Глава 21

Кейди

— Расскажи мне, как ты познакомилась с каждым из альтеров, — говорит Куш, почесывая подбородок с немного отросшей щетиной. — Мне нужно знать, каким образом возродился каждый из них.

Я съеживаюсь от отвращения. До появления Боунза я подвергалась некоторым отвратительным вещам со стороны своего отца. Они были настолько ужасными, что я запихнула их глубоко в тайники своего сознания. И я надеялась, что мне никогда не придется их исследовать. Не хочу вспоминать те времена, когда мы с ним оставались одни в моей комнате.

— Кейди, — умоляет Куш и наклоняется вперед в своем кожаном кресле.

Он упирается локтями в колени и смотрит мне прямо в глаза.

Я нервно кусаю губу и бросаю взгляд на настенные часы. Тридцать минут. Я пообещала Йео, что буду сидеть с Кушем три раза в неделю ровно по тридцать минут. Прошло всего четыре из них, а я уже готова сбежать.

— Хм-м... — начинаю я. Мой голос хриплый и скрипучий. — Боунз появился, когда я устала от боли, которую причинял мне мой папа. Мне захотелось сделать ему больно в ответ.

Губы Куша плотно сжаты, а в добрых глазах затаилась грусть. Очевидно же, что он жалеет меня. Но от этого я чувствую себя крайне неловко.

— А ты понимала, кто такой Боунз? — спрашивает он, хмуря брови.

— Не совсем. По крайней мере, не сразу.

Я ерзаю на стуле и снова смотрю на часы.

«Еще двадцать пять минут!»

— А когда ты поняла, что он ненастоящий?

От этих слов я вздрагиваю.

— Он настоящий... — мое сердце грохочет в груди. — Для меня он — настоящий!

Куш берет со стола свою кружку и делает глоток горячего кофе, который, как я знаю, заварила Эмбер, новая секретарша. Они с Йео находятся здесь уже три недели и даже начали принимать кое-каких пациентов. Эмбер тихая, но милая. Некоторые считают, что у нее избыточный вес. Но она, безусловно, самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо встречала. Светло-каштановые волосы мягкими волнами обрамляют ее лицо. А ярко-зеленые глаза сияют от счастья. Постоянно. Чего бы я только не отдала, чтобы в моих глазах горел такой же огонек.

И все же я счастлива...

С тех пор как вернулся Йео, моя жизнь стала намного проще.

Он все время заботится обо мне. Во всех смыслах этого слова. И мы почти не расстаемся, потому что он, скорее всего, боится меня потерять. Моя «дружная семейка» совсем затихла — все, кроме Боунза. А «темные личности», что преследуют меня все годы, кажется, исчезли с моих радаров.

Жизнь действительно прекрасна. Даже скажу больше, вполне нормальная.

— И кто же был следующим? — голос Куша отвлекает меня от размышлений.

На моих губах расцветает мечтательная улыбка.

— Уискерс. Я всегда хотела завести домашнее животное. Но мне не разрешали. И вот однажды, когда я уже выплакала все глаза, Боунз рассказал мне про Уискерса. Я так люблю кошек… — с моих губ слетает счастливый вздох.

Куш улыбается. Ему тоже очень нравятся эти милые создания.

— Звучит классно. Но ведь твой кот — это лишь четвероногий альтер. Ведь так?

Я хмурюсь, а мои губы кривятся в недовольной гримасе.

Мне все они кажутся такими реальными...

Мы с Йео создали целый альбом, помогающий нам как можно лучше понять способы моего мышления и защитные механизмы моей психики. Но мы никогда так подробно не обсуждали каждого альтера. И Йео никогда не заставлял меня вникать в их происхождение. Никогда не требовал признавать факт, что в действительности они не живые и дышащие создания, а лишь осколки моего сознания. Оказывается, они образовались, когда моя психика треснула и раскололась на несколько частей из-за всех тех душевных мук, что мне пришлось пережить за свои двадцать девять лет.

— Да, он — альтер, — все же признаю я.

Страх тонкими струйками начинает просачиваться сквозь меня. Страх, что меня разделят на части. Я боюсь, что когда мы вытащим их всех на свет и изучим «под микроскопом», они утратят свою силу. Боюсь, что они исчезнут, и я останусь совсем одна. Одна!! И тогда мне придется самой разбираться со всеми жизненными передрягами.

— Тебя это расстраивает, Кейди? Из-за меня ты чувствуешь себя неловко?

Я поднимаю на Куша глаза и пытаюсь улыбнуться. Но у меня ничего не получается.

— Похоже. Йео знает о них. А теперь и его семья тоже. Но мы никогда не обсуждали все это так подробно.

Куш дергает узел на своем галстуке, чтобы немного ослабить его.

— А почему твоя бабушка никогда не водила тебя к психологу? — говорит он низким и хриплым голосом.

Упоминание моей бабушки причиняет мне боль. Она пронзает меня подобно тупому ножу. Бабуля умерла, когда мне было восемнадцать. И ее смерть меня полностью опустошила.

— Она говорила, что врачи все равно не поймут меня. А если вылечат, то заберут у нее. После смерти моей мамочки бабушка была всегда такой грустной, — рассеянно говорю я ему.

Я хорошо помню, как замечала, что уставившаяся в окно бабушка ведет себя так, словно каким-то волшебным образом видит появившуюся на нашем крыльце совершенно здоровую дочь. Но на самом деле этого не было.

