Все вернулось на круги своя. Джейсон практически чувствовал облегчение, так как это была знакомая территория по сравнению с вчерашним бесконечным идеалом. Как бы он ни ценил то, что к нему так относятся, он не собирался позволять этому менять его.

– Я вам говорил, я не верю в Бога. Моя религия – отсутствие религии.

Миссис Хаббард повернула голову к двери, будто чтобы позвать своего мужа, но затем сменила тактику.

– Дело в том, что это семейное время. Это может быть в церкви, в ресторане или на картинге. Иногда тебе будет нравиться, где это проходит, а иногда нет.

Джейсон умел читать между строк. Если ему нравилось хорошее, то он должен был мириться и с плохим, и часть его чувствовала вину из-за отказа в такой простой просьбе. Он легко мог витать в облаках во время церковной службы и делал это раньше… и всё же это будет означать, что он снова не окажется наедине с Цезарем.

– Простите, – сказал он. – Для меня это серьёзно.

Приподняв брови и сжав губы, миссис Хаббард вышла из комнаты. Всё было не так уж плохо. Джейсон плюхнулся обратно на кровать, ожидая, пока в доме станет тихо. Убедившись, что все ушли, он встал, принял душ и спустился вниз за миской хлопьев. Он гулял по дому, пока ел, не находя ни намёка на присутствие Цезаря. После этого он поднялся наверх, в конец коридора, бездвижно стоя и прислушиваясь хоть к какому-нибудь звуку по ту сторону двери.

Ничего. Мёртвая тишина. Должно быть, он стоял минут десять, набираясь смелости постучать.

– Эй? – попробовал он для начала. – Цезарь? Мне скучно. Хочешь пройтись по магазинам или ещё что-нибудь?

Никакого ответа. Может, он спал? Джейсон постучал один раз. Затем два. Расстроенный, он спустился вниз и выглянул в переднее окно. Машины Цезаря не было. Это лишило его смелости, но вскоре на ум пришла другая возможность. Джейсон вернулся обратно наверх, положил вспотевшую ладонь на ручку двери в спальню, которая принадлежала не ему, и повернул её.

Первым ощущением был томительный запах. Ему сложно было его определить. Может, немного одеколона, смешанного с шампунем, которым пользовался Цезарь. За этим был какой-то мускусный запах комнаты, в которой недавно спали. Джейсон закрыл за собой дверь, желая оставить этот аромат в ловушке. Он почувствовал тяжесть в животе, странную смесь волнения и тревоги. Чёрт возьми, это было отчаяние! Но его особо не волновало, как это на нём отразится.

Джейсон прошёлся по комнате, проводя пальцами по корешкам коллекции фильмов, глядя на названия и вспоминая, нет ли там чего-то хотя бы отдалённо гомоэротичного, и ничего не нашёл. Он открывал ящики комода, передвигая одежду, чтобы найти спрятанные порножурналы, которые выдали бы, что Цезарь кто угодно, но не натурал. Ничего. Затем он впервые зашёл в ванную, не уверенный, что ищет. Он полагал, что надежду. Надежду против всех улик, доказывающих обратное, что Цезарь целовал Стеф просто, чтобы надурить зрителей, что Цезарь мог вместо этого хотеть поцеловать его.

Джейсон исследовал комнату, его отчаяние росло, пока он продолжал искать впустую. Когда он плюхнулся на кровать, хватая подушку и прижимая её к груди, ему пришлось принять правду. Цезарь был просто нормальным парнем. Симпатичным и отчасти чарующим – конечно. Но, тем не менее, нормальным. Джейсон закрыл глаза и вздохнул. Как это, должно быть, приятно. Никаких отчаянных стараний, ошибочных фантазий или одиноких ночей. Просто море потенциальных девушек и в итоге жена и дети, после чего стандартное жили-долго-и-счастливо.

– Эй!

Джейсон вернулся в реальность, с удивлением обнаруживая, что Цезарь стоит над ним.

– Что ты здесь делаешь?

– Прости, просто… – Джейсон моргнул, оглядываясь в поисках предлога. – Ты же знаешь, какая отстойная у меня комната. Здесь намного удобнее.

– Очевидно, – сказал Цезарь, глядя на подушку, которую Джейсон по-прежнему обнимал, и, качая головой, когда он откинул её. – У меня было адское утро, приятель.

Джейсон сел, освобождая место для Цезаря на краю кровати.

– Где ты был?

– Со Стеф. Она разбудила меня сегодня утром, плакала в трубку, так что я поехал посмотреть, что могу сделать.

– Её отец? – спросил Джейсон.

Цезарь выглядел удивлённым.

– Да. Вы, ребята, действительно узнали друг друга, да?

– Немного.

– В любом случае, время от времени этот придурок возвращается, превращая её жизнь в ад. Вчера был один из таких случаев.

– Оу. – Джейсон сглотнул, пытаясь представить, как Стеф плачет в своей спальне, её слёзы уступают место облегчению, когда Цезарь обнимает её. – Вы, ребята, занимались этим?

– Это был не сексуальный призыв. Ты такой извращенец!

Джейсон рассмеялся, скорее от облегчения, чем от чего-либо ещё.

– Я просто пытаюсь понять вас. В смысле, ты любишь её?

Цезарь выдохнул.

– Только так, как можно после того, как понимаешь, что не можешь быть с человеком. Ты понимаешь, о чём я?

