– Спасибо, что бросил меня на растерзание волкам, – сказала Мишель, скорее с озадаченным, чем со злым видом.

– Я знаю, – сказал Джейсон. – Прости. Дело в том, что я хочу здесь остаться, и то, что я буду просиживать скучную службу по часу каждую неделю, это небольшая плата.

– Ты не обязан этого делать, – сказала Мишель. – Приемная семья никогда не должна никого менять.

– Я не изменюсь. Обещаю. Буду вставлять беруши, находясь в церкви, или ещё что-нибудь.

Мишель оставалась напряжённой.

– Ну, если ты передумаешь, и нужно будет, чтобы кто-то за тебя поборолся, я буду не против ещё раз сходить к миссис Хаббард.

– Она очень забавная, не правда?

– Никто из других моих детей сюда не пойдёт, – сказала Мишель, быстро добавляя, – что совершенно непрофессионально с моей стороны, говорить это перед тобой, так что забудь, что я это сказала.

Джейсон хотел сказать ей то, что между ними не должно быть всё профессионально, что она может заезжать в любое время и тусоваться с ним, если хочет, но он представил, что это, возможно, заставит её чувствовать себя неудобно и обязанной. Вместо этого он стоял на месте, держа руки в карманах, пока она открывала дверь машины.

– У тебя ещё есть мой номер? – спросила она.

Он кивнул.

– Не бойся его использовать.

Он наблюдал, как она выезжает и уезжает, позволяя себе вздохнуть, прежде чем надеть на лицо фальшивую улыбку и вернуться в дом, чтобы быть частью семьи. Помыть посуду с мамой, поиграть в куклы с Эми и посидеть рядом с Питером, пока он играет в компьютер. Всё, кроме того, чего ему хотелось на самом деле. Может, ночью, когда дом затихнет, он, наконец, сможет свободно снова пройтись в конец коридора.

* * *

Джейсон осторожно постучал в дверь, поморщившись от того, как громко его тихий стук эхом отдавался в тишине дома. Он повернулся убедиться, что ни в одной комнате не включился свет, и в итоге ударился гитарой о стену. Он всё ещё гримасничал, когда Цезарь открыл дверь.

– Не совсем незаметно.

– Прости, – ответил Джейсон.

Цезарь дёрнул головой, показывая, что ему следует войти. Джейсон вошёл, замечая, что в комнате чище, чем обычно, на столике в стороне горит свеча. Небрежно, но всё равно соблазнительно. Он боролся с чувством паники, садясь на кровать.

– Пришёл сыграть мне песню? – спросил Цезарь.

Джейсон кивнул, но оставил гитару на месте – между своих ног. Он с ожиданием смотрел на Цезаря, оценивая майку, которая висела на обнажённой коже его плеч, и надеялся на доказательство того, что это утро не было счастливой случайностью или заблуждением. Цезарь подхватил это, усмехнувшись, прежде чем наградить Джейсона поцелуем. Его дыхание на вкус было мятно-свежим, подтверждая, что он сделал то же, что и Джейсон, удостоверился, чтобы его зубы были чистыми.

– Так что там было внизу? – спросил Цезарь, садясь на кровать рядом с ним. – Стандартная проверка или проблема?

Джейсон закатил глаза.

– Ты смотришь на новейшего алтарника Хьюстона.

– Мои родители не католики, – сказал Цезарь после паузы, – но я думаю, я понял, к чему ты клонишь. Мама давит на то, чтобы ты ходил в церковь.

– Или так, или я собираю вещи, – сказал Джейсон.

Если Цезаря это и удивило, он этого не сказал.

– Так вот оно что? Твой горячий соцработник пришла убедиться, чтобы ты ходил в церковь?

– Всё было совсем не так, – сказал Джейсон, но его отвлекло другое. – Ты действительно считаешь её горячей штучкой?

– Да! Не знаю, есть ли у неё дети, но она МАМКА!

Джейсон изогнул бровь, не то чтобы это было видно за челкой.

– Значит, ты и Стеф, это не игра?

Цезарь покачал головой.

– Я бисексуал. Мне нравятся девушки. – Он протянул руку и потянул Джейсона за мочку уха. – И нравятся парни.

– Как это работает? – спросил Джейсон. – В смысле, когда ты женишься или ещё что-то, что ты делаешь с той частью себя, которая хочет чего-то другого?

– Это называется самообладание, – сказал Цезарь. – Та часть, которая хочет поблуждать, есть всегда, даже у натуралов. Но верность есть верность. Как только я распишусь на пунктирной линии, я стану предан только одному человеку.

– Думаю, у меня где-то здесь есть ручка, – сказал Джейсон, похлопывая по своим пижамным штанам, будто в них были карманы.

Цезарь усмехнулся.

– Прибереги это для Вегаса. – Затем он стал более серьёзным. – Слушай, что бы из этого ни вышло, нам придётся быть осторожными.

Джейсон сглотнул.

– Из-за твоих родителей?

– Именно. Я не закрыт и ничего такого. Моя мама знает. Ей это не особо нравится, но она знает. Если она выяснит, что я и мой брат...