— Твоя бабушка очень любила тебя, — говорит мне Куш. — И старалась тебя защитить. Точно так же, как сейчас это делает Йео. И точно так же, как это делают твои альтеры, — я улыбаюсь. Йео такой неудержимый, когда дело касается меня. И он такой с момента нашей первой встречи. Всегда заботиться о моем благополучии. — Но, — голос Куша очень серьезен, — я здесь не для того, чтобы защищать тебя.

Мое тело вмиг напрягается. И я пристально смотрю на него.

— Ч-ч-что?

Его слова тверды, но он говорит их по-доброму.

— Я здесь не для того, чтобы защищать тебя. Я здесь, чтобы помочь. Помочь — значит, говорить о подавляемых тобой воспоминаниях. Обсуждать твоих альтеров. Моя задача — помочь тебе найти способ обходиться без их поддержки. Побудить тебя смотреть в лицо своим страхам, а не прятаться от них. Я здесь — чтобы помочь тебе, Кейденс Маршалл.

Часы на стене показывают, что мне придется говорить с Кушем еще двадцать одну минуту. Двадцать одну! Долгую! Минуту! И я не уверена, что в течение этого времени смогу выдержать такое скрупулезное исследование своего разума. Смогу вытерпеть, когда Куш выставит его содержимое на всеобщее обозрение. Ведь с этим нельзя шутить! И эта чудовищная часть меня заперта не просто так. Я ее спрятала, потому что не вынесу, если она окажется на свободе.

— Кейди...

«Кейди! Кейди! Кейди!»

Мне страшно.

«Черный! Черный! Черный!»

* * *

— Луиза, нам нужно позвонить в полицию. Они ищут Нормана с тех пор, как мы на прошлой неделе подали заявление, — говорит бабушка и от беспокойства поджимает свои морщинистые губы. — Он жесток и безумен. От него нужно избавиться. Ведь он постоянно звонит и угрожает тебе. Когда же это кончится?

У мамы дрожат губы, а по щеке катится слезинка. Ее нос темно-фиолетового оттенка. И все еще распухший. Всякий раз, когда она что-то говорит, ее тихий голос напоминает мне те времена, когда она болела гриппом.

— Именно поэтому мы и не можем им позвонить. Копы не станут ничего предпринимать, и тогда он нам отомстит, — мамочка старательно избегает мой взгляд. — Он сказал... я просто не могу им позвонить, ясно?

Опустив глаза, я пялюсь на свои колени. Темные синяки проступают на моей светлой коже. Их оставил мой папа. Меня пробирает дрожь. Боунз так и не сказал мне, что папа с ним сделал. По правде говоря, он до сих пор вообще со мной не разговаривает. Но я все равно чувствую, что чем бы это ни было, оно было очень болезненным.

— Я возьму пистолет, — заявляет бабушка. От ярости ее голос становится на несколько октав выше. — Я пристрелю этого ублюдка, если он еще хоть раз тронет хоть один волосок на голове моей девочки, — ее тон смягчается, и она с сожалением смотрит на меня. — Жаль, что никто из вас не разбудил меня. Ты же знаешь, что из-за этого антихрапового аппарата я ничего не слышу за дверями моей спальни. Если бы я только знала, что Норман проник в дом, то смогла бы остановить его…

Они с мамой изучающе смотрят на меня.

Под их напряженным взглядом я паникую. Но тут я слышу голос Боунза.

«Наконец-то!» — ликую я.

— Она бы не смогла его остановить, — просто говорит он мне. — Он подлый ублюдок. Еще неизвестно, что бы он сделал с твоей бабушкой.

Слезы наворачиваются мне на глаза, но я киваю. Я знаю, что он прав. Ведь папа мог ударить бабушку. А она уже слишком старенькая, чтобы вытерпеть то, что папа делает со мной и мамочкой.

— Я в порядке, Кейди, — уверяет он меня. Его голос — проникновенный и успокаивающий шепот. И мне нравится, когда он так делает. — К тому же, кто еще защитит тебя от этого монстра? Крутой Боунз — вот кто. Перестань волноваться, глупышка.

Тупая боль в груди ослабевает, и я вздыхаю. Бабушка и мама тихо разговаривают друг с другом. Но я больше не обращаю на них внимания. А сосредотачиваюсь на Боунзе.

Боунз защитит меня.

Он всегда это делает.

Боунз

Этот зануда смотрит на меня, как на проклятую чумовую заразу.

А вот мне не терпится сказать ему, что его дурацкий наряд просто бесит меня. Кто сейчас, черт возьми, носит одежду в клетку? Я чувствую себя так, словно меня бросили на съемочную площадку Three's Company (прим. американский комедийный телесериал).

«О, боже, чего бы я сейчас только не дал, лишь бы нарядить Крисси по моде восьмидесятых, а потом трахнуть ее. Она бы надела эти сексуальные гетры и...»

— И кто ж ты такой? — голос Ботана выдергивает меня из моих фантазий.

Этот придурок прищуривает глаза.

А ведь он обломал меня на самом интересном моменте.

— Я-то лучший друг Кейди и Пожирателя котят. Гребаный Боунз. А вот ты кто такой, черт возьми? — требую ответить я.

Его глаза на мгновение расширяются, а затем он начинает сверлить меня своим пристальным взглядом.

— Тебя прислала Кейди?

— Ты будешь отвечать вопросом на вопрос? — бросаю я в ответ.

— С тобой всегда так сложно?

— А ты всегда одеваешься как единственный в комнате идиот? — издеваюсь я.