— Элли... — настойчиво позвал Каден и осторожно взял меня за плечи.

— Нет! — закричала я, вызывающе приподняв подбородок. — Ты не имеешь права просто так врываться сюда, высмеивать меня и требовать, чтобы я рассказывала тебе о своих проблемах, только если ты...

Договорить я не смогла.

Каден склонился и прижался своими губами к моим.

Я замерла. Слова по-прежнему хотели излиться из меня, но Каден неожиданно остановил их, обхватив теплыми, грубыми руками мои щеки и припечатав меня своим телом к комоду. Бедрами он прижался к моим, а его рот препятствовал любому другому слову сорваться с моих губ.

Вместо этого он скользнул своими губами по моим. Меня поразило то, насколько мягкими они были. Большими пальцами он провел по моим скулам, а потом я почувствовала его язык на моих губах. Не настойчиво, но осторожно. Будто задавая вопрос, на который ему требовался ответ.

Во мне распространился неистовый жар, который быстро вытеснил из головы все мысли и запутанные чувства. Я обняла Кадена за шею и дала ему ту реакцию, которую он ожидал. Из его горла раздался глубокий звук. Он опустил руки к моей талии. Когда он поднял меня и усадил на комод, я машинально обернула вокруг него свои ноги. Одну руку он положил на мою поясницу и придвинул меня к краю.

Языком он медленно скользил по моей нижней губе. Я выдохнула ему в рот, когда он зажал ее между зубами, и провела руками вниз по его спине к узким бедрам. Он ощущался точно так, каким я его представляла. Упругий, натренированный и жесткий во всех местах, где я была мягкой.

Затаив дыхание, он отстранился от меня. Мои глаза оставались закрытыми.

До сих пор, за всю свою жизнь я целовала только тех парней, которые — теперь я знала это точно — понятия не имели, что делали. Никогда раньше меня не целовали таким образом. Наполненным желанием, таким диким и в то же время нежным. Этот поцелуй был изнурительным — наилучшим образом — и одновременно с тем наэлектризовывал настолько, что все мое тело было заряжено.

Я ошеломленно моргнула.

— Теперь мне следует делать это всегда, чтобы заставить тебя замолчать. — Каден казался вполне довольным собой. Он криво улыбнулся.

У меня даже не было сил, чтобы стукнуть его, хотя с удовольствием сделала бы это. Вместо этого я склонила голову ему на грудь.

На секунду Каден застыл, затем поднял руку и зарылся пальцами в мои волосы.

— Как насчет того, что ты распакуешь свой чемодан, а я тем временем закажу пиццу?

Я согласилась, однако осталась сидеть на месте.

Внезапно руки Кадена оказались на моей талии. Он спустил меня с комода. Я снова стояла на ногах, но они ощущались, словно пудинг. Боже мой, раньше я уже целовалась несколько раз. Но мое тело еще никогда не реагировало таким способом.

— Распаковывайся, — сказал он, направляясь к двери, затем снова повернулся ко мне. Его взгляд ненадолго задержался на моих горящих щеках и медленно скользнул по моему телу. Он покачал головой и пробормотал: — Черт.

Как он был прав.

— Даю тебе свое разрешение поплакать, — торжественно объявил Каден, когда я вошла в гостиную. Пицца уже стояла на столике.

Я невольно ухмыльнулась.

— Как мило с твоей стороны. Но не думаю, что это необходимо.

— Нет? — Он указал на пиццу. — Ты уверена?

Я посмотрела на него.

— Где ты находился последние дни?

Каден опустил руку и откинулся на диван.

— У Спенсера.

— Почему?

— Пицца станет холодной, — уклонился он от ответа и моего взгляда и потянулся к салфетке.

— Почему? — спросила я еще раз, устраиваясь на противоположной стороне дивана.

Каден застонал.

— Разве мы не можем просто оставить это?

— Нет.

Он приподнял брови.

— Ты удивительно дерзкая для кого-то, кто только что получил лучший поцелуй в своей жизни.

— А ты слишком самовлюблен для того, кто целуется довольно-таки посредственно, — ответила я.

Каден зловеще ухмыльнулся, затем медленно поднялся.

— Что ты только что сказала?

Прежде чем в его голову пришли нелепые мысли, я схватила со стола кусок пиццы и впилась в нее зубами.

— Я считаю, что целуешься ты посредственно.

Фыркнув, он опустился на середину дивана.

— Я не верю ни единому твоему слову.

Я только пожала плечами и усмехнулась с набитым ртом. Если быть честной, поцелуй Кадена отозвался в каждом крошечном уголке моего тела. Но я ни за что на свете не стану тешить его самолюбие.

Мы ели нашу пиццу в тишине. И хотя в полдень я уже умяла огромный бургер, все еще чувствовала, что голодна.

— Итак, почему ты хотела убежать? — спросил Каден спустя некоторое время.

Я рассматривала текстуру стола в гостиной, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Нам обязательно об этом говорить?

— Да. Это будет твоя плата за пиццу, — сказал он.

Теперь я была вся во внимании.

— Я правильно поняла, мне не нужно будет ничего платить, если расскажу, что случилось?

— Совершенно верно.

Я подняла взгляд. Вся поза Кадена выглядела напряженной. Не отводя от меня глаз, он взял последний кусок пиццы.

— Я провалила экзамен по литературе, — робко сказала я.

