Его губы кривятся.

— Ты всегда ходишь без рубашки?

— Ты хочешь пососать мой член?

— А Йео знает, что его имя вытатуировано у тебя на груди?

Я несколько мгновений смотрю на него, прищурившись.

— А твоя мама знает, что ты — маленькая сучка?

Придурок протягивает руку и бросает мне платье. Оно пахнет Кейди.

Я швыряю ему его обратно.

— Я что, похож на гребаную цыпочку?

Тогда он стягивает с себя куртку и бросает ее мне на колени.

— Пожалуйста, надень это.

Но ее платье для меня более предпочтительно, чем клетчатая мерзость в моих руках.

— Ты всегда одеваешься, как твой дедушка?

Ботан закрывает глаза и делает глубокий вдох. Но не спешит открывать их.

— Давай попробуем еще раз. Я доктор Паван. Можешь называть меня Кушем. Если тебе так будет удобнее.

От неожиданности я моргаю и раздраженно закатываю глаза. Потом, позволив его куртке соскользнуть на пол, откидываюсь на спинку дивана, кожа которого приятно холодит мою спину. И положив ноги на кофейный столик, скрещиваю руки на груди и удивленно поднимаю бровь.

— Хорошо, док Ботан, — ворчливо говорю я. — И какого хрена ты напугал мою девочку?

Он бросает на меня раздраженный взгляд и снова быстро закрывает глаза.

— Я думал, она девушка Йео.

При одном лишь упоминании имени Йео мое сердце выскакивает из проклятой груди. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я видел его в последний раз. Просто теперь Кейди все время выглядит такой... счастливой. А я ненавижу без приглашения врываться в ее мир. Как бы мне ни хотелось увидеть Пожирателя котят и его засунутый в мою задницу член, я просто не могу... не могу пренебречь нашей девочкой ради того, чтобы просто взглянуть на него. Особенно, когда она наслаждается проведенным с ним временем. Я бы никогда так с ней не поступил.

— Пусть так, — раздраженно соглашаюсь я.

— Но ты же любишь ее? Заботишься о ней?

Во мне нарастает гнев.

— Что за дурацкие вопросы, док Ботан? Конечно, я чертовски сильно люблю ее. Ведь она — мой лучший друг.

Он проводит пальцами по своим густым волосам.

У меня такое ощущение, что я его чем-то очень сильно раздражаю.

— Я рад, что у Кейди есть те, кто постоянно заботится о ней. Но... — он поворачивает ко мне голову, и его темные глаза пригвождают меня к месту, — на самом деле ты не человек.

От слов безумного дока у меня раздуваются ноздри. Ярость бурлит в моих венах.

Я в гневе сжимаю кулаки.

«Продолжай говорить, придурок! Продолжай говорить!»

— Так ты нарываешься?! Хочешь, чтобы я засунул свой ботинок сорок седьмого размера прямо тебе в задницу?

Его взгляд падает на мои ноги.

Я хмурюсь, когда, посмотрев вниз, вижу розовый лак для ногтей.

«Чертова Пресли и ее девчачье дерьмо!»

— Если бы спросили меня, то всего лишь сороковой, — очень мягко говорит он.

Я шевелю пальцами ног. Если бы я не знал, что это расстроит девчушку, то непременно замазал бы эту хрень черным фломастером.

— Мне без разницы. Зато я теперь понимаю, почему Кейди попросила меня разобраться с тобой. Ты чертовски раздражающий хрен.

Ботан качает головой.

— Да, она почувствовала угрозу. Я расспрашивал ее о каждом из альтеров, включая тебя. Я попросил ее описать обстоятельства, при которых вы родились. Ты же понимаешь, что, по сути, являешься лишь альтером? Лишь раздробленной частицей ее сознания, пытающейся сохранить ее разум и защитить его.

— Хватит нести чушь собачью!! Не понимаю, о чем ты, черт возьми, говоришь?!

Он улыбается, и это меня раздражает.

— Йео сказал мне, что вы все в курсе про создание альбома. Что вы сами добровольно помогали ему в этом. И вы все прекрасно знаете, что являетесь лишь частью Кейди. Ничего более.

Я пожимаю плечами.

Я в трех секундах от того, чтобы развернуться и уйти отсюда на хер.

