Человек учится, молится, работает. Он занимается искусством. Мне неизвестны школы обезьян, храмы обезьян, театры обезьян (с оговорками) или фабрики обезьян. Так откуда человек почерпнул свои исключительные способности?

Девять лет назад я осмелился высказать мнение⁵² о том, что инопланетяне принесли на Землю знания, которые мы имеем, и что они «привили» их нашими предками с помощью манипулирования генетическим кодом, чтобы человек стал разумным.

Чтобы обозначить это личное убеждение в его гипотетическом характере, я процитирую профессора Макса Перуца:

«В одной зародышевой клетке человека находится около 1000 миллионов пар нуклеотидных оснований, распределённых по 46 хромосомам. Как мы могли бы уничтожить или добавить конкретный ген определённой хромосомы или исправить одну пару нуклеотидов? Мне это кажется едва ли осуществимым».

Что ж, в то время результаты работы команды Корана еще не были известны Перуцу в связи с его скептическими прогнозами на будущее. Возможно, он присутствовал на Конгрессе Американского химического общества в Сан-Франциско 31 августа 1976 года. Там его коллега, нобелевский лауреат Корана представил результаты своих эпохальных экспериментов избранной группе экспертов. Поэтому он знает, что целевая искусственная мутация стала возможной: специфический ген определённой хромосомы может быть встроен в ДНК.

Наверняка Перуц также слышал от своих нобелевских коллег Крика и Оргела, что, учитывая неразрешимость великой загадки, они не считают ниже своего безупречного академического достоинства признать постулат о том, что внеземной разум доставил на Землю ПАНСПЕРМИЮ. Возможно, что за это время Перуц отбросил свой скептицизм. Я не знаю. Девять лет — это долгий срок, за это время многое произошло, и некоторые гипотезы, между тем, стали фактами.

Притча о творении.

Далёкий от самонадеянного и действительно теоретического предположения, что земной человек является самым выдающимся продуктом из всех творений, я постулирую, что в незапамятные времена инопланетяне успешно достигли конца пути, на котором мы сейчас отваживаемся делать первые робкие шаги, двигаясь неуверенно вперёд и назад.

Эту нашу абсурдную ситуацию я хотел бы описать в «притче», которую мне любезно предоставил репортер научного журнала «FUTURUM». Уместен ли этот рассказ где-либо еще, кроме этого места, сильно сомневаюсь. Забавная футурология с горькой подоплёкой является редкой ценностью.

Репортаж о событии, которое могло произойти.

Пресс-секретарь биолаборатории PHI-X-2117 не преувеличивал, когда пригласил меня принять участие в неслыханном эксперименте, которое должно было состояться в здании, расположенном в секретном месте.

Я должен был приехать за три дня до начала. Когда я подъехал на своей машине к месту назначения, указанному на карте, а это был день, когда на небе не было ни одного облака, то не обнаружил ни одного «здания», похожего на лабораторию. Я уже подумал, что промахнулся, как после поворота на вершине холма, увидел под собой широкую, казавшуюся бесконечной долину. Кругом ни домов, ни фабрик, просто чудесная новая дорога, по которой моя машина ехала почти бесшумно. И огромный стеклянный купол, арена, собор из стекла, охватывающий всё пространство долины. Мне не хватает слов, чтобы описать необъятный размер стеклянного дворца.

Меня готовили три дня. Иммунизировали всевозможными уколами, содержимое которых мне называли, но которые я не запомнил. Мне сказали, что это было крайне необходимо, потому что эксперимент, в котором мне было разрешено участвовать в качестве единственного репортёра, был опасен для всех участников. Наконец, в день X (я потерял чувство времени в этом странном мире), меня одели в белый обтягивающий комбинезон. Кожа дышала через кислородную капсулу, подключённую к датчикам. Кислородная маска.

Меня провели через несколько шлюзов в стеклянный купол, где, к моему безграничному удивлению, я обнаружил, что в огромном своде установлен второй, чуть поменьше, широкий стеклянный свод. Между двумя стеклянными куполами взад и вперёд бегали в большом количестве учёные. В зеркально чистом коридоре, окружающим экспериментальную «теплицу», стояла аппаратура, компьютеры, негабаритные контейнеры для химикатов. Центр.

С помощью ларингофона молодой учёный рассказал мне, что сейчас должно произойти. В соответствии с программой, рассчитанной и уточнённой во всех деталях, теперь из чистых химических ингредиентов под стеклянным колпаком будет смешиваться ур-коктейль, как это было при образовании органических молекул. Поскольку я полный дилетант в области химии и биологии, то не буду приводить здесь неправильные термины. Просто скажу, что из множества сопел под купол устремились водяные пары, что смешались облака жёлтого и коричневого оттенков, что — скажем так, чтоб было понятно — это было похоже на начало всех дней, на то, как представляется ход первобытных процессов. Дико. Жутко. Жестоко.

