Глава 17

Лора часто забывала о том, что в самом конце железнодорожной системы есть районы города, вытянутые на юго−восток как пальцы. Это все еще была подземка, но чем дальше от центра она отдалялась, тем больше проезжала по наземной части. Транспортные узлы. Перепады высоты. Белые пятна на карте, которые с таким же успехом могли быть Баффиновым заливом. Это были пригороды, которые не были пригородами ни по каким стандартам в других местах Америки. Но в Нью−Йорке он был ближе к развалинам, чем когда−либо. Единственный способ добраться до указанного Глазами−Фрикадельками адреса состоял в том, чтобы сесть на поезд L до Ист−105−й улицы, о котором она никогда не слышала, и пройти милю или сесть на автобус. Долгая поездка, чтобы добраться до пикантного разговора, который непременно будет перегружен деталями. Приз, безусловно, стоил стоимости проездного билета, но она не хотела идти туда одна. Причина, по которой все забыли о зонах двойных тарифов, заключалась в том, что в них жили бедняки.

— Привет, Стью, — сказала Лора в телефон, пока шла к синей ветке. — Что собираешься делать в течение нескольких следующих часов? У меня есть потенциальная история о филантропической иммиграции.

— Ты это только сейчас придумала, — пошутил он.

— Нет, это придумаешь ты.

Они встретились на платформе 14−ой улицы. Стью стоял, прислонившись спиной к бетонной колоне, и когда поезд остановился, поток воздуха взметнул его волосы. Он не стригся уже несколько месяцев, и хотя она и обвиняла Тофу в том, что он изменился, не могла не оценить его волосы. Они делали его похожим на маленького мальчика, даже со щетиной на подбородке. После поцелуя с Джереми она чувствовала себя настолько привлекательной, как никогда. Это придало ей необходимой уверенности, чтобы смотреть на Стью или любого другого мужчину, так как если бы они были её поклонниками и хотели её, несмотря на то, есть ли с ней рядом длинношеяя подруга или нет.

Затем Лора заметила ту девушку, стоящую у другой колонны. Она отправлялась в это путешествие для встречи с Глазами−Фрикадельками, с нетерпением ждала приключений и ответов на некоторые вопросы о жизни и смерти Томасины. Но также, стоило признаться самой себе, она с нетерпением ждала встречи со Стью, что бы провести с ним пару часов, она невероятно скучала по нему. Она поняла это в тот момент, когда увидела его развевающиеся на ветру волосы. Поездка в Восточный Нью−Йорк выглядела все менее и менее увлекательной.

— Привет, — поздоровался Стью. −Ты помнишь Тофу?

Тох−Фух. Конечно. Лора старалась не насмехаться, хотя бы, потому что друг выглядел веселым и счастливым.

— Конечно. Приятно снова видеть тебя.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть вас в действии. Стью рассказывал, как вы, ребята, раскрыли дело об убийстве Грейси Померанц, я и подумала, что это так захватывающе!

— Я ничего не делал, — засмущался Стью. — Это все Лора.

Тофу улыбнулась будто бы одобрительно, но ее глаза были холодными и жесткими как камни.

— Я посмотрел адрес, — сказал Стью, когда они проходили через туннели к L−поезду. — Это похоже на старый торговый центр. Оказались на лезвии ножа.

Лора проворчала. Ей было все равно. Стью и Тофу держались за руки. Она была более раздражена на себя за заботу, чем кто−либо из них. Она отказалась от него, поэтому и причин желать скинуть его худосочную маленькую подружку в двухметровую яму, у нее быть не должно.

— Я читала о Восточном Нью−Йорке, — начала Тофу. — Это так далеко, и я не могу поверить, что это даже в городе, я имею в виду район. Именно там живут самые бедные из бедных. На них приходится около девяноста процентов, не так ли?

О, прекрасно. Она была не только куском кальцинированного бобового белка, но и болтушкой.

Тофу пересела на сторону рядом с Лорой.

— Я рассказала отцу все о Стью и о том, как он поехал с тобой на Стейтен−Айленд, на встречу с бандитами. Папаша после этого стал смотреть на него другими глазами.

Расшифровка: он нравится моей семье.

Она продолжала выкладывать козыри на стол.

— Раньше было трудно привыкнуть. Знаешь, вся эта суета. У нас в Гринвиче этого нет. Папа воспринимает её близко к сердцу.

Расшифровка: я богата.

— Он кого-то подыскал для меня. Не того, кто заботился о социальной справедливости, поверь мне, но я думаю, что с тех пор, как Стью получил работу в Нью−Йорке, он продвинулся с папа. Правда, милый?

Расшифровка: у меня куча других мужчин. Богатых мужчин. Но я выбрала Стью, и у меня есть что, предложить ему взамен, в отличие от тебя.

Стью явно не терпелось сменить тему.

— Я ввел Тофу в курс дела, и она рада находиться там, где может потребоваться её помощь.

— Да, хорошо, за исключением того, что кого−то уже убили, так что это не прогулка для мисс Полли Покет²⁶. — Черт. Слишком сурово. Слишком прямолинейно. — Итак, — обратилась она Тофу, — ты оставила ее дома, верно?

