать с посланием Киллиана.

— Не совсем. Мне нужно оплатить кое-какие счета и отправиться на склад, провести инвентаризацию. Разобраться с рекламой на "Фейсбуке". Определиться с меню на следующую неделю. А потом вернуться к фургону и провести уборку, прежде чем всё выйдет из-под контроля. Настанет час, и мне понадобятся новые рабочие штаны. Мне всё также надо найти пекарню, с которой я смогу сработаться. Сегодня мне надо было бы заскочить в некоторые из них и оставить там свои визитки.

Он ошарашено уставился на меня, задержав чашку на полпути ко рту.

— Я думал, сегодня у тебя выходной.

— Так оно и есть. Вот почему у меня наконец-то есть время сделать всё то, что мне нужно было сделать уже несколько недель назад.

Он хмыкнул и снова обратил своё внимание на газету.

— Когда ты была маленькой девочкой, тебе просто не терпелось повзрослеть. Помнишь это?

Я сполоснула свою пустую чашку и поставила её в посудомоечную машину.

— Почему же ты меня не предупредил?

— Конечно, я мог бы это сделать. Но это испортило бы всё веселье.

— А кто тут веселится?

Он улыбнулся мне, и его улыбка широко растянулась на заросшем щетиной лице.

— Я.

Мне осталось только закатить глаза и убрать сливки. Поскольку на сегодня я, в самом деле, запланировала уйму дел, я поцеловала его в блестящую макушку и поспешила собираться.

Мои волосы были в безумном беспорядке после сна с мокрой головой, поэтому я распылила на них полбутылки лака и понадеялась на лучшее. Я надела тёмно-синий комбинезон с тонкими бретельками и ярко-оранжевым поясом, чтобы придать ему броский цвет. Комбинезон был кошмаром, когда дело доходило до похода в туалет, но в моём распоряжении была только пара недель настоящего лета, и воскресенье было одним из немногих дней, когда мне не нужно было одеваться на работу, даже если я буду работать весь день.

Почистив зубы и нанеся минимум макияжа, я собрала волосы в свободную косу через плечо, схватила телефон и направилась к своей машине.

Киллиан вчера вечером позвонил в "Убер", как и обещал, а потом целовал меня всё то время, пока машина не приехала. Внутри всё затрепетало при одной мысли о том, как он прижал меня к входной двери и использовал свой очень талантливый язык, сводя меня с ума.