– Не называй меня так, – сказал Джейсон. – Даже в шутку. Это жутко.

– Да, ладно. В любом случае, думаю, её это оскорбит даже больше, чем то, что ты не ходишь в церковь.

Джейсон кивнул.

– А что насчёт твоего отца? Он знает?

– Да. Я уверен, что знает, но мы никогда не говорили об этом. Ты можешь захотеть строить на себя натурала, пока находишься в этом доме, чтобы они не сделали свои собственные выводы.

Джейсон пожал плечами. Ему было всё равно, узнают Хаббарды его настоящего или нет.

– Что насчёт школы?

– А что с ней? Хочешь пойти со мной на выпускной или что?

– Да, – вызывающе сказал Джейсон. – Хочу.

– Ладно, но тебе придётся убедить меня пригласить тебя.

Цезарь плюхнулся на спину.

У Джейсона в животе всё сжалось. Он должен был...

– Как тебя убедить? – спросил он с пересохшим горлом, что определённо ничего не облегчало. Краем глаза он видел тёмные волоски на ногах Цезаря, боксеры, которые, наверное, мало что прикрывали, не то чтобы он позволил себе посмотреть.

– Можешь начать с того, что сыграешь мне песню.

Джейсон чуть не выдохнул от облегчения. Вместо этого он взял гитару и мягко провёл по струнам, создавая ленивый звук, под который могли шагать ковбой и его лошадь. Он улыбнулся, когда это заставило Цезаря рассмеяться, ускоряя темп и добавляя немного живости, когда воображаемая лошадь пустилась галопом. Сливаясь с музыкой, Джейсон остановился, чтобы снять с себя майку, чтобы чувствовать инструмент у своей груди. Затем он стал играть более серьёзно, наигрывая "Every Breath You Take" группы "Police". Без слов песня звучала шутливо и оптимистично, а не как гимн сталкера. Не то чтобы ему было судить.

В конце песни он перешёл на импровизацию. Позволяя своим рукам двигаться практически в своём аккорде, пока он медленно терялся в звуке. Почувствовав, как его спины коснулись чужие пальцы, он застыл на месте. Рука Цезаря переместилась на его рёбра и попыталась потянуть его назад.

– Подожди, моя гитара, – сказал Джейсон, откладывая её, но после этого не предпринял попытку лечь.

Цезарь в ответ подвинулся ближе к нему и поцеловал его в шею, плечо, подбородок и губы. Обнаружив себя на отчасти более знакомой территории, Джейсон втянулся в этот поцелуй, практически достигая того же блаженного состояния, как когда играл музыку. Цезарь погладил его по руке, беря её и передвигая на свою ногу. Джейсон почувствовал фланелевые боксеры, а под ними что-то тёплое и твёрдое.

– Эм, – произнёс он, убирая руку.

– Что-то не так? – спросил Цезарь.

– Нет.

Щёки Джейсона горели. Всё происходило слишком быстро. Не то чтобы он этого не хотел! Проблема была не в этом. Ему только хотелось, чтобы это был не первый раз. Если бы он мог как-нибудь перескочить эту начальную неловкость, быть умелым и уверенным, чтобы впечатлить Цезаря...

– Я двигаюсь слишком быстро для тебя?

– Я не знаю, – ответил Джейсон.

– Ты не... Оу! – Цезарь усмехнулся, но это не звучало жестоко. – Первый раз?

– Нет, я был с кучей парней, – соврал он. Было ясно, что Цезарь ему не поверил, так что он добавил: – Я просто не дохожу до этого на первом свидании. Или до первого свидания.

– Минигольф не считается?

– Нет.

– Картинг?

– Не-а.

– Я сводил тебя на ужин и в кино. Что насчёт этого?

Джейсон недоверчиво посмотрел на него.

– Ланч в торговом центре не считается.

Взгляд Цезаря всё ещё был томным.

– Очень хорошо. Завтра, после моего реслинга, я веду тебя на свидание. И никакие горячие соцработники или раздражающие родители не встанут на моём пути. Идёт?

– Идёт.

– Хорошо. Теперь тебе, наверное, пора возвращаться в свою комнату.

– Почему?

Цезарь указал на свой пах.

– Чтобы я мог позаботиться об этом.

Джейсон позволил своим глазам метнуться вниз, на натянутую ткань.

– Ох, вау! – не подумав, произнёс он.

Цезарь усмехнулся.

– Ты и сам ох-вау.

Джейсон опустил взгляд на свой пах, затем в панике схватил гитару. Вставая и направляясь к двери, он держал инструмент перед собой, как щит. С бушующими в организме гормонами, он чуть не развернулся, не отбросил гитару и не сдался тому, что хотело его тело. К счастью – или, возможно, нет – осталось достаточно нервозности, чтобы выпроводить его в коридор. Закрыв за собой дверь, он пытался не представлять, что происходит в его отсутствии. По крайней мере, до тех пор, пока не заперся в безопасности своей комнаты. Оказавшись там, он провел следующие полчаса, воображая всевозможные вещи.