— Если бы я убегал каждый раз, когда проваливал экзамен, то обошел бы уже половину мира, — пробормотал он с набитым ртом.

Я фыркнула.

— Мало кому удавалось пройти курс у миссис Фалкони с первого раза, — продолжил он, пожав плечами. — Год назад мне тоже пришлось его сдавать и удалось сделать это только со второго раза. Поэтому ты придумала неправдоподобную причину, чтобы просто взять и исчезнуть, не сказав ни слова.

Я вытянула длинную нить сыра из моей пиццы и сунула ее себе в рот. За ней незамедлительно последовал кусок бекона.

— Ты, правда, хотела просто уйти, не попрощавшись? Не дав мне знать об этом? — Его голос стал тише.

Я беспомощно пожала плечами.

— Я думала, что... После субботней ночи ты избегал меня. Я думала, что ты больше не хочешь, чтобы я здесь находилась.

— Почему ты всегда ожидаешь самого худшего? Я не такой мудак. — Он произнес это без упрека, однако звучал искренне удивленным.

Я вопросительно приподняла брови.

— Ладно, я могу быть мудаком. Но... — Он замолчал и покачал головой. Затем откинулся назад и провел руками по лицу.

— Но что? — Я нахмурилась. — Ты просто выбежал из комнаты, как будто я пыталась тебя изнасиловать.

— Ты никогда не сможешь меня изнасиловать, Пузырек. — Он снова покачал головой и лукаво усмехнулся. — Я с готовностью приму все, что бы ты ни захотела со мной сделать.

— Ты не можешь одновременно говорить такое и настаивать на своих глупых правилах! — яростно прокричала я, всплеснув руками. Это была ошибка. Кусок бекона оторвался от моей пиццы и пролетел у меня над головой. Я услышала, как он шлепнулся на пол.

— Я могу делать, что хочу. Если я хочу намекать, я делаю это. Если хочу пойти с тобой в поход, — он поставил свою тарелку на стол и пододвинулся ближе ко мне, — тогда я делаю это. И если захочу тебя поцеловать, — он оперся руками по обеим сторонам от меня, — то я, черт возьми, сделаю это. Я устанавливаю правила.

Его нос был в нескольких миллиметрах от моего. Я задержала дыхание, но не отвернулась.

— Это я решаю, кому позволено меня целовать, Каден. — Мой голос звучал хрипло, но уверенно. — Ты не можешь, подобно пещерному человеку с сексуальными наклонностями, заставить меня замолчать. Это так не работает.

На мгновение в его глазах мелькнуло удивление.

— Я не хотел заставлять тебя молчать.

— Неужели.

— Я хотел, чтобы ты успокоилась. Твоя истерика напугала меня. И твое лицо было настолько красным, что я начал опасаться, что ты в любой момент взорвешься. — Он нахмурился.

Я снова усмехнулась против собственной воли.

Каден удовлетворенно посмотрел на уголки моего рта, затем перевел взгляд к моим глазам.

— Поговори со мной.

— Мы говорим, — ответила я. Из-за его близости к моим щекам постепенно прилил жар, я ощутила аромат его геля для душа, а также типичный запах Кадена. Как будто он только что вернулся с одного из своих походов.

— О том, чего ты так боишься. — Он переместил свои руки еще плотнее к моим ногам. Его пальцы слегка коснулись моего бедра. — Поговори со мной о том, что именно приводит сильную молодую женщину, которая обычно всегда невероятно позитивная, в такую панику. Обычно ты разговариваешь очень охотно.

Мое горло пересохло. Чтобы избежать этого разговора, я хотела откусить кусок пиццы, который все еще держала в руке. Но прежде чем смогла поднести его ко рту, Каден взял его из моей руки и положил на тарелку.

— Элли.

По моему телу пробежала дрожь. Я не смогла уклониться от его интенсивного взгляда.

— Что тебе это даст, если я расскажу об этом? — еле слышно спросила я.

Каден слегка наклонил голову.

— Не стоит всегда искать разъяснения чему-либо. Я просто хочу знать, что с тобой происходит.

Я молчала. Мне хотелось подтянуть к себе колени и обнять их руками, но Каден сидел слишком близко, чтобы я смогла осуществить свое желание. Его настойчивый взгляд четко и ясно дал мне понять, что не стоит даже пытаться никаким образом закрываться от него.

— Ты почувствуешь себя лучше, — пробормотал он. — Мы ведь друзья, не так ли?

— Что-то вроде того. — Я пожала плечами.

— Ну вот. Друзья разговаривают друг с другом о подобных вещах.

Я открыла рот, но впервые с тех пор, как узнала Кадена, из меня не вышло ни единого слова. Я не могла сказать ему, какова истинная причина моего страха. Это было не просто. Я так долго молчала об этом... Было такое ощущение, будто я вообще не могла произнести правду вслух. Это не сработало.

Мой язык стал тяжелым, сердце в груди болезненно сжалось. Я прикусила внутреннюю сторону щеки и покачала головой. Мои глаза невообразимо горели, но слова... Они просто не шли. Я еще никогда и никому не рассказывала об этом. Только мама знала правду. И запретила мне когда-либо говорить об этом хоть слово. Чем дольше я молчала, тем выше становилась стена, которую я воздвигла вокруг себя. Ничто не могло проникнуть сквозь нее. В особенности Каден.