Анна рассмеялась, когда Леонас промахнулся на несколько метров, и, как обычно, это наполнило меня чувством покоя, которое так часто отсутствовало в моей жизни, в прошлом.

Валентина

         Беатрис родилась в самый жаркий день лета, в последние часы августа. Как и в случае с Леонасом, я проходила полную беременность.

         Возвращение домой с нашей дочерью наполнило меня облегчением и радостью, особенно когда я увидела волнение Анны и Леонаса по поводу пополнения в нашей семье. Леонас почувствовал облегчение от того, что больше не был самым младшим, а Анна просто в восторге от того, что у нее есть маленькая сестра, которую она могла бы наряжать.

         — Она похожа на Леонаса! — сказала Анна, глядя на Беатрис, лежащую в своей кроватке. — Можно мне ее подержать?

         — Вот, — я подняла Беатрис и показала Анне, как ее держать.

         Когда родился Леонас, она была слишком мала, чтобы держать его на руках.

         Леонас с любопытством наблюдал за ней, но не сделал ни малейшего движения, чтобы взять ее на руки. Он взглянул на отца почти вопросительно. Данте только улыбнулся, но его глаза внимательно следили за всем происходящим.

         Я передала Беатрис Анне, которая бережно ее укачивала.

         — Ох, она тяжелее, чем кажется.

         Леонас закатил глаза.

         — Почему бы тебе ее не подержать? — предположила я.

         Он медленно кивнул и подошел ближе. Анна с гордостью продемонстрировала, как держать Беатрис, прежде чем передать ее брату.

         — Мое сердце сейчас взорвется, — прошептала я, подходя к Данте.

         — Это то, что я никогда не рассматривал в своем будущем, когда Карла умерла. Я был готов сдаться без боя, даже если не в моем характере признавать поражение. Я рад, что ты пришла в мою жизнь и показала мне, что любовь стоит риска.

         Я улыбнулась ему снизу вверх.

         — Я знаю, что ты предпочитаешь играть в безопасные игры, но я счастлива, что ты поставил на меня.

         Данте усмехнулся.

         — Могу поспорить, что нет. Ты держишь меня в напряжении, Вэл. Я никогда не встречал никого, кто испытывал бы мое терпение чаще, чем ты.

         Я кивнула в сторону Леонаса.

         — Дай ему еще несколько лет. Уверена, что он будет бороться со мной за это место.

         Данте поднял глаза к потолку.

         — Не искушай судьбу.

         — Ты не веришь в судьбу. Но Леонас с твоим характером может быть только способом судьбы отплатить мне тем же.

         — Мы все просто хотим, чтобы ты была молодой и подвижной.

         Данте поцеловал меня в губы.

         — Фу-у-у, неужели вы не можете делать это за закрытыми дверями? — крикнул Леонас, разбудив Беатрис, которая начала плакать.

         Его глаза расширились от шока.

         Данте подошел к нему с суровым выражением лица.

         — Хулиган.

         Он не произнёс это сердито, и Леонас только усмехнулся, когда Данте забрал у него Беатрис.

         Он нежно покачивал Беатрис, а Анна стояла рядом с ним. Данте поцеловал ее в макушку, потом в лобик Беатрис.

         — Можно мне называть ее Беа?

         — Пока она такая маленькая, она не может сказать «нет», — усмехнулся Данте.

         Анна усмехнулась, ее глаза возбужденно заблестели.

         — Не могу дождаться, чтобы наряжать ее. Я видела столько милых клетчатых нарядов.

         — Она не кукла, — сказал Леонас.

         — Ты зануда.

         Леонас напал на нее и принялся щекотать. Она вскрикнула и попыталась оттолкнуть его, но он был почти с нее ростом.

         Беатрис мяукнула. Я раскрыла объятия.

         — Мой выход, чтобы покормить ее. Вы можете играть в рефери.

         Данте положил Беа мне на руки.

         — Хорошо. Нет ничего хуже, чем слушать бесконечные истории Кларка-старшего из его юности.

         Данте позволял Джованни и Дарио заниматься большей частью политической болтовни, но иногда нам требовалось появляться, особенно на светских мероприятиях. Работа в определенных кругах оказалась непростой задачей, главным образом потому, что мы все еще считались скорее странностью или притягательностью, чем частью сцены. Однако люди были любопытны, и это было лучше, чем подозрение.

         Данте предпочитал наши круги, их прямоту, наши правила. Он делал это ради наших детей, гарантируя им всем более безопасное будущее, особенно Леонасу, и я была благодарна ему за это. Он был настоящим семьянином, лучшим мужем и отцом, какого я только могла себе представить.

***

         Беа заснула. В шесть месяцев ее дневной сон работал как часы.

         Анна и Леонас сидели в библиотеке и выполняли домашнее задание, которое должно было занять их на некоторое время.

         Я постучала в кабинет Данте и проскользнула внутрь, не дожидаясь его ответа.

         Найти время для нас стало непростой задачей с тремя детьми и нашими социальными обязанностями, поэтому я старалась использовать каждый шанс, который у нас был.

         Данте посмотрел с легким раздражением, затем откинулся назад. Он знал выражение моего лица.

         — Как насчет того, чтобы ненадолго подняться наверх?

         Данте отодвинул свое кресло и жестом подозвал меня поближе.

         Нахмурившись, я направилась к нему.

         — Ты слишком занят?

        Когда я оказалась рядом с ним, он схватил меня, развернул и усадил к себе на колени. Он задрал мне юбку, затем раздвинул мои ноги своими бедрами. Прижавшись горячим поцелуем к моей шее, он просунул руку в мои трусики и погрузил в меня два пальца. Моя голова откинулась назад, когда он коснулся меня пальцами.

         — А если кто-нибудь войдет?

         Я задохнулась, но мои стенки крепко сжались вокруг пальцев Данте, нуждаясь в большем. Я даже не заперла кабинет, и хотя дети никогда бы не врывались в нашу спальню, они могли бы войти в кабинет Данте. Его пальцы замедлились, но не остановились, и он укусил меня за горло.

         — Они всегда стучатся, прежде чем войти. Все следуют моим правилам, кроме тебя, Вэл.

         Ворчливые нотки в его голосе заставили меня вздрогнуть.

         Я открыла рот, чтобы возразить, но Данте щелкнул большим пальцем по моему комочку нервов. Вскоре я уже задыхалась и бесстыдно терлась о его руку, а эрекция впивалась мне в зад.

         — На колени, — приказал он, вытаскивая свои пальцы из меня прежде, чем я кончила.

         Подавив свой протест, потому что это только заставило бы Данте начать дразнить меня еще больше, я повернулась и одарила его соблазнительной улыбкой, прежде чем опуститься между его ног.

         Я не сводила с него глаз, пока расстегивала молнию и доставала его член. Пальцы Данте запутались в моих волосах, когда я начала дуть на него. Дыхание Данте участилось.

         По коридору прогремели шаги, а потом раздался слабый стук в дверь. Мои глаза расширились, и я резко отпрянула назад. Данте затолкнул меня под стол и придвинул свое кресло ближе, скрывая расстегнутые брюки.

         — Папа, Анна...

         — Разве я не говорил вам ждать, пока не дам разрешение войти? — строго сказал Данте.

         Я прикрыла рот рукой, опасаясь, что мое дыхание было слишком громким. Даже хуже: истерический смех рвался наружу, даже если ситуация была совсем не смешной.

         — Да, но ...

         Я уставилась на эрекцию Данте прямо перед моим лицом и снова с трудом подавила смешок. Это было слишком.

         — Это вопрос жизни и смерти?

         — Нет, — ответила Анна. — Леонас просто...

         — Тогда это может подождать. Я работаю. Вы закончили свою домашнюю работу?

         — Нет, — начал Леонас, но тут вмешался Данте.

         — Тогда вам следует ее доделать.

         — Где мама? — спросила Анна.

         — Она занята.

         Я прикусила нижнюю губу, уверенная, что могу сорваться в любой момент.

         — В ее кабинете? — догадался Леонас.

         — Не беспокойте ее. Вам нужно решать свои конфликты самостоятельно.

         — Ