Глава 15

К назначенному дню пересдачи экзамена я готовилась как сумасшедшая. Скотт, Доун и я встречались каждый вечер, чтобы зубрить литературу, хотя Доун готовилась уже к следующему экзамену и разъясняла нам положение вещей, мы все равно ничего не понимали.

Сегодня Каден даже позволил нам заниматься в гостиной, хотя там были Спенсер, Моника и Итан. Моника приготовила огромную кучу темно-коричневых панкейков, которые подала на большой тарелке, и несмотря на ярко выраженный запах подгоревшего теста, мы умяли их все до последней крошки. Они сидели, тихо разговаривая, на высоких табуретах за кухонным островом, пока мы были погружены в наши заметки. Я не раз ловила Спенсера за тем, как он поглядывал на Доун. Когда я ткнула ее в бок, указывая на это, она сморщила нос и покраснела.

— Какие у вас планы на День благодарения? — спросил Спенсер.

— Мы снова спорим о том, в чью семью ехать в первую очередь, — вздохнула Моника.

Я не отводила взгляда от листа с заметками. Буквы заплясали у меня перед глазами. Всю неделю я с успехом избегала этой раздражающей темы. Всякий раз, когда мне приходилось говорить о своей семье, у меня всегда сводило желудок, а щеки горели. Кроме того, я начинала заикаться и никогда не могла найти правильных слов. Я никогда не была особенно хорошей лгуньей. Но у меня нет никакого желания посвящать своих друзей в катастрофическую ситуацию своей семьи.

— Я еще точно не уверен. Мама, скорее всего, будет у своего нового друга. Думаю, она планирует познакомиться с его детьми, — услышала я ответ Кадена.

— Этого парня можно считать счастливчиком. Твоя мама — просто огонь, — послышался мечтательный голос Спенсера.

Раздался глухой стук, после чего Спенсер застонал от боли.

— Еще одно слово о моей маме, и я сломаю тебе нос, — прорычал мой сосед по комнате.

— Спенсер не виноват в том, что твоя мама так горяча, Каден, — рассмеялась Моника.

— Тем не менее, нельзя говорить такие вещи, — вмешался Итан. — Даже если я с удовольствием согласился бы со Спенсером.

— Итан!

Теперь я действительно не могла сосредоточиться на принципах импрессионистской лирики — я просто должна была это увидеть. Моника встала перед своим парнем.

Он в свою очередь поднял руки в защитном жесте.

— Прости, детка. Но ты просто взгляни на него. Очевидно же, от кого именно он унаследовал гены привлекательности. И поскольку можно с уверенностью сказать, что не от отца, должен его...

Каден сильно ударил Итана в плечо.

— Черт возьми, Каден! — прозвучал пронзительный голос Моники. — Ты точно не унаследовал порядочность своей матери!

— Что есть, то есть, — вернул Каден. Внезапно, как будто ощутив на себе мой взгляд, он посмотрел на меня. С того самого дня, когда я наорала на него, между нами что-то изменилось. Я не могла точно сказать, что это было, но выражение его карих глаз стало более мягким, почти... приглашающим. Совсем другим, чем несколько недель назад. Иногда я ловила себя на том, что наблюдаю, как он морщит нос, как появляются мелкие морщинки вокруг его глаз, когда он смеется.

— Что ты будешь делать на День благодарения? — неожиданно спросила меня Доун, и я застыла. Оторвав свой взгляд от Кадена, я вновь опустила его к своим заметкам.

— Пока еще не знаю.

Это была правда. Ни при каких обстоятельствах я не поеду на благотворительный гала-концерт своих родителей.

Скотт задумчиво вздохнул.

— Я встречусь с Микой.

Он уже во всех подробностях рассказал нам о своей новой интрижке. К сожалению, мы еще не встречались с ним. И не потому, что мы не пытались.

— К вашему сведению: мы проведем вечер, взбираясь друг на друга, — громко объявил Скотт, и мы с Доун фыркнули. — Я запасся ароматическими палочками и массажным маслом, и думаю, нас ожидает замечательное времяпровождение.

— Серьезно? — спросила я и поднялась. Я положила карандаш за ухо. — Это твой маст-хэв для успешного соблазнения?

Скотт поиграл бровями.

— Ох, поверь мне, когда мы с Микой распаковали масло, мир вокруг нас исчез. Ты тоже должна попробовать.

— В этот раз без подробностей, пожалуйста, — пробормотала Доун.

— Почему? Только потому, что у тебя засуха, я не могу похвастаться своими сексуальными приключениями? Как эгоистично с твоей стороны! — воскликнул он так театрально, что я засмеялась еще громче.

— У меня нет засухи, — проворчала Доун с невозмутимым выражением лица и напряженными плечами.

— Если все-таки есть, я с удовольствием помогу, — предложил Спенсер подчеркнуто небрежно.

Я бросила на него предупреждающий взгляд. Ему повезло, что он сидел в противоположном углу комнаты. В противном случае, ему прилетело бы так же сильно, как от Кадена. Однако Доун лишь покачала головой и мученически застонала.

