— Нет! Нет! Стой! Не делай этого!

— До свидания, Нила Уивер.

Топор взметнулся вверх. Солнце поцеловало его лезвие.

Он опустился вниз, разрезая воздух…

Меня разбудил звонок.

Слабый звон в тяжелой пелене темноты. Мое сердцебиение громыхало, как тарелки, а руки сжали горло.

— Нет… — бриллианты все еще держали меня в плену. Моя шея все еще была цела.

— О, слава Богу.

Я все еще жива.

Это всего лишь сон…

Или это было предчувствие?

Я закашлялась, прогоняя его.

Моя лихорадка принесла много галлюцинаций за последние день или два: образы Джетро, входящего в мою комнату. Смех Кестрела, когда он учил меня прыгать на Мот. Вещи, которых не могло быть. Но которых я отчаянно хотела.

А также страх и смятение. Пытки не прекращались, они доставляли Кату удовольствие…И мой разум продолжали мучить меня, когда я была одна.

Звонок раздался снова.

Я знаю этот звук…но откуда.

Я устала и чувствовал себя разбитой. Я не хотела двигаться больше никогда, но глубоко внутри, мне удалось найти силы, чтобы выбраться из моего гнезда, сделанного из постельного белья, и потянуться под подушку.

Возможно ли это?

Мои пальцы вцепились в телефон, сердце громыхало будто барабанные тарелки. Ритм неуверенно лязгал, пропитанный болезнью и делающий все возможное, чтобы сохранить мне жизнь. У меня заложило нос, слезились глаза, болело все тело.

Я была больна.

Как и моя надежда, сдалось и моё тело, подцепив страшный микроб и приковав меня к еще одной слабости.

Я заболела гриппом четыре дня назад. Через день после того, как Бонни рассказала мне, что произойдет. Двадцать четыре часа спустя

Я видела, что случилось с Элизой на этих ужасных фотографиях. Но все это не имело значения, если звонок сигнализировал о том, в чем я так отчаянно нуждалась.

В течение нескольких дней я надеялась получить от него весточку. Но каждый день я испытывала разочарование. Я столько раз разряжала аккумулятор, погружая себя в транс мягким голубым свечением экрана, желая, чтобы появилось сообщение.

Я щурилась в темноте, истощенная и слабеющая от пережитого. К счастью, сегодня утром лихорадка достигла апогея. Я приняла теплый душ и сменила постельное белье. Я была слаба и шаталась, но все еще цеплялась за обещание Джетро.

Я жду тебя. Я все еще здесь.

Экран засветился. В моем сердце зародилась новая жизнь, и я впервые за целую вечность улыбнулась.

Неизвестный номер: «Ответь мне. Скажи мне, что ты в порядке. Я в порядке. Мы оба в порядке. Мне нужно с тобой поговорить. Мне нужно знать, что ты все еще моя.»

Я уронила телефон.

И разрыдалась.

Так долго мир за пределами Хоуксриджа был погружен во тьму. Никаких сообщений от моего отца. Никаких писем от моих помощников. Я уже была мертва — недостойна вибраций или звуков переписки.

Но я не была мертва.

Ещё нет.

Сколько бы раз я ни умирала в своих ужасных кошмарах, я все равно была здесь.

Джетро нашел способ написать мне.

Шмыгая носом и вытирая слезы тыльной стороной ладони, мне потребовалось несколько минут, чтобы я смогла ответить

Иголочка и ниточка: «Со мной всё хорошо. И стало ещё лучше теперь, когда я знаю, что с тобой всё в порядке».

Я нажала "отправить".

Моя болезнь и лихорадка больше не имели значения. Если я проигнорирую его, он исчезнет. У меня не было времени болеть теперь, когда Джетро дал мне стимул поправиться.

Он придет за мной?

Неужели все это закончится?

Я хотела сказать так много, но внезапно мне стало нечем поделиться. Я не могла рассказать ему о последних днях. Я никогда не поделюсь с ним, потому что не хочу причинять ему боль больше, чем он уже ощущал.

Мой разум вернулся назад, заставляя меня заново пережить ужас с тех пор, как Бонни показала мне судьбу Оуэна и Элизы.

Моя дверь открылась.

Жасмин сидела, держась одной рукой за дверную ручку, а другой за обод колеса.

— Нила…

В тот момент, когда я увидела ее, я поняла, что должно произойти что-то ужасное. Мой позвоночник сжался, и вышитая бисером ткань, над которой я работала, выпала из моих рук.

— Нет. Что бы это ни было, я не буду этого делать.

Она опустила глаза.

— У тебя нет выбора.

Я вскочила на ноги.

— У меня есть выбор. Выбор свободной воли. Что бы эта ведьма ни думала сделать со мной, она не может!

Жасмин съежилась в своем кресле — странная смесь извиняющегося разочарования.

— Она может и сделает это. — Ее бронзовый взгляд встретился с моим. — Я держала тебя подальше от Дэниэля, но не могу держать тебя подальше от Бонни. — Она отвела взгляд, ее голос был полон дурных предчувствий. — Все будет еще хуже, Нила. Мне никогда не рассказывали точные детали долгов — я не мужчина, и поэтому Бонни настаивала, чтобы я была защищена от такого насилия, но я знаю, что Кат планирует что-то большое. Мне нужно найти способ спасти тебя раньше…

Я не хотела слушать, но ее боль придала мне сил.

