Увидев за окном Ефима, на ходу прикрепляющего смартфон к штативу для селфи, Наташа быстро закруглила разговор, встала и положила на стол купюру:
- Спасибо за угощение и за интересный разговор, Антон. Я пойду. Нужно до ужина позвонить маме.
- Я рад был общению, - сосед больше не пытался оплатить Наташин кофе и сок.
Оставив сдачу официантке на чай, Наташа вышла.
Ефим старательно запечатлевал себя на фоне стилизованного под восточный стиль здания кафе, цветущих кустов, корпуса и штормящего моря.
- В роли одуревшего от скуки туриста ты бесподобен, Фима, - Наташа запахнула ветровку. - Ну, что?
Коган тут же сложил и убрал штатив.
- Кукла, - скучливо поморщился он, - правнучка Эллочки-Людоедки. Теперь понимаю, почему от нее ушел муж: парню просто скулы свело от тоски.
- Я спрашиваю, узнал ли ты что-нибудь важное по делу, - уточнила Наташа. - Хм... Давай-давай, оправдывай парня, который от тоски бросил жену с ребенком!
- "Бросил жену с офицером"! - тоном киногероя воскликнул Ефим по дороге к пляжному навесу у калитки.
Когда оба закурили, Коган сказал:
- Диадему везут во Владивосток. Попытаюсь сейчас выяснить по своим каналам, кому она могла там понадобиться.
- Как ты узнал о Владивостоке?
- Когда я немного поработал с нашей Дамой, Приятной Во Всех Отношениях, она вспомнила, что в ту ночь ее разбудил разговор в аллее за окном. Куропаткин по дороге на пляж беседовал по телефону. Она поднялась, чтобы закрыть фрамугу и увидела нашего моралиста. До того, как проснулась и заплакала ее дочь, она успела услышать фразу: "Без обмана: сто тысяч, и катите спокойно в свой Владивосток". А потом Куропаткин оступился, упал и выронил телефон...
- Остальное мы уже знаем.
- Владивосток, Владивосток, - потер лоб Ефим, - вроде никто из нашего списка там не проживает. Москва, Питер, Орел, Воронеж, Мурманск, Калининград, Екат, Тамань...
- Значит, во Владивостоке он должен передать товар заказчику или следующему курьеру, уже международному. И как ты за полдня запомнил восемь городов?
- Раза три перечитал список, гадая, кого из наших восьмерых можно выделить, а кого - вынести за скобки, и уже шпарю, как стихи, наизусть.
- Фима, только никогда не сокращай название Екатеринбурга при его жителях. А то они могут и побить тебя за такое неуважение к их родине.
*
По дороге к воротам Ефим размышлял вслух:
- Гм, в принципе, Владивосток может быть конечной точкой маршрута. Там есть где развернуться, чтобы намолотить себе состояние и коллекционировать ворованые артефакты. И оттуда же легко чухнуть через границу, если знать "окна" и проводников, к кому обратиться и сколько на лапу дать и есть чем заплатить за новые документы...
- И у тебя уже есть версии, кто это так любит этнографию, что даже ворует из музеев? - спросила Наташа, вспомнив, как прошлым летом они с мужем ездили во Владивосток - в один конец самолетом, 14 часов в пути с двумя пересадками, а обратно - шесть дней через всю страну в поезде - СВ с двумя душевыми кабинами... Из окон номера открывался замечательный вид на сопки, розовеющие на рассвете, и зеркальную гладь моря, где безупречно отражались все прибрежные пейзажи. А дальневосточное небо все две недели было ясным и тоже нежно-розовым... Сам город оказался таким же красивым, аккуратным и самобытным. Местные жители были приветливы и дружелюбны. В отеле было несколько бассейнов, но Наташа предпочитала пляж, удивляя местных: мало кто решался купаться в холодном июньском море.
- Владивосток-две тыщи, - пропела она на мотив популярной лет 10-15 назад песни.
Оба усмехнулись, вспомнив Олесю.
- А мог быть и Хабаровск, - погладил усики Ефим.
- Которым ты соришь, как пьяный матрос.
- Могу себе позволить. Да вот, все перебираю в уме всех дальневосточных воротил, которые имеют возможность заказать кражу артефакта для частной коллекции, и проводников, которые специализируются на транспортировке через границу произведений искусства и раритетов, запрещенных к вывозу и гадаю, кто из них ждет нашего "мэн ин грэй".
Они вышли за ворота и привычно юркнули под пахнущий фруктами навес.
- Эх, я бы сейчас дыньку съел, - мечтательно сказал Ефим, - да не синтетическую, химией напичканную, которая хоть месяц может разрезанная лежать и никак не измениться, а настоящую, с грядки, или как их там выращивают! - он достал смартфон. - Звони нашим, а я пока порешаю вопрос с Дальним Востоком. Думаю, в тамошнем МВД люди поступки помнят и не откажут в содействии.
- А разница во времени? Там сейчас, наверное, глубокая ночь.
- А дело государственной важности? - Коган поводил пальцем по экрану. - Ради ТАКОГО вопроса они и среди ночи с постели в подштанниках в кабинет помчатся. Даже фуражку надеть забудут, не говоря уже о штанах!