К концу вечера моя голова шла кругом, и мои друзья также выглядели так, будто нуждались в перерыве. Каден и его отряд только что надели куртки и уже собирались выезжать в «Хилл-Хаус». Без дальнейших церемоний мы решили отправиться туда вместе с ними, несмотря на то, что на следующий день у нас должен был быть экзамен. Я дошла до точки, когда в мою голову уже никаким образом не мог вместиться какой-либо учебный материал — я отчаянно нуждалась в свежем воздухе и отвлечении.

В клубе мы уселись за один из столов, где я устроилась на сиденье рядом с Каденом. С другой стороны от него сели Моника и Итан, а напротив нас Спенсер, Скотт и Доун. Помещение освещалось синим светом, в воздухе витал запах алкоголя, а над танцполом парил искусственный туман.

Мы заказали пиво, и все вместе чокнулись бутылками. Не говорить об университете стало приятным разнообразием. Вместо этого Моника рассказала, как она познакомилась с ребятами. С Итаном она встретилась на курсе по прикладной термодинамике, на который Моника, учившаяся на факультете истории искусства, попала чисто случайно, и они с первого взгляда по уши влюбились друг в друга. Притяжение между ними, видимо, было настолько сильным, что Монике пришлось промучиться половину целого утра на лекции по термодинамике, после чего, наконец, она получила номер телефона Итана. С тех пор прошло уже два года. Начиная с первого семестра Итан жил вместе с Каденом, который познакомился со Спенсером еще раньше. Эти двое встретились в Портленде несколько лет назад, когда Каден, находясь на выставке, оценил работы Спенсера как «в высшей степени ужасные».

— Тогда я последовал за ним и спросил, что именно ему не понравилось в картинах, — усмехнулся Спенсер, и Каден скрестил руки на груди.

— И? — спросила Доун.

— Он сказал, что стиль не аутентичен, а цвета подобраны абсолютно неправильно. — Спенсер, усмехаясь, покачал головой. — Затем я сообщил ему, что картины мои. Но вместо того чтобы провалиться сквозь землю от стыда, он просто осмотрел меня сверху донизу и сказал, что я должен сделать со своей жизнью что-нибудь стоящее.

Я спрятала улыбку за бутылкой пива. Эту встречу я могла представить в мельчайших подробностях.

— У Кадена в то время была готик-фаза. Я имею в виду, он даже подводил глаза черным карандашом, — продолжал он с веселым блеском в глазах.

— Ничего подобного я не делал. — Интонация Кадена не оставляла никаких сомнений, что ему не очень нравилось вспоминать то время.

— Конечно, нет, твои глаза от природы имели черный контур, — сухо заметил Спенсер и откинулся назад.

— Когда у тебя не было волос, — напомнил ему Каден, — что это было? Пари, которое ты проиграл?

Спенсер фыркнул.

— Форма моего черепа оптимальна для бритья головы. По крайней мере, в те времена я не накалывал себе татуировки, которые по сей день напоминали бы мне о временах больного любовью подростка.

Я почувствовала, как настроение поменялось за одну долю секунды. Моника, казалось, перестала дышать, Итан широко распахнутыми глазами уставился на Спенсера. Сидящий рядом со мной Каден окаменел.

— Что ты только что сказал? — спросил он спокойно. Его голос напоминал затишье перед бурей, — тихое, но опасное.

Спенсер немедленно капитулировал и поднял руки в примирительном жесте.

— Прости, мужик.

Мой взгляд метался между ними. Я едва ли смела дышать, настолько сильное напряжение нависло над столом.

— Ты набил на себе имя своей бывшей. Почему ты так злишься? — спросил Скотт, наклоняясь вперед. Он казался единственным, кто не заметил перемены в настроении.

Каден поднялся настолько внезапно, что стукнулся об стол. Бутылки опасно закачались. Не сказав ни слова, он протиснулся мимо меня.

— Ты серьезно, Спенсер? — услышала я вопрос Моники, продолжая смотреть на Кадена, который быстро скрылся за танцполом, предположительно, направляясь прямо к бару.

— Я думал, что он справился с этим, — сказал Итан.

— Вероятно, бесполезно спрашивать, в чем же дело, не так ли? — спросила Доун.

Моника что-то ответила, но я больше не могла сосредоточиться на разговоре. Все, чего я хотела, это пойти к Кадену. Не только потому, что он поддержал меня на прошлой неделе, а просто... потому что чувствовала, что он нуждается во мне сейчас.

Я пробормотала извинения и встала. Не обращая внимания на вопросительный взгляд Доун, я направилась в сторону, куда ушел Каден.

Я обнаружила его на одном из табуретов у барной стойки. Он барабанил пальцами по столешнице, пристально глядя на стакан виски, стоящий перед ним. Его колено подпрыгивало в такт песне, которая играла. Осторожно я направилась к нему и остановилась только тогда, когда оказалась непосредственно рядом с ним у бара. Он сразу же напрягся.

— Не сейчас, Пузырек, — прорычал он, демонстративно отвернувшись от меня.

Я видела его насквозь — боль, которую он пытался скрыть за гневным выражением лица. Я так хорошо его понимала. Когда раннее обсуждали тему Дня благодарения, я не желала ничего сильнее, чем спрятаться в своей комнате. Я знала, как он себя чувствовал — хотя не имела ни малейшего представления, о чем или о ком он думал. И я не хотела ничего вытягивать из него, если он не желал говорить об этом.