Глава 57

Майкл

Семья Кэла вычеркнула его целиком и полностью так беспощадно, как он и говорил мне. Я не мог поверить в это, пока не увидел своими глазами. И даже тогда верилось с трудом. Кэл сделал десятки лихорадочных звонков и отправил столько же электронных писем, но ответом была лишь тишина. Единственное сообщение, которое он получил, это нетрезвые угрозы убить Кэла при встрече от старшего брата Джейми Фауста, который, должно быть, протрезвел и осознал, что его сообщение представляет собой уголовное преступление, потому что вся семья Фауста так же блокировала любые попытки Кэла выйти на контакт.

— Давай прекратим пытаться, — сказал я, как будто мы что-то делали вместе. На самом деле я заламывал руки и зависал, пока Калеб боролся против немыслимой жестокости своей семьи. — Все успокоится. И они изменят свое мнение.

Он бездумно соглашался, а затем пытался позвонить им снова, по несколько раз каждому.

Это было похоже на первый день после того, как я обнаружил его порезы. Я не мог выпустить Кэла из поля зрения, потому что боялся, что он причинит себе вред. Но вместо того, чтобы чувствовать себя раздавленным, он был полон уверенности в том, что сможет все исправить со своей семьей.

В ту же ночь, когда пришло сообщение от брата Джейми, Кэл налил нам по бокалу и вышагивал перед диваном. Его глаза были дикими, он безумно жестикулировал и не замечал меня, за исключением того, что я выступал всего лишь хорошим слушателем.

Он говорил о Корал: что она, должно быть, читала вводящие в заблуждение заголовки относительно его романа; что она, по-видимому, предположила, что он опубликует его. И придумывал и отменял один план за другим. Он будет угрожать ей на законных основаниях. Он отговорит ее. Каким-то образом заставит ее признаться в фальсификации претензий и фотографий.

— Прости, — сказал я. — Мне очень жаль, Кэл.

Я не знаю, кто из нас чувствовал себя хуже, он или я. Однако он не принимал мои извинения.

— Она все неправильно поняла. — Было все, что он сказал, и: — Если я смогу убедить ее, что не буду публиковаться, она откажется от своих слов.

Как будто хоть что-то можно было изменить.

— Зато теперь ты можешь публиковаться, — рискнул я.

Я беспечно надеялся, что Кэл может испытать облегчение. Его секрет был раскрыт, и хоть это стоило ему семьи, но также позволяло продолжить карьеру или потребовать совместного опекунства над сыном. Это освободило его, чтобы быть со мной открыто перед всеми.

— Ты свободен, — сказал я серьезно.

Я поставил свой напиток и потянулся к нему.

Но он смотрел будто сквозь меня.