Глава 6

Майкл

К тому моменту, как я постучал в дверь дома Калеба Брайта, то уже был в ярости. Мне нужен был мой гнев как защита. И, возможно, мне нужен был настоящий бронежилет. Писатель вполне мог иметь оружие. И застрелить меня. Здесь, в глуши, не было бы никаких свидетелей. Он мог бы сказать, что это самооборона.

Дверь распахнулась, и я отступил на шаг. В этот раз Кэл выглядел скорее встревоженным, чем злым.

— Что Вам нужно? — спросил он, качая головой.

Я сунул ему чек. Он неохотно принял его, прочитал и нахмурился.

— Зачем Вы это сделали?

— Не важно. — Он скомкал чек. — Вы споткнулись на моей дорожке и разбили компьютер. Это было самое малое, что я мог сделать.

— Вы меня уволили. Я хочу знать почему.

Он усмехнулся и отвернулся. На мгновение я подумал, что он собирается закрыть дверь. Он сложил руки, опустил голову. Когда он снова повернулся ко мне, на лице была вежливая и неловкая улыбка.

— Нет, я не увольнял.

— Вы отменили интервью. — Я сунул руки в карманы. В Боулдере было прохладно, но в горах было гораздо холоднее. Хуже того, мой гнев сменился смущением. Я чувствовал себя глупо из-за того, что пришел. Вскоре мой голос начнет дрожать, а так случается всякий раз, когда я пытаюсь кому-то противостоять. — Послушайте, все в порядке. Я просто хочу знать почему, понимаете? Для будущей работы. Если я сделал что-то не так...

— Я не отменял интервью. Должно быть, произошло какое-то недоразумение.

Он пожал плечами и посмотрел мимо меня на деревья. Его слабая улыбка превратилась в виноватую:

— Я сказал своему агенту, что не хочу, чтобы кто-либо вообще писал интервью обо мне. Может быть, я выразился недостаточно ясно.

Конечно, он лгал. Я это знал, и он знал, что я знаю. Наши глаза встретились, но Кэл развернулся и направился внутрь.

— Я пойду, — я запнулся. Мое смущение переросло в унижение. Я не только разозлил его достаточно, чтобы уволить меня, но теперь еще и загнал в угол, что пришлось лгать об этом. — Эм, простите. Вам не должны…

— Майкл. — Его голос был мягким, но строгим. — Войдите.

Я ерзал на диване, пока автор двигался по кухне. Основное пространство дома была открытым – гостиная с телевизором и камином переходила в кухню. Лофт (Прим. пер.: в дизайнерском аспекте данный термин применяется в отношении жилых помещений с широким открытым этажом, высокими потолками, большими окнами и специальным атмосферным интерьером) с видом на обе комнаты. Тишина была моим первым и самым удручающим впечатлением от этого места. Я хотел прочистить горло, просто чтобы издать хоть какой-то звук.

Кэла, похоже, это не беспокоило. Он долго готовил свой завтрак, не глядя на меня и не обращаясь ко мне. Заварил кофейник и порылся в холодильнике. Вынул несколько свежих фруктов, вымыл и нарезал их.

То, как он держал в руках большой нож, вызвало у меня беспокойство, а потом мне стало смешно. Каким-то образом Кэл это заметил.

— Что? — спросил он.

— Хм? Ничего. — Я вытянул ноги на ковре, находя более удобное положение. Взгляд Кэла прожигал.

— Вы улыбались.

— О, просто задумался.

— О чем? — Он разложил фрукты на тарелке.

«О том, что ты ведешь себя, как в фильме «Сияние» (Прим. пер.: фильм ужасов режиссёра, сценариста и продюсера Стэнли Кубрика, снятый в 1980 году по мотивам одноимённого романа Стивена Кинга)».

— Серьезно, ни о чем.

— Расскажите мне.

Я выдохнул. Не было никакой возможности увильнуть. Я должен был завоевать его доверие, и что может быть лучше, чем сказать правду?

— Это странно, но я смеялся, потому что… — Я показал в воздухе жестом. – Вы с этим ножом. И на мгновение я подумал: а что, если он расстроен моим появлением? Это было забавно.

Он нахмурился и сунул нож в держатель.

— Ну, это уж слишком.

— Да уж. Я очень странный.

— Я читаю Ваш блог.

Он принес фрукты и поставил их на кофейный столик. Он определенно напрягался, приближаясь ко мне. Взяв дольку груши, он немедленно отступил.

— Ох. — Он искал информацию обо мне. — Значит, вот как Вы нашли мой канал?

Я был в полном замешательстве. Калеб подошел к пятачку между диваном и кухней и неспешно зашагал, потягивая кофе и поедая фрукт. Сегодня он выглядел немного лучше, чем в пятницу. Его кожа была бледной, но не пепельной, а длинные волосы были завязаны в хвост на затылке. Калеб Брайт был из тех парней, которым это могло сойти с рук, типажом, по которым моя подруга пускала бы слюнки.

Первая строчка интервью промелькнула в моих мыслях: «Калеб Брайт, в прямом смысле этого слова, высокий, темноволосый и привлекательный… ничего гомосексуального», – и я снова ухмыльнулся.

— Что? — Он перестал двигаться и пристально посмотрел на меня.

— Канал. — Я сжался. — Это моя фишка. Я имею в виду моя работа. Оу, Вы должны простить меня. Клянусь, я не всегда такой… — Слова вылетели из моей головы, предатели.