— Тебе нужно, чтобы я тянула время, починяясь…

— Да. — Она тяжело вздохнула. — Прости меня, но у меня нет выбора, как и у тебя. Что бы ты ни думала.

У меня не было ответа. Но моё тело знало. Последняя отчаянная попытка сбежать.

Мои ноги двигались сами по себе, отступая назад, пока я не уперлась в стену. Мне хотелось кричать и драться. Мне хотелось вышвырнуть ее за дверь и запереть ее навсегда.

Но спрятаться было негде. Никто не спасет меня. Только время могло сделать это. Времени, которого не было ни у Жасмин, ни у Джетро, ни у Вона, ни у меня.

— Ты что-нибудь слышала о нем? — Мои руки сжались в кулаки на обтянутых джинсами ногах. Большой серый джемпер, который я носила, не мог растопить лед вокруг моего сердца. Мой разум продолжал соединять образы Джетро и Оуэна. Элиза и я.

Их гибель была ужасной — особенно ее.

Бонни сказала, что мое наказание начнется немедленно. Она не солгала.

— Нет. — Она перекатилась еще дальше через порог. — Мы договорились о минимальном контакте. Это к лучшему.

Это имело смысл, даже несмотря на то, что это была самая трудная вещь в мире.

Если бы я только могла поговорить с ним. Это сделало бы меня намного храбрее.

— Нила, пойдем со мной. Не позволяй ей увидеть твой страх больше, чем это необходимо. Это будет больно, но не повредит тебе. Даю тебе слово. Ты выдерживала и худшее.

— Я пережила и худшее, потому что знала, что Джетро причиняет мне боль. В каком-то смысле это придавало мне сил.

Она грустно улыбнулась.

— Я знаю, что его здесь нет для того, чтобы разделить твою боль, но я здесь. Я не оставлю тебя. Повернувшись в кресле лицом к двери, она протянула руку. — Я займу его место. Мы пройдем через это вместе.

Мои плечи поникли.

Разве у меня был выбор?

Я дала обещание остаться в живых и ждать возвращения Джетро. Его сестра была на моей стороне. Я должна была доверять ей.

Я молча последовала за Жасмин из комнаты Уивер в столовую.

Мы вошли, не говоря ни слова.

Колеса Жасмин скользили по толстому ковру, пока мы обходили большой стол. В отличие от времени приема пищи, в красной лакированной комнате не было ни еды, ни людей. Портреты Хоуков смотрели масляными глазами-бусинками, пока Жасмин вела меня к вершине большого пространства, где стояли Кат и Бонни.

Они холодно улыбнулись, понимая, что снова победили.

Между ними стоял стул.

Бонни сказала, что первые наказания будут легче.

И снова я была глупа и наивна.

Кресло передо мной веками использовалось для получения информации и признаний. Мучительное орудие для любого — невиновного или виновного. Это было обычное устройство, но при этом абсолютно смертельное в зависимости от того, как его использовать.

Неужели Бонни подозревает, что я что-то скрываю?

Но что именно?

Это была ее попытка раскрыть мои секреты?

Она никогда их не узнает.

Мое сердце забилось быстрее. Кровь застыла у меня в жилах.

Стул не был гладким или хорошо обтянутым велюром или атласом. На самом деле, дизайн высмеивал саму идею роскоши.

Каждый дюйм был покрыт крошечными шипами и гвоздями, вбитыми в дерево. Сиденье, спинка, подлокотник, подставка для ног. Каждая точка блестела в лучах послеполуденного солнца. Каждая игла зловеще острая, только и ждущая, чтобы проткнуть плоть.

Я с трудом сглотнула, заставляя себя скрыть свой ужас. Жасмин была права. Их удовлетворение было вызвано моей реакцией. Я была сильнее, чем это — чем они.

Я не позволю вам получать удовольствие от моей боли.

— Ты знаешь, почему платишь эту плату, Нила?

Мои глаза устремились на Ката. Он стоял, уперев руки в бока, и его кожаная куртка впитывала лучи заходящего солнца.

Я отрицательно покачала головой. Сила голоса покинула меня.

Все мое мужество убить их исчезло, как предатель.

— Это потому, что ты должна быть избавлена от своих мерзких замыслов и желаний причинить нам вред. Это потому, что ты стала причиной смерти двух Хоуков. — Бонни подошла ближе, постукивая тростью по ужасному креслу. — Наряду с погашением третьего долга, ты должна выдержать несколько дополнительных мер, чтобы убедиться, что ты должным образом осознаёшь свое место в нашем доме.

Я вздрогнула, когда Бонни провела распухшими пальцами по моему бриллиантовому ожерелью.

— Ты уже полгода живешь в нашем гостеприимстве. Самое меньшее, что ты можешь сделать, — это проявить немного благодарности. — Схватив меня за клок длинных волос, она подтолкнула меня к этой варварской штуковине. — А теперь сядь и будь благодарна.

Жасмин встала рядом со мной, протянув руку, чтобы помочь мне опуститься на шипы. Я поблагодарила свою предусмотрительность за то, что надела джинсы. Плотная джинсовая ткань в какой-то степени защитит меня.

Слегка дрожа, я повернулась, чтобы сесть.

К сожалению, Кат, должно быть, прочел мои мысли.

— Ах, ах, Нила. Не так быстро. — Схватив меня за локоть, он поднял меня обратно. — Это было бы слишком просто.

Мое сердце остановилось.

Смеясь, он потянул меня за пояс.

— Сними одежду.

Жасмин сказала:

— Отец, шипы причинят достаточно боли…