— Хотела рассказать тебе, что узнала о Рольфе.

— Имеешь в виду Сабину?

— Он ужасен.

— Ты понятия не имеешь на сколько. Где ты?

— На пути к шоу в парке.

— Я встречу тебя там.

У Лоры, конечно, был план съездить в «Гарменто», и он включал в себя посещение стойки МААB в палатке администрации. Все модели должны были там зарегистрироваться, чтобы взвесится и поговорить о здоровье, если они были новыми, или получить дружеский хлопок по костлявому плечу, если были старожилами моды. Даже если самой Пенелопы там не было, должно быть несколько помощников, которые бы подсказали на каком она шоу, интервью или взвешивании.

Улица, идущая через парк, была перекрыта и заполнена покупателями кофе и модницами с мобильными телефонами и влажными волосами. Там были обычные ссоры между бегунами, велосипедистами и рассеянными прохожими, не замечающими ничего вокруг, которые шли мимо своих хорошо очерченных дорожек. Столкновения, ссоры, локти и кулачные бои происходили здесь ежедневно. Вместо того чтобы перенести показы в другое место, город стягивал в Центральный парк всю полицию.

Переходя дорогу, Лора заботливо придерживала под локоть Руби, что−то ожесточенно печатающей в телефон. Когда она перешла дорогу, Стью много раз читал им лекцию о том, как тяжело быть велосипедистом в любой точке города, и Лора не хотела создавать проблемы.

Во вторник, когда было шоу «Портняжек» в «Гарменто» было умеренно многолюдным, но в течение следующих трех дней раскрученность показов неуклонно росла, достигнув кульминации в пятницу. Последнее шоу было «монстром», после него начинались вечеринки, и никаких встреч в выставочном зале. Они прошли традиционно, в место, где размещались палатки Джереми. Но поскольку после смерти Грейси у него был отпуск, он потерял заветное место. Но выкупил вторую и последнюю палатку, и еще две перед ними, разозлив немереное количество дизайнеров, и использовал время, чтобы изменить подиум.

Барри Тилден стал партнером по этим изменениям. На Седьмой, это сошло бы за признак слабости, ведь, если ты не перерезал чье−то горло, ты слабак, но что удивительно, это усилило их обоих. Они действительно, казалось, любили друг друга, и как два дизайнера с брендами для реальной жизни. Барри уже перешел на продажи в масс−маркет, а Джереми стремился к этому, поэтому они разработали дизайн подиума, который бы полностью погружал зрителей в модные образы.

Они сняли центральный подиум и заменили его на конструкцию, которая напоминала ромашку с лепестками. Центром этой конструкции стала «ленивая Сьюзан», большая круглая подвижная платформа, которая крутила модели на одном из лепестков, когда они выходили из кулис. Каждый лепесток предназначался для своей категории покупки. Таким образом, модель выходила со специальной сумкой или туфлями, и «ленивая Сьюзан» докручивала ее до лепестка, возле которого сидели покупатели аксессуаров и фотографы из журналов по схожей тематике. Если бы у нее также был наряд, предназначенный для покупателей спортивной одежды, верхней одежды, косметики или текстиля, она вернулась бы в центр и была бы докручена на соответствующий лепесток.

Конечно, легче сказать, чем сделать. Хореография была построена на точной математике. Джереми и Барри потратили недели, планируя, как это будет работать. Хотя их шоу не были объединены, они обнаружили, что их усилия были более ценными, когда они работали вместе.

Руби, подошла к стяжке «Гарменто», которую она хотела потрогать. Лора прошла мимо строительных бригад, торопливо выстраивающих сцену Джереми и Барри, к палатке администрации, которая была наполовину информационной стойкой, предназначенной для отвода туристов, и наполовину реальной администрацией. Стенд МААB был спрятан сзади.

Она вошла уверенным шагом, как владелица, и если посчитать взносы, которые она заплатила CFDA, плюс свои налоги, то так бы оно и было.

— Что вы имеете в виду, под «я не могу войти»? — спросила она охранника на входе, преградившего её путь.

На нем была обтягивающая футболка и черные джинсы. Он посмотрел в свою папку со списком посетителей и указал на надпись над входом.

— Вон там. — протянул он, жуя жвачку, и постукивая ногой, обутой в ботинки, грязнее лопаты, которой землю копали. — Там написано, и я цитирую: «…административная палатка для шоу−дня: только постоянные посетители…». Так что никаких билетиков. Пропусков. Шоу во вторник означает, что вы не можете прийти в пятницу. Хотите номер офиса МААB? Это прямо на 40−й улице. Они вернутся в понедельник.

— Пенелопа сказала, что я должен приехать. — Ложь обречена на неудачу, но попробовать стоило.

— Она выписала тебе желтый билет?

— Должно быть, она забыла.

— Позвони ей и возьми, и тогда я вас пропущу.

Лора осмотрела толпу в поисках сестры и нашла ее возле самой большой палатки для шоу Рикардо Офенхельба. Она стояла рядом с модным писателем из «Bazar», главным редактором «Black Book», рецензентом из «Apparel News» и собравшимися покупателями из огромной федерации. Они смеялись над чем−то, что сказал вице−президент по продажам из «Brandywine Girl».

