И мне не хочется видеться с Луизой.

Я так и не понял, что случилось в той маленькой комнате. В одно мгновенье я пытался её утешить, а в следующее – уже засовывал в неё свой член. У меня не было никаких задних мыслей – только её и моё тело вместе и лёгкий стук бьющегося о стену стола. Я даже не помню, как кончил.

Предполагается, что я должен жениться на Луизе.

У меня абсолютно нет никаких сомнений, что свадьбы не будет. Я могу только надеяться, что Ринальдо не упоминал об этой идее Луизе или Леле. Как бы я ни хотел уважать его желания, я не могу на ней жениться. Я никогда не смогу её полюбить, а сама мысль обзавестись женой и держать её где-то подальше, пока я буду пытаться спасти империю Ринальдо от разрушения во время перехода власти, просто нелепа. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы стать новым боссом. Я не могу одновременно делать и то, и другое.

И не хочу.

Неплохо было бы пойти домой и заползти в кровать, но на этот раз я знаю, что буду не один. В моей квартире меня ждёт Алина, но мне с ней тоже не хочется встречаться.

Что я должен ей сказать? Что мне сегодня не понадобятся её услуги? Что я уже получил, что хотел?

Я даже не хожу в спортзал, где мог бы принять душ и смыть с себя запах Луизы прежде, чем встретиться с Алиной. Да, я плачу ей за то, чтобы она была со мной, но всё равно чувствую вину за то, что сделал. Лиа – единственная, с кем я когда-либо имел серьёзные отношения, и даже не помышлял иметь дела с другой женщиной, когда у меня была она.

Что, блядь, со мной не так? Почему меня это вообще заботит?

Потому что это предательство – вот почему. Я предал Алину. У нас есть договорённость, и я её нарушил. Трахнул кого-то другого, и я не могу вернуть всё обратно. Верность – это то, что для меня дороже всего. Я не потерплю никакого предательства от тех, кто рядом со мной, но я сам только что предал.

Точно так же, как предал Ринальдо, когда убил Фелису.

Что же мне теперь делать? Рассказать ей? Сохранить в тайне? Я даже не уверен, что хуже. Может, если просто забыть об этом, скрыть от неё, она никогда не узнает, что я делал за её спиной? Хотя, с другой стороны, если она решит вернуться на улицу и попытается утаить это от меня, я её убью.

Что, если Алина в какой-то момент поддастся страсти, а потом позже расскажет мне об этом? Стану ли я более великодушен, услышав это от неё, или с таким же успехом приду в ярость?

Если честно, не знаю, повлияет ли это на результат, но узнать от кого-то другого было бы определённо намного хуже.

Некоторые вещи нельзя вернуть назад.

Я не могу вернуться в прошлое и поменяться местами с Заком. Это я выбрал место для лагеря, а убили его. Я не могу перевести часы назад и сохранить свой отряд. Не могу вернуться в то время и место и спастись от плена.

Если бы Бриджет рассказала мне сама, что говорила обо мне кому-то другому, это спасло бы её жизнь? Или её смерть всё равно останется чёрной меткой на моей душе, ещё одной ошибкой?

Мою голову наполняет целый список того, что я совершил за последнее время и что нельзя изменить: убийство Фелисы, обещание Ринальдо унаследовать его бизнес и жениться на его дочери, выкуп Алины у сутенера... этот список можно продолжить дальше.

Мои мысли поворачивают в другом направлении.

Если на то пошло, не будь я захвачен в плен, никогда бы, вероятно, не встретился с Джонатаном. А без него не познакомился бы с Ринальдо. И никогда бы не узнал того, кто называл меня своим сыном.

Это того стоит?

Если бы Лиа меня не бросила, я бы вообще не вернулся в Чикаго, и не встретил бы Алину. Ринальдо бы умер, а я, возможно, даже не узнал бы об этом. Скорее всего, он просто умер бы от потери крови прямо там, на улице, пока Поли и Бени обсуждали, в какую больницу его отвезти.

Так было бы лучше?

Трясу головой, пытаясь прийти в себя. Я слишком устал, чтобы ехать дальше, поэтому съезжаю на обочину, выхожу и курю около «камаро». Это никак не расслабляет, но немного бодрит.

Ральф до сих пор отсутствуют. Стараюсь вспомнить, когда он появлялся в последний раз, но не могу. Оглядываюсь вокруг, как будто это заставит его вдруг материализоваться, но ничего не происходит. Поверить не могу, что скучаю по нему. Иногда мне кажется, что он знает то, что творится в моей голове и что сам не могу выразить словами.

Может, и он меня бросил?

Докуриваю сигарету и сажусь обратно в машину. Окинув напоследок взглядом улицу в поисках Ральфа, продолжаю движение.

Только после полуночи я, наконец, заставляю себя вернуться домой. Стою у двери в квартиру целую минуту прежде, чем её открыть.

Алина отдыхает на диване с журналом в руках. Слышу, как она вздыхает, и наблюдаю, как от облегчения расслабляются её плечи. Очевидно, она гадала, где я. Ведь я должен был вернуться несколько часов назад. Облизываю губы, представляя, что всё ещё могу ощутить на них вкус помады Луизы, и отвожу глаза.

– Привет, – тихо говорит Алина.

– Привет, – бросаю на неё быстрый взгляд, а затем, пытаясь сделать вид, что занят, кладу бумажник и ключи на кухонную стойку. Волосы на затылке встают дыбом, а кожа на спине покалывает. Я знаю, что она следит за мной, но ничего не говорит.