— Косноязычный? — уточнил он. — Я знаю. Как я уже сказал, я читал Ваш блог. Я уверен в Вашей способности превращать глупую болтовню в осмысленные предложения. По крайней мере, на бумаге. — Он медленно и тихо подошел, взял еще один кусочек фрукта и вернулся на безопасное расстояние. — Кстати, угощайтесь. Кофе?

Выпить кофе было бы хорошо, и, возможно, он заставило бы мои нейроны работать, но также могло бы заставить меня еще больше волноваться.

— Нет, спасибо, — отказался я.

Рано или поздно нужно преодолеть это сильное чувство неполноценности в его присутствии. Я чувствовал себя ничтожным, и проблема была не в Калебе. Во всяком случае, не сегодня. В пятницу он специально заставил меня почувствовать себя собачьим дерьмом и допросом о моем журналистском опыте, и своими ехидными ответами на мой вопрос об играх, и своим испепеляющим взглядом.

Однако сегодня он был в основном вежлив и любопытен. Я не возражал против его случайного сарказма и цинизма. Я чувствовал, что это было частью его страха, как дистанция, которую он держал между нами. Но я бы никогда не смог написать о Калебе Брайте, если бы не смог встретиться с ним на равных. Я заставил себя взять кусочек яблока и съесть его, прежде чем начать объяснять про свой канал. Чем больше я описывал, тем больше Кэл был озадачен.

— Значит, люди платят за то, чтобы смотреть, как Вы играете в видеоигры?

— Компьютерные игры, — поправил я.

— Конечно. — Он махнул рукой. — Тем не менее. Звучит безумно.

— Это сообщество. Я провожу там всю неделю. У нас общие интересы… и людям нравится моя харизма. Харизма – самое главное во всем этом.

— А Вы забавный, — признался он.

— Похоже на то. Я просто остаюсь самим собой, но определенно нужно создавать личный бренд по мере продвижения. Существует куча троллей. Oни…

— Троллей?

— Оу, это типа придурки. Говнюки. В основном люди, которые грубят в чате или затевают споры. По сути, есть пятьдесят процентов троллей, и пятьдесят процентов людей, которые приходят из интереса. Я стараюсь угодить и тем, и другим. Я имею в виду, что они все увеличивают мне просмотры.

Кэл слабо улыбнулся:

— Умно.

— Это хороший бизнес.

— Да уж. Очень интересно — Он прожевал и кивнул. — Существует целый раздел интернета, о существовании которого я и не знал.

Он продолжал возвращаться за фруктами, а затем отходил подальше. Должно быть, он не осознавал и не заботился о том, насколько странным это казалось. Любой другой человек присел бы, поговорил со мной, глядя в глаза. Без эмоций его лицо было непроницаемо. Он не был хмурым, но это было лицо очень уставшего или нервного человека. Я следил за ним, пока он передвигался туда-сюда, и отвел взгляд, когда он внимательно посмотрел на меня, словно предостерегая от пристального разглядывания.

Не впервые я воспринимал его как загнанное в угол животное. Люди, которые испытывают тревогу, злятся. Разве я не сказал себе именно эти слова во время моего первого визита сюда? И, может быть, тогда мои мысли были глупыми, – то, как я представлял себе, что подхожу к Кэлу с поднятыми руками, чтобы завоевать его доверие, – но сейчас они казались очень практичными.

— Я действительно не могу взять эти деньги. — Я откусил кусочек груши. Она растеклась сладким соком на моем языке, как и яблоко перед этим, и я застонал. — Этот фрукт…

— Что с ним не так? – огрызнулся Калеб.

Я чуть не подавился. Он застыл на месте и хмуро посмотрел на меня, его лицо исказилось от горечи. Или, может быть, это была ярость?

— Нет, н-ничего. Очень вкусно. Это то, что я хотел…

— Тогда доедайте. Я иду курить.

Он вышел, захлопнув за собой дверь на веранду. Я выдохнул. Казалось, весь дом расслабился после его ухода. «Да что это, бля, такое?» — прошептал я.

Методично – потому что боялся того, что̀ могло бы случиться с его настроением, если бы я этого не сделал, – расправился с последними шестью кусочками фруктов. Я не покидал дивана. Лишь однажды я посмотрел на веранду – Калеб неподвижно стоял, прислонившись к перилам, спиной ко мне, клубы дыма растекались в холодном воздухе.

Я был бы не прочь постоять рядом, пассивно наслаждаясь его сигаретой и глядя на озеро, но об этом не могло быть и речи. Оба раза, когда Кэл выходил на веранду в моем присутствии, он делал это так, как будто говорил: «Я на самом деле желаю убить тебя этой раздвижной дверью». Я выдохнул и позволил себе улыбнуться. Мне нужно было пошутить в этой странной ситуации, в противном случае меня бы охватило замешательство.

Я обдумывал разные теории, пока он курил еще одну сигарету. У него было очевидное сходство с «Историей доктора Джекилла и мистера Хайда», которое заставило меня задуматься, не страдал ли он раздвоением личности или, может быть, социопатией.

Я пытался найти какую-то связь между фруктами и моим падением на его дорожке. Он думал, что я могу задохнуться, подавившись грушей? Был ли он обеспокоен тем, что я могу попытаться воспользоваться этим в суде? Я знал, что подобные страхи преследовали состоятельных людей, а Брайт явно был богат. Все в его доме было элегантным, сдержанным и самого лучшего качества. Мраморные столешницы и приборы из нержавеющей стали блестели на кухне. Стол там был прочный, в деревенском стиле. Диваны, кресла, подушки и покрывала из замши и овчины, в серо-коричневых оттенках и мокко. И сами комнаты были безупречно чистыми, но удобными и обжитыми.