Глава 18

- Давай рассказывай, что ты задумал, – предложила Пятнадцатая, когда мы втроём вошли в закрытую гостевую каюту.

За прошедшие сутки мы успели заметить, что стенки в этих помещениях, в отличие от трюма, были сделаны отлично. При закрытой двери было почти не слышно, о чем говорят в каюте – только неясное бормотание.

- Здесь и в каюте капитана есть ценные вещи, – начал объяснять я. – Наверняка есть корабельная казна, а есть – личные деньги. Тут, наверно, жил помощник капитана.

- Почему ты так решил? – спросил Хохо.

- Одежда тут матросская, – ответил я, встав и открыв шкаф. – Сам смотри. Добротная, но простая. У обычных матросов хуже была.

- Боцман, – сказала Пятнадцатая. – Рыба говорил, что помощник капитана – боцман.

- Пусть будет боцман, – согласился я. – Я не знаю местные обычаи и законы, но добыча, взятая в бою, принадлежит победителю. Даже если тот совсем недавно отобрал ее у твоих союзников. И с этой точки зрения баржа – наша.

Хохо внимательно меня выслушал и кивнул.

- А я считаю, – высказалась Пятнадцатая, – что мы тут никто и звать нас никак, поэтому за каждую мелочь с нас спросят по полной программе. А если мы просто обчистим баржу – нас спишут, не задумываясь.

Хохо внимательно выслушал её и снова кивнул.

- Поэтому я предлагаю не брать всё, но взять как можно больше личных вещей, – продолжил я. – И залезть в корабельную казну. Если нам, конечно, удастся найти какой-нибудь журнал с записями о том, что есть на борту, какая сумма в казне и тому подобное.

Хохо задумался, а потом тряхнул головой.

- Вообще-то я согласен с тобой, Шрам, – сказал он. – Баржа – наша добыча. Но и Пятнадцатая права. Право на добычу тут есть у тех, кто хотя бы имя получил. Нельзя нам обчищать корабельные запасы. Но того, что найдём в личных вещах, никто не хватится – если вещь не слишком приметная. Значит, надо собирать всё, что можем.

- И ты туда же, – вздохнула Пятнадцатая.

- Ой, не строй из себя законопослушного ааори, – Хохо тихо засмеялся. – Когда мы с тобой украли на рынке…

- Хохо!..

- И этот человек называл меня бандитом, – притворно вздохнул я.

Пятнадцатая улыбнулась и взъерошила мне волосы. Они уже прилично отросли за последнее время, и надо было решать, что с ними делать.

- Пятнадцатая, нам очень нужны деньги, – сказал Хохо. – И я серьезно. Ты Первого и Шестого видела? Они сюда приехали в броне, которую не каждый вэри себе позволить может. А сейчас лежат в трюме почти голые. Мы на этом потеряли всё, что можно было.

- Да я всё понимаю, – кивнула девушка. – Но страшно. До нори рукой подать…

- Я чего-то не знаю? – удивился Хохо. – У нас те несчастные 1800 ули, которые ты каким-то чудом вытащила из лагеря – и это всё. Броня потеряна, запасные комплекты потеряны. Шрам вон до сих пор голопузый бегает. Какие нори?

Пятнадцатая глянула на меня, вздохнула и полезла за ворот рубахи. Там у неё болтался какой-то грубый медный кулончик. Я никогда не интересовался, что это и зачем, но Пятнадцатой он, видимо, был дорог. И я даже не представлял, насколько. Кулончик как-то хитро развинчивался, а внутри была полость. И из этой полости Пятнадцатая вытряхнула на ладонь горошину мудрости.

Хохо уставился на её ладонь как на неизведанное чудо. Впрочем, горошина и вправду была красивая – бордовая, переливающаяся желтыми всполохами внутри.

- Это то, о чем я думаю? – спросил он.

- Это горошина от мудори, – кивнула Пятнадцатая.

Хохо глянул на меня, но задавать глупый вопрос не стал. Если горошина здесь – значит, я её так и не съел.

- Это и в самом деле всё меняет, – сказал он. – Тогда мне тоже страшновато… Но знаешь, Пятнадцатая?

- Не томи, – кивнула ему девушка, пряча горошину в кулон, а кулон снова за ворот.

- Становиться голым нори мне совсем не хочется. Ну дадим мы имена всем нашим за это богатство, ну продадим кровь – сколько там, пятнадцать пузырьков? И останемся голыми.

- И?

- Надо провести обыск… Посмотреть, что есть… и изъять всё то, чего на барже не хватятся, – твёрдо закончил он. – И начинать отсюда надо.

- То есть ты согласен, что грабить баржу надо? – спросила девушка.

- Я не просто согласен. Я настаиваю, – ответил Хохо. – Но делать надо очень аккуратно. Пусть получится немного… Но, может, нам ещё накинут за то, что мы баржу вытащили и в Форт пригнали. Не будем жадничать – возьмем всё тихо и аккуратно. И ещё: есть мы теперь будем вкусно и от пуза, фонари тушить лишний раз не будем, и всем найдём запасные и удобные шмотки, потому что их никто не станет отбирать.

Боцман обогатил нас на три тысячи ули. Не знаю, на что он откладывал, но прятал деньги хорошо. Сундук был с двойным дном: только опустошив его, нам удалось это понять. Деньги боцман набил в тайник под завязку. Монеты были самого разного достоинства. Кошелек с ещё тремя сотнями ули мы трогать не стали. Я обзавёлся новыми плотными штанами, лёгкой рубашкой с широкими рукавами и плотной кожаной жилеткой со стоячим воротником, защищавшим от ветра.