Похоже, что учёным этой возни было недостаточно, потому что сначала по сигналу на бурлящий суп из воды и пара упал яркий свет от похожих на солнце фар. Затем со всех сторон между электродами засверкали молнии. Когда я подумал, что вихрь вот-вот взорвёт купол, то заметил, что ур-коктейль перемешался, затрясся и забурлил, как тысяча гейзеров.

Мой спутник, очень довольный, объяснил мне, что сейчас молекулярный процесс начинает свой цикл. Крепкие нервы у парней! Надо, услышал я, воспроизвести начало всей жизни в величайшем химическом процессе всех времён. Пожалуйста, сказал я, если выйду отсюда живым...

Время от времени господа, в таких же белых комбинезонах, что и на мне, брали «пробу» из ур-коктейля. Они, удовлетворённые, установили, работая на электронном микроскопе, что действительно отдельные молекулы объединились в цепочки аминокислот, и это было бы хорошим началом не только для их целенаправленного эксперимента. Так было бы в начале зарождения всей жизни, объяснил мне мой спутник, но озабоченно заметил, что все это происходило слишком медленно, а они не могут ждать миллиарды лет результатов своего эксперимента. Такая возможность была при медленном процессе становления жизни; а у них естественно, нет столько времени, и они думают, как можно было бы ускорить процесс.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда стало известно, как можно добиться ускорения. Мой спутник сказал, что биохимики решили добавить в суп несколько миллионов левовращающихся белков. Между прочим, они могли применить только этот вид белков, потому что у них не было правовращающихся. И к тому же, сказал мой спутник, сопровождая своё объяснение содержательным взглядом, они, как и я, хотели бы выжить в этом эксперименте. Поэтому, даже если бы они и были, никто не стал бы примешивать правовращающиеся белки: они уничтожили бы всё, что сейчас показывает начало образования жизни и даже организаторы эксперимента подвергли бы себя смертельной опасности, потому что все клетки — даже мои! — состоят только из левовращающихся молекул. Когда я очень наивно спросил, почему нельзя смешать оба вида, мой собеседник (и он покачал головой из-за моей глупости) сказал, что я должен простить его за столь грубые слова, но это были бы полным идиотизмом, смешать право- и левовращающиеся молекулы. Огонь и вода ничто по сравнению с враждебностью этих двух видов. Но, добавил он, теперь есть все шансы, что эксперимент пойдёт быстрее.

Новость о том, что теперь начнут образовываться цепочки ДНК, обладающие способностью делиться, распространилась, как лесной пожар. Учёные радостно хлопали друг друга по плечу: клетки, даже целые группы клеток стали образовывать живых существ! Их всеобщая радость омрачалась только при взгляде на календарь: всё шло слишком медленно.

Снова состоялся коллоквиум. С отведённого мне места я видел, как они яростно возражали друг другу, даже ругались. Наконец, я это увидел, состоялось голосование: некоторые опустили большой палец вниз, большинство победно подняло его вверх.

Мой спутник вернулся и сообщил, что специалисты по генам добились своего. Теперь они хотели мутировать ряд клеток, целенаправленно внедрив в них генетическую информацию. Эти специалисты были уверены, что могут программировать клетки определённых видов живых существ. Сначала предполагалось произвести живые существа с твёрдыми оболочками, затем вид, предназначенный для увеличения содержания кислорода в ур-коктейле, и, в конце, намечалось создание вида живых существ, которые могли бы размножаться миллионы раз за очень короткое время. Они убеждены, что могут воспроизвести все виды жизни, для которых в лаборатории есть соответствующая ДНК; ограничение устанавливается только отсутствием соответствующих семян.

Я продолжал зачарованно смотреть сквозь стену стеклянного купола. То, что там происходило, выглядело как чудо, и если бы я не видел, что все это было делом людей в белых одеждах, я бы поверил в непостижимое чудо. Внезапно из бурлящего коктейля стали появляться формы жизни бесчисленных видов. Как при замедленной съёмке мультфильма, я наблюдал за возникновением великолепного дикого первозданного ландшафта. Из почвы пробивались растения. Тут и там ползали и прыгали животные. Иногда маленькие металлические рычаги захватывали молодой выводок из гигантского зоопарка. Я захотел узнать зачем. Но мой собеседник, который был очень взволнован происходящим, сказал сердито: «Вы же сами видите! Выводки с дефектом. Генетики скорректируют эти дефекты другим генетическим материалом. В программе ДНК, должно быть, были ошибки!»