— Я хочу поработать с Кейди над тем, чтобы она научилась справляться со стрессом и душевной тревогой самостоятельно. Моя цель — тренировать ее посредством отдельных моментов. Я надеюсь, что она научится сама справляться с жизненными трудностями. И при малейшей угрозе потерять контроль ей больше не придется прибегать к помощи своих альтеров, — говорит он очень искренне.

Меня захлестывает жгучее чувство вины.

Я знаю, Йео попросил нашу девочку пройти сеансы терапии с этим придурком. Йео хочет, чтобы Кейди жилось лучше. Теперь, когда Кеннета больше нет, а двое других притихли, у нее действительно появился шанс на нормальную жизнь.

— Док у нас — ты, — говорю я беспечно, — не я. Делай свое ученое дерьмо и оставь меня в покое.

Краешки его губ опускаются, и он выглядит грустным.

— Это именно то, чего я добиваюсь. Я оставлю тебя в покое. Если все альтеры отойдут в сторону.

Меня охватывает беспокойство.

— О чем ты говоришь?

— Очевидно, Боунз, ты самый сильный из ее альтеров. Самый первый и самый любимый. Ты тот, у кого хватит сил сказать ей «нет». И кто способен заставить остальных держаться в стороне.

Сама мысль о том, что Кейди позовет кого-то из нас, а мы проигнорируем ее, вызывает у меня рвотный рефлекс. Мне кажется, меня сейчас вывернет наизнанку. Но доку Ботану вряд ли понравится, если я заблюю его дорогущий ковер «Читосом». На этом дерьме непременно останется пятно.

— Не дождешься! Когда Кейди нуждается во мне, я помогаю ей. Точка!

«За исключением того раза... но это больше никогда не повторится!»

— Есть вещи, с которыми она может справиться сама.

Я закрываю глаза. Прямо передо мной мерзкое лицо Нормана.

— Она не смогла с ним справиться, — злобно шиплю я. — Мне самому, черт возьми, едва удалось с ним справиться.

— С кем?

— С НОРМАНОМ! — реву я.

Моя грудь тяжело вздымается от раздирающего меня гнева.

— А что он сделал? Что произошло?

Я провожу пальцами по своим непослушным темным волосам и издаю мученический стон. Мои глаза зажмурены. Я ненавижу то, что сделал этот ублюдок. Теперь это навсегда выжжено в моем мозгу. Я каждый день работаю над тем, чтобы выкинуть нах*й все это из головы.

— Что сделал Норман? — умоляет док.

— ВСЕ! Он сделал все это гребаное дерьмо! Ни один ребенок не должен проходить через такое, — рычу я. — Норман был болен. Ох*енно болен!

В комнате воцаряется тишина, и я снова открываю глаза.

Глаза дока полны боли. Он с грустью смотрит на меня.

— Мне очень жаль, Боунз, что тебе пришлось пройти через все это.

Я сглатываю и равнодушно пожимаю плечами.

— Без разницы! Что было, то было. Что есть, то есть. Но уж лучше я, чем она.

— Но ты ведь тоже был совсем ребенком. Ни ты, ни она не должны были стать объектами физического и сексуального насилия.

Мои виски начинают пульсировать. Тыльной стороной ладони я бью себя по лбу. Иногда у меня случаются эти долбаные мигрени. Они появляются, когда я нервничаю. А сейчас я нервничаю, так как изо всех сил борюсь с желанием остаться помогать Кейди.

Я. ИСЧЕЗАЮ. В НЕБЫТИЕ.

— Боунз, — в крике дока я слышу беспокойство.

Но он быстро превращается в шепот.

А мне не нравится шепот...

«Боунз! Боунз! Боунз!»

— Боунз!

Я. ЛЮБЛЮ. КРИК...

Моя обычная сила начинает ослабевать. И это означает лишь одно.

— Док Ботан… — бубню я сквозь стиснутые зубы, когда комната начинает кружиться у меня перед глазами. — Сходи за Пожирателем котят. Это очень важно. Скажи ему... — я стучу себя по лбу, чтобы прогнать это безумие. — С-с-кажи Йео, чтобы он не задерживался, а поскорее пришел. Иначе ему это может не понравиться.