Джейсон покачал головой.

– Нет.

– Оу. Ну, у меня по-прежнему есть к ней чувства, но это не те же эмоции, как когда мы были вместе. Или, может быть, такие же, но они отчасти в спячке. Не активные, но и не исчезли. Может, когда-нибудь они исчезнут полностью.

– Это печально, – сказал Джейсон.

– Разве?

Он кивнул, потому что мог представить, каково должно быть Стеф – быть когда-то любимой Цезарем, а теперь иметь только тень той преданности.

Из кармана Цезаря раздался звук, похожий на жужжание злой пчелы. Он достал мобильник, нажал несколько кнопок и застонал. Джейсон наблюдал, как он что-то пишет, при этом качая головой. Затем он отбросил телефон в сторону и посмотрел на него.

– Знаешь, что? Не влюбляйся. Оно того не стоит.

Джейсон нахмурился.

– Правда?

Цезарь упал на кровать, перевернулся на спину и вытянул руки над головой.

– Нет. Не совсем. Эй, почему бы тебе не взять свою гитару? Сыграешь мне что-нибудь, чтобы расслабить мой озадаченный разум.

Джейсон подскочил, чтобы сделать это, и стоял перед шкафом в своей спальне, когда услышал, как внизу открывается дверь гаража. Он помедлил, думая, следует ли ему притвориться, что он занят чем-то важным. Что ему, наверное, следовало сделать, так это побежать в конец коридора и спрятаться в комнате Цезаря. Может, тогда миссис Хаббард не появилась бы в его дверях.

– Ты не мог бы помочь мне с несколькими вещами? – спросила она.

Его желудок рухнул, но он всё равно кивнул.

– Конечно.

"Несколько вещей" оказались несколькими ужасными заданиями. Сначала ему пришлось помогать ей на кухне, готовясь к ланчу, а затем мыть посуду. Он не понимал, почему нельзя оставить беспорядок до тех пор, пока они не поедят, когда соберётся ещё больше грязной посуды. С тем же успехом можно было помыть её всю сразу. Это было ничто по сравнению с тем, что произошло дальше. Миссис Хаббард хотела почистить холодильник, что включало в себя не только проверку сроков годности, но и протирание бутылок и банок с едой, которая ещё была хорошей. Джейсон подозревал, что это намерение наказать его, и когда она упомянула о том, чтобы вымыть кухонный пол, он решил, что с него хватит.

– Почему никто другой не выполняет работу по дому? – выплюнул он.

Ответ миссис Хаббард был таким же разгорячённым.

– Потому что они уже внесли свой вклад в семью, пойдя этим утром в церковь.

Он чуть не сказал, что Цезарь не ходил, но был достаточно верным, чтобы удержать рот на замке. Сам Император показался вскоре после этого, с ключами от машины в руке. Он бросил на Джейсона сочувствующий взгляд, прежде чем направиться к двери. Это делало ужасные задания немного легче, так как Джейсон перестал думать о возвращении наверх и присоединиться к нему. Конечно, теперь он думал, куда ушёл Цезарь. Может, Стеф ему перезвонила, и, может быть, на этот раз Цезарь поведёт себя так, как думал Джейсон, и переспит с ней.

От этой мысли у него испортилось настроение до конца дня: на время ланча, ужина и вечернего просмотра телевизора. Когда Джейсон смог отправиться снова в свою комнату, он оставил дверь открытой и играл на гитаре так, как он надеялся, звучало по-испански. Для его уха музыка была романтичной, и ему нравилась мысль о том, что Цезарь остановился бы по пути по коридору, чтобы послушать. Джейсон играл до тех пор, пока не онемели пальцы, игнорируя Эми, когда та глупо спросила, когда он закончит.

В конце концов, это сработало. Когда он поднял взгляд от гитары, казалось, в сотый раз, Цезарь стоял в дверном проёме, склонив голову с уставшим взглядом.

– Эй! – произнёс Джейсон. – Ты дома!

Этот энтузиазм вызвал улыбку, но даже она была усталой.

– Так и есть. Хорошая песня. Откуда это?

– Ниоткуда. Просто импровизация. – Джейсон отложил гитару в сторону и встал. – Потусуемся в твоей комнате? Я могу ещё для тебя поиграть.

Цезарь покачал головой.

– После такого дня, как сегодня, я просто хочу лечь спать. Увидимся завтра, ладно?

Голова Джейсона кивнула, что он считал предательством, потому что остальному его телу этот план совсем не нравился. Целый день до тех пор, пока у него появится ещё один шанс, и все возможности, что рядом будет Стеф, Курт или кто-либо ещё. После того, как Цезарь исчез в конце коридора, Джейсон ходил по комнате, чувствуя...

Слишком много всего. Он желал, жаждал и нуждался. Он был возбуждён и наполнен эмоциями, злой и уязвимый. Он подумал об оправданиях, причинах постучать в дверь Цезаря, но все они были неубедительными. В каждом сценарии его отправляли назад в его комнату. Джейсон подумал о том, как пробрался в комнату Шона, просто чтобы увидеть его спящим. Похожие эмоции и раньше доводили его до глупостей, но они были бледным подобием того, что он чувствовал сейчас. Шон был физическим увлечением. Джейсон едва знал его. Цезарь действительно говорил с Джейсоном, приглашал его в свою жизнь, заставляя его чувствовать себя лучше.