*
Пока Ефим звонил в приморье, с кем-то деловито беседовал, с кем-то перешучивался, с другими, напротив, яростно спорил, а кого-то и жестко обрывал: "Поступков не помнишь? Долг платежом красен!", Наташа пыталась созвониться с Беллой. Издевательски-вежливый женский голос занудливо бубнил, что данный вид связи недоступен для абонента; аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа; номер не отвечает; занят... Перебрав по три раза все предлоги, автоответчик просто перестал отвечать и вызов сбрасывался уже на третьей секунде ожидания.
- Я ведь тебе, утырок, могу бесплатную путевку в солнечный Магадан организовать, - злодейским шепотом говорил Коган. - Веришь, что я это могу? И поездка туда - за госсчет, в шикарном вагоне-люксе имени Столыпина!.. Ну так думай быстрее, сам понимаешь, О ЧЕМ речь идет! Все, до связи! Что, Наташа, проблемы?
- А у тебя?
- Да удручает неблагодарность людская. Забыл человек, что если бы не я, он бы до сих пор зону топтал, на пару вопросов ответить не хочет, что-то бекает и жмется... Освежить бы ж...дыру память!
- Фима, сейчас главное- разрулить дело, а не раздавать путевки в ИТК, - напомнила Наташа некстати развоевавшемуся товарищу. - Да что-то никак до Беллы не могу дозвониться.
- А как это выражается? - обеспокоенно спросил Коган.
- То вне зоны доступа, то номер занят, то вообще сброс идет.
- Конечно, этот шквал со связью нам сильно подгадил, - нахмурился Ефим, - но все равно мне не нравится, когда человек вот так внезапно пропадает из эфира. Если вспомнить Куропаткина, становится ясно: мы столкнулись с лихими ребятами, а не с лузерами вроде Пьера Ришара в "Беглецах", они шутить не будут. Ну-ка позвоним Уланову!
- Фима, как же я сама не догадалась, - потерла лоб Наташа. - Названиваю двадцать раз Белле вместо того, чтобы после первой-второй неудачи попробовать связаться с Витей!
- Да ладно, этот ураган уже у многих мозги заветрил, - великодушно успокоил ее Ефим. - Я и сам уже от этого завывания чумовой хожу. А у кого-то вообще выдул, - снова запыхтел от злости он, взглянув на экран смартфона. - Или родились такими.
- В Приморье, наверное, нет такого урагана.
- Значить, мать стоя родила, - буркнул Ефим. - Японский городовой, я же говорю: речь идет о деле государственной важности, о спасении исторической ценности, а они мямлят, отнекиваются, торгуются и вообще жмутся и ломаются, как ханжа на приеме у гинеколога!
Несмотря на тревогу, Наташа не удержалась от смеха. От Фиминых перлов в суде нередко начинали хохотать не только публика, но и судья, прокурор и даже конвойные, которым по инструкции полагалось всегда держаться бесстрастно. О журналистах и говорить нечего - среди судебных хроникеров были такие, которые специально ходили "на Когана", чтобы записать новое хлесткое выражение адвоката, как театралы ходят на спектакли любимого артиста, выискивая его имя на афишах...
- А откуда ты знаешь, как они себя ведут? - не осталась в долгу Наташа. - Под креслом, что ли, Сидел?
Виктор ответил сразу. По его охрипшему голосу Наташа безошибочно определила: вторые, если не третьи сутки без сна; перекусывает случайными бутербродами на ходу, много кофе и сигарет, чтобы держать себя в тонусе. Как все это хорошо знакомо ей!
- Мы на переправе, - сообщил он, - полиция заканчивает осматривать автобусы. Наш клиент ухитрился выбраться из порта под носом у проверяющих и рванул к мосту, там есть технический проезд, и кто-то пропускает желающих втихаря, естественно, не за спасибо. А Репину, начальнику местному, вожжа под хвост попала: решил все же осмотреть все оставшиеся автобусы - по мелочи уже немало наловили, да еще Белла у одного шофера "закладку" у колеса нашла...
- Как это - рванул к мосту? - ахнула Наташа. - И что, ушел?
- А что - лучше было, если бы он в порту сотню положил при задержании? Репин с Томским так и хотели - брать его за задницу на месте, но Белла придумала план похитрее.
- Она права, - признала Наташа, - перед угрозой провала у преступников могут "отказать тормоза", и они пойдут вразнос, лишь бы выбраться. А что придумала Белла?
- Они с Томским обогнали автобус на мотоцикле и застопили его на какой-то Богом забытой остановке под Аджимушкаем, прикинулись туристами, обманутыми таксистом-кидалой... Уму непостижимо, как Белла умеет на байке маневрировать и углы срезать! Автобус еще и полпути не проехал, а они его уже ждали!
- Да уж знаю, как она водит, тоже видела, - Наташа вспомнила, как они с Беллой мчались из Кронштадта к Ледовому дворцу на Оккервиль. - Подожди... Ты сказал, что они попросились в салон автостопом?..
- Да, и водитель взял их, польстился на дополнительный приработок. Вот Плюшкин, - хмыкнул Уланов, - везет бесценную диадему, готовится разделить с подельниками огромную сумму, и не захотел упускать лишние пять тысяч. Вот жадность фраера и сгубила: как только Беллин маячок отобразился в автобусе, его встретили на таманском съезде с моста. Водитель арестован, диадему нашли, а Белла и Томский ведут автобус в Джамете, рассчитывая поймать курьера на живца.