Тофу улыбнулась, и у Лоры не осталось сомнений, что в этот раз она потерпела неудачу, потеряв еще пару очков после проигрыша. Тофу будет трудно победить.

Когда они зашли в поезд, свободным оказалось только одно место. Стью встал рядом с ним так, чтобы было понятно, что оно занято, но не садился. Затем он жестом предложил сесть Лоре. Она прекрасно знала, что с ним бесполезно спорить о политике феминизма. Он был воспитан джентльменом, со всеми вытекающими отсюда глупыми предрассудками. Спорить с ним — все равно, что дождь просить остановится, станет только мокрее. Поэтому она поблагодарила его и жестом пригласила Тофу. Тофу отказалась. В итоге они в втроем остались стоять, а место занял парень в клетчатой байкерской куртке.

— Итак, — сказал Тофу широко улыбнувшись и вопросительно изогнув бровь. — На встречу с кем мы едем?

Лоре захотелось её пнуть.

— По прошлому опыту, если хочешь узнать, почему кого−то убили, выясни, чем он занимался по жизни.

— А если вы будете больше читать новостей, — сказал Стью, — узнаете об этом заранее. — Это могло прозвучать как оскорбление, но на деле просто показывало, на сколько, они был близки, чтобы дразнить друг друга.

— Опыт лучше, чем чтение.

— Туше.

Жирный плюс. Настроение у Лоры улучшилось, и она повернулась к Тофу.

— Мы едем на встречу с девушкой, которая, как я надеюсь, прольет или может пролить свет то, как связан фонд помощи девушкам, подвергшимся насилию из Восточной Европы и второсортное модельное агентство. Потому что Томасина участвовала в обоих.

— Хорошо, я поняла.

— Ожидается что−то потрясающее, — сказала Лора, — даже если мне придется устроить вечеринку для Иванны.

Когда они добрались до перекрестка на Бродвее, большинство пассажиров вышло из вагона, и остаться стоять выглядело бы глупо. Они сели вместе. Стю и Тофу положили руки на передние сиденья, перпендикулярные окну, а Лора устроилась напротив них. Поезд въехал на внешнюю колею, и в окно ворвалось полуденное солнце.

— Когда я была маленькой, я никогда не понимала, что такое сиденья у окна, — сказала Лора, — потому что видела поезда только в туннелях. Поэтому, когда мне было лет двадцать, я отправился на лодочную экскурсию из Шипсхед-Бей, и в поезде я могла видеть дома, задние дворы и улицы из окна поезда D. Это было лучше, чем телевизор.

Расшифровка: я родилась более энергичной, чем ты.

Стью не дал Тофу шанса отомстить, даже если и заметил, что происходило между женщинами.

— Уже дважды я вывожу тебя за город для расследования убийства.

— Ты должен потребовать исключительные права на издание.

— Я их и потребую.

— Считай, они у тебя уже есть.

Расшифровка: Тебе нечего предложить, сука.

Тофу закатила глаза.

— Ох, ребятки для вас это только работа.

Расшифровка: Гейм. Сет. Матч за куском кальцинированного растительного белка.

Плохие кварталы в Нью−Йорке можно определить по нескольким ключевым факторам. Лора не знала, существуют ли эти факторы где−либо еще в мире, но для нее они были совершенно ясны. Торговые центры Широкие улицы. Высокие, сочетающиеся между собой жилые дома раскинулись далеко друг от друга. Были и другие отличительные черты для более районов с более плотной застройкой в Бронксе, но в Бруклине и Квинсе это были правила.

У Восточного Нью−Йорка, находящегося в самой юго−восточной части Бруклина, были все вышеперечисленное и свалка на юге. На самом деле не было ничего другого, что могло бы сделать его хуже, кроме, может быть, тюрьмы поблизости или тренировочного двора для петухов и питбулей. На каждой улице был торговый центр, и в каждом торговом центре было место для обналичивания чеков, и каждое такое место казалось довольно оживленным. Башни Старрет-Сити выглядывали из-за низкого горизонта, словно последние зубцы гнилой челюсти. Четко распланированное общество для арендаторов рабочего класса превратилось в проект жилья с низкой арендной платой.

Как и любой район с высокой преступностью в городе, он стал быстро облюбован художниками, которые просто нарисовали прямую линию из Манхэттена на карте. Появилось свободное пространство, доступное для самых смелых.

Поскольку там не было ни складов, ни зонта легкой промышленности, Восточный Нью−Йорк избежал гентрификации. Переезд туда потребовал большего воображения, чем у большинства людей, но стоило одному придумать, а тысячам последовать, как торговые центры заполнили все. У них было свободное пространство, большие окна спереди и маленькие задние дворы, где можно было распылить краску для скульптуры или выкурить сигарету. Стоянку впереди можно было использовать в качестве погрузочной платформы для огромных объектов, или, ну, в общем, просто для парковки автомобилей и пикапов, которые стали более привлекательными и приемлемыми с тех пор, как Манхэттен закрыли. Так же много центров освободилось после ряда кризисов, которые скосили множество бедняков и сделали богатых бедняками. Они продавались за бесценок. Многие из них принадлежали иностранным инвесторам, которые ремонтировали ванную комнату и полы, но никогда не проверяли, чтобы арендаторы не жили нелегально в задней комнате.