"Милое лицо".

Цезарь сказал это и что-то похожее в двух разных случаях. Ему нравилось, как Джейсон выглядит. Ни один парень никогда раньше не делал ему таких комплиментов. Да и девушки не особо. Это был намёк, приглашение. Один из них должен был сделать первый шаг, вот и всё. И, казалось бы, его сделает Джейсон, так как он уже сделал первые несколько движений. Он оказался в коридоре, шёл через блаженную темноту и славную тишину, которая означала, что полночь принадлежит ему одному. Подойдя к двери Цезаря, он остановился. Когда он положил руку на ручку двери, у него перехватило дыхание, и он позволил двери тихо открыться. В комнате, охваченной тенями, стоял знакомый запах, фигура на кровати дышала тихо.

Джейсон закрыл за собой дверь и оставался на свете, пока не убедился, что не испортил этот мирный пейзаж. Затем он подошёл к кровати. Цезарь лежал на спине, раскинув руки. Пока зрение Джейсона привыкало к темноте, он видел, что лоб Цезаря нахмурен, будто напряжение дня отказывалось покидать его даже во сне. Джейсону нравился сильный нос, гордый рот, узкий подбородок. Как Цезарь вообще мог смотреть на него и видеть что-то милое, когда сам был таким невероятно привлекательным?

Джейсон поставил одно колено на кровать, затем руку, чтобы наклониться, их лица оказались параллельно друг другу, как в ту ночь, когда они спали бок о бок. Только сейчас он не позволил этому расстоянию остаться. Он поставил второе колено на матрас. Если Джейсон никогда не сможет поцеловать эти губы, он хотел хотя бы притвориться, приблизиться как можно ближе, чтобы воображать, каково это на самом деле. Их носы чуть ли не соприкасались, дыхание Цезаря практически стало его собственным, когда всё пошло не так.

Веки Цезаря распахнулись.

На мгновение их взгляды встретились. За первоначальным удивлением Джейсон увидел понимание. Они оба затаили дыхание. Если бы в фантазиях Джейсона была хоть какая-то правда, любая невидимая надежда, они бы сейчас поцеловались. Это было бы началом всего. Цезарь заёрзал, поднося руку к его лицу... но затем эта рука продолжила двигаться, опускаясь на плечо Джейсона и отталкивая его. Мягко, но все же подальше.

Всё, что вело к этому моменту – каждый сон, желание и фантазия – треснуло и разбилось вдребезги. Вернулась реальность, оставляя его слишком хорошо осознавать, что он сделал. Это была не история любви. Он прокрался в комнату какого-то парня, и хоть он честно не собирался целовать Цезаря, никто никогда не поверит в это. Вторжение в частную жизнь, в личное пространство. Нарушение доверия, видимость сексуального домогательства. Джейсон совершил так много социальных проступков, что у него кружилась голова.

Сидя на коленях, он пытался найти выражение лица, которое не показывало, что он понимает, что сделал.

– Прости, – произнёс он, его голос надломился.

Цезарь изучал его взглядом, приподнявшись на одном локте. Он решал, что делать? Пытался найти какое-то подходящее наказание?

– Джейсон, – сказал он.

Губы, произносящие его имя, вызвали бурю эмоций. Как он облажался! Как запутался! Но Джейсон не мог ничего с собой поделать. На тумбочке телефон задрожал от полусекундной вибрации. Цезарь стиснул зубы. Он закрыл глаза, и когда открыл снова, в них была злость.

– Возвращайся в свою комнату, – сказал он.

– Прости, – сказал Джейсон, поднимаясь с кровати.

– Просто уходи!

Цезарь перевернулся к нему спиной и закрыл голову руками, как человек, защищающийся от избиения. Джейсон ещё мгновение смотрел на него, прежде чем оставил хитрости и поспешил назад в свою комнату. Оказавшись там, он закрыл дверь, желая, чтобы в ней был замок. Так как его не было, он сел, прижавшись к двери спиной, упорно сдерживая слёзы, которые хотели сделать ночь ещё более унизительной. Он вёл себя глупо. Так же, как и раньше.

Нет. Это была не правда. Это было хуже, потому что в отличие от того, что было раньше, Джейсон не хотел сдаваться. Ему по-прежнему хотелось побежать в конец коридора, найти слова, чтобы всё исправить. Но он знал, что ничего не поможет, чтобы он ни сказал и ни сделал. Оставался только один вариант, знакомая тропа, по которой он ходил раньше. Пока Джейсон сидел в темноте своей комнаты, он пообещал себе, что это будет в последний раз.