– Мне нужно принять душ, – захожу в ванную и закрываю дверь. Включив воду на полную мощность, сажусь на унитаз и опускаю голову на руки, пока комната наполняется паром. Понятия не имею, как долго я там нахожусь, когда слышу стук.

– Эван?

– Да?

– Ты голоден?

– Не очень.

– Ладно, – пауза. – В холодильнике есть еда, ты можешь разогреть её позже, если захочешь.

– Хорошо.

Из-за включённого душа плохо слышно и непонятно, отошла она от двери или нет, но я думаю, что её уже нет. Ступаю в поток воды, и она обрушивается на меня. Машинально хватаю бутылочку с гелем для душа и намыливаю тело.

Когда выхожу из душа, заливаю весь пол водой. Я забыл положить коврик, но меня сейчас меньше всего беспокоит уборка. У меня нет с собой чистой одежды, поэтому просто оборачиваю полотенце вокруг талии и открываю дверь. Не нахожу Алину, и у меня мелькает мысль, а не решила ли она сегодня спать в собственной спальне. Мне не в чем её упрекнуть. Прямо сейчас я вряд ли заслуживаю её утешений.

Иду на кухню и заглядываю в холодильник. Открыв контейнер, обнаруживаю там какую-то азиатскую смесь из овощей и курицы. Пахнет хорошо, но мне не хочется есть. Закрываю дверцу, так и не сделав выбор, и всматриваюсь в тёмную гостиную.

Поток воздуха холодит мою слегка влажную кожу, на какое-то время отвлекая от жутких мыслей и заставляя направиться в спальню. Для меня становится сюрпризом, что Алина лежит там и ждёт меня. Она наблюдает, как я подхожу к комоду и натягиваю шорты перед тем, как залезть в кровать и лечь рядом с ней.

От запаха лаванды мне становиться ещё хуже.

Алина обнимает мою голову и гладит пальцами влажные волосы. Через минуту она спускает руки на шею, массируя её. Обычно это помогает заснуть, но сейчас я не могу расслабиться.

Никак не получается заснуть. Все мои мысли заняты только тем, что я делал с Луизой.

– Хочешь поговорить? – тихо спрашивает Алина. – Знаю, что у тебя был очень долгий и трудный день. Если не хочешь, то ничего страшного. Просто хочу, чтобы ты знал, я выслушаю тебя, если ты это сделаешь.

Её слова прекрасны, и вина бьёт меня в живот, словно гарпун. Заслуженно. Я словно королевский Моби Дик²⁶.

Сглатываю и не могу ответить.

– Знаю, тебе сегодня пришлось тяжело, – говорит Алина и целует меня в макушку. – Пожалуйста, скажи мне, чем я могу тебе помочь.

– Это было ужасно, – тихо отвечаю я. – И похоже на те кошмары, что у меня были до того, как он умер.

Она гладит меня по руке, но ничего не говорит. Её молчание поощряет меня продолжить.

– После похорон все вернулись в церковь. Было много пасты, вина и всего прочего. По всей видимости, для итальянцев очень важно завершить похороны поеданием такого количества еды, которое их дорогой покойник не съел бы за всю свою жизнь.

– Теперь понятно, почему ты не голоден.

– Я видел, что ты приготовила, – говорю ей. – Пахнет здо́рово.

– Всё хорошо, еда не пропадёт, – успокаивает она.

Не сомневаюсь, что она сделала это для меня, что заставляет чувствовать себя ещё более несчастным. Она думала обо мне и о том, что мне нужно, пока мой был член в другой девушке.

Закрываю глаза, и изо рта непроизвольно вырываются слова:

– Я не хотел, чтобы так случилось.

Алина снова гладит меня по голове. Она, очевидно, думает, что я имею в виду Ринальдо.

– Она была расстроена... – мой голос прерывается.

– Кто она? – спрашивает Алина.

Вот и всё.

– Луиза.

– Кто такая Луиза?

Мне не приходило в голову, что она никогда не встречалась ни с кем из моего делового окружения. Я всегда общаюсь с одними и теми же людьми, и мне обычно не нужно никому ничего объяснять.

– Дочь Ринальдо.

– О, да. Уверена, она очень расстроена.

– Дело не в этом, – шепчу я.

– А в чём?

– Луиза... она... я... – у меня не получается закончить. Не понимаю, зачем вообще только начал.

– Что случилось? – Алина проводит пальцами по моей челюсти.

– Луиза…

– Что с ней? – её голос по-прежнему мягкий и обеспокоенный. Интересно, как долго это продлится?

Глубоко вздыхаю и принимаю сидячее положение, полностью разрывая контакт с Алиной. Не могу произнести это, пока она продолжает меня утешать. Она немного приподнимается, подперев голову рукой, и ждёт ответа на её вопрос.

– Я не очень понимаю, как это произошло. Она была расстроена, я был расстроен... просто мы... – я снова замолкаю. Понятия не имею, как это сделать, и просто жую сопли. Концентрируюсь на дыхании и пытаюсь сформировать связанное предложение. – Я не хотел, чтобы это случилось.

– Эван, что ты сделал?

Я смотрю на свои руки, лежащие поверх одеяла. И вспоминаю, как задирал ими юбку Луизы.

– Я трахнул ее, – говоря это, не могу поднять глаза на Алину.

Периферическим зрением вижу, что она не соскакивает с кровати. На самом деле, она вообще не двигается. Каждый мускул напряжён, ждёт, когда она осознает, что я наделал и скажет мне, что с неё достаточно моего дерьма.