Часть одежды плавно перекочевала на склад, а остальные вещи боцмана мы перенесли в каюту капитана. Капитанская каюта оказалась значительно более скучной на находки, хоть обыск и занял весь оставшийся день. Личных денег у владельца баржи оказалось всего около тысячи ули – из которых триста мы забрали себе. Обнаружили мы и сундук с казной, но его трогать не стали. Хохо только сунул нос, оценил и со вздохом закрыл. Нашлись также драгоценности, которые тоже пришлось оставить. Четыре отличных золотых кольца и массивная золотая цепочка.

- Так и представляю, как заваливаюсь в какую-нибудь лавочку и говорю: «Слушай, торговец, перстеньки не купишь? Давно увёл, уже холодные», – прокомментировал Хохо.

- А может?.. – моя жадность тихо скулила.

- Шрам, нет! – Пятнадцатая сгребла все драгоценности в шкатулку и кинула ее на место, в сундук. – Не бывает таких цацек ни у вэри, ни у нори, ни тем более у нас… Дорогие слишком.

- И насколько потянул бы перстенек? – поинтересовался я.

- На пять сотен ули тянул, – ответил Хохо. – Но мы пока вэри не станем, всё равно вкладываемся в мази лечебные и снаряжение. Разве что на память оставить. Слишком это….

- Слишком заметно, – отрезала Пятнадцатая и посмотрела строго на меня.

Я покладисто развёл руками.

- О! Нашёл! – пропыхтел Хохо, выуживая из-под кровати коробку и извлекая из нее бутылочки. – Я знал, что где-то должна быть такая штука.

- Что там? – Пятнадцатая с интересом смотрела на содержимое.

- Кровь мудорей? – не отстал я.

Хохо укоризненно и печально посмотрел на меня:

– Нет, это мази. Видишь на пробках значки?

- Да…

- Это защитные мази, сделанные из тех самых ингредиентов, которые мы будем таскать из Пущи и Диких Земель. Вот этот пузырёк нам бесполезен пока, но может скинуть пару лет. А вот этот – полезный, ускоряет восстановление организма.

- Может, дать кому-то из спасённых? – поинтересовался я. – Или это не так работает, как я понял?

- Нет, Шрам, не так, – сказала Пятнадцатая. – Это надо пить перед боем. В первые минуты придётся набить желудок едой. Лучше орехами или сушеным мясом. Тогда во время боя раны затягиваются почти на глазах. Но когда еда закончится – действие прекратится.

- А… то есть, сначала камни – потом дом?

- А ты решил, что в сказку попал? – засмеялся Хохо. – После боя тебе ещё желудок выскажет всё, что о тебе думает. Печень, почки – тоже…

- Ну раз болит желудок и прочие органы, то ты живой, – понял я. – Своеобразная плата за то, что получил ускоренное восстановление.

- Да, хорошо сказал, – кивнула Пятнадцатая. – Что там ещё?

- Вот эти баночки – хорошо, – ответил Хохо. – Такая мазь на оружие наносится. Мудрецы говорят, что яд разрушает связь плоти: можно конечность отрубить.

- Например, ногу мудори? – предположил я. – Банка вскрытая?

- Одна… Ага, капитан нанес её на топор! – догадался Хохо и оставил вскрытую баночку в ящике. – Это нам не надо, это… Шрам, это – тебе!

- Что это? – с сомнением спросил я, протянув к баночке руку и следом отдёрнув.

- Бери-бери! – настаивал Хохо.

Пятнадцатая вырвала баночку, посмотрела на пробку и свалилась от хохота с кровати.

- Хохо… Что это ты мне пытался всучить? – спросил я с ещё большим подозрением.

- Персональный подарок! – не унимался Хохо, уже не сдерживаясь. – Отвадит от тебя всех поклонниц!

- Не понял….

- Ы… Шрам, с этим можно без ограничений в течение нескольких часов! – выдавила Пятнадцатая с пола. – Сделал глоток – и молоток!

- Да, – согласился Хохо и резко погрустнел.

- Грустный мой друг, – вкрадчиво спросил я, – и какова же плата за такие феноменальные способности.

- Не спрашивай, – ответил Хохо. – Просто молчи. Пятнадцатая, отдай!

- На! И с кем ты это пробовал? – поинтересовалась она.

- Хм… Не важно, – он быстро спрятал пузырек и достал новый, протянув его Пятнадцатой. – Держи! Грудь будет больше в полтора раза!

- Тьфу, зараза, – снова захохотала Пятнадцатая. – Она у меня и так немаленькая! Давай дальше. Что там?

- О, вот это я бы изъял! – сказал Хохо, доставая ещё две бутылочки. – Выпил и стал быстр, как молния. На полчаса. Потом лечишь мышцы. Но если совместить с восстановлением, то последствия одни и те же…

- Опа! – догадался я. – Так с восстановлением ты можешь любое зелье без последствий использовать, да?

- Только нечасто, – кивнул Хохо. – Печень, почки, желудок – это всё важные органы. Три-четыре раза подряд использовал восстановление и оставишь столько денег мудрецам, сколько алхимики за год не зарабатывают. Есть, конечно, малый набор, но он стоит столько…. А! Три тысячи сто двадцать пять ули!

- Что за малый набор? – уточнил я.

- Смотри-ка, Шрама цена не пугает! – подначила меня десятник.

- Ну там комплекс зелий, который выводит всю цепочку оплаты в…

- В пердёж, Шрам, понос и рвоту! – закончила Пятнадцатая, осознав, что Хохо пытается подобрать слова из-за неё. – На самом деле, не такая уж и большая плата за то, чтобы быть невероятно ловким, сильным и живучим воином. Один час. Но это много.