Вот почему она нуждалась в Руби, и поэтому она злилась на нее. Вот почему согласиться на заказ Дебби казалось таким правильным и таким неправильным одновременно. Потому что такой бизнес означал, что навыки Руби не были нужны, но улучшение бизнеса требовало именно таких навыков как у Руби, которых не хватало Лоре.

— Ты можешь прекратить? — прошептала Лора. — Мне дали отворот−поворот у палатки администратора, и я не хочу стоять на улице одна, как неудачница.

Руби попрощалась.

Вскоре после этого перед административной палаткой появился Стью. Лора подумала, что, до его прихода, она, по крайней мере, узнает, где Пенелопа сидит на следующем шоу, но у нее ничего не получилось, и она чувствовала себя ужасно, пока не взглянула на него. На нем был серый неправильно застегнутый кардиган, но он не выглядел неопрятно. Это выглядело как продукт творческого ума.

— Ты в порядке? — спросила Лора. — Они не устроили тебе проблем в камере или что−то в этом роде, не так ли? — Он отмахнулся от всего, но ничего не сказал. — Что? Это хоть что−то…

Он слегка пожал плечами. Это было не похоже на него. У него всегда находились для нее слова, даже если он был зол на нее или расстроен. Поэтому, когда он отмахнулся от простого вопроса, Лора заволновалась.

— Оставь его в покое, — сказала Руби.

— Скажи мне, что ты накопала прошлым вечером, — сказал Стю тихим голосом.

Ей это не понравилось. Она и так позволила романтическим отношениям дать в их дружбе трещину.

— Нет, расскажи хотя бы в общих чертах, что с тобой происходит.

−Тофу, — сказал он, произнося его в точности так, как оно должно быть произнесено и с явным неудовольствием.

— Её не понравилось, что тебя арестовали?

— Нет, то, что я нянчился с тобой.

Лора не могла сказать, злился ли он на Тофу или на себя.

Руби, которая не могла долго оставаться в стороне, спросила.

— Ты же ей все объяснил, верно?

— Да, — сказал он, — и она заявила, что уходит. Что−нибудь еще, что вы хотите знать обо мне? Потому что как видишь, я не сильно хочу говорить об этом.

Стью не мог вести себя так. Как правило, его ничего не задевало до такой степени, чтобы он не мог об этом говорить. И поэтому, Лора разрывали счастье от того, что он снова стал свободен от этой сучки−кошатницы, и злость на Тофу за то, что он так плохо обошлась с ним. Она также на секунду подумала, что это может быть идеальное время для нее. Он был свободен. Формально она была свободна. За исключением Джереми. Но вот только способности жонглировать двумя мужчинами у нее не было.

Она сменила тему.

— Итак, почему вчера арестовали тебя, а не меня?

— Я сказал им, что у меня был доступ к офису.

— И они в это поверили? Даже Кангеми?

— Мы верим в то, что у нас уже есть. Разве ты не так говорила?

— Он рассказал тебе о моей команде восточноевропейских штатных сотрудников, которые бегали и выполняли мои приказы?

Пока они лавировали между толп и кружили вдоль теннов и палаток в «Гарменто», она поведала ему о незаконных перемещениях иммигрантов через «Белую Розу», происхождении фиолетовых таблеток, социальных слоях в «Марлен Х», пипетке и переезде Боба из шикарного пентхауса.

— Он вполне имеет право опасаться, — сказал Стью. — Рольф, Сабина, они оба. Он вовлечен по крайней мере в четыре убийства на родине. С особой жестокостью. — Он ткнул пальце в Лору и понизив голос добавил. — Вам нужно держаться подальше от него. И я серьезен как никогда в жизни.

— Я поняла.

— Я хотел сказать тебе лично. В следующий раз, когда мы встретимся с этим парнем, ты не будешь его злить, а побежишь в людное место, а затем поменяешь имя и уедешь жить в другой штат.

— Господи, Стью. — Из-за быстроты всего происходящего с ней, она не могла оценить весь кошмар ситуации, но ей не понравилось, что уже не первый человек ей говорит забиться в угол и тихонько шить.

Когда они пробирались через парк к ресторанному двору, начался показ, и переполненный палаточный городок опустел, как людное шоссе после популярного съезда.

Они остановились у палатки с надписью «Café Couture» и заказали три четырехдолларовых кофе.

— Ок, — сказала Стью, — я слышала, что Томасину отравили утром, где−то между тем, когда она виделась с Руби, и тем, когда она добралась до палатки перед выступление.

— Верно, — ответила Лора.

— А то, что ты уже выяснила, что делала после того, как она ушла из дома?

Поскольку Руби не исправила начальное времяпрепровождение Томасины, Лора тоже решила этого не делать.

— В «Marlen Х», потом здесь. Отравлена где−то в этом промежутке. В «Marlen Х» её видели все её близкие друзья, и я думаю, что она была в такси с Рольфом.

— А по дороге от такси до гардеробной? Возможно, что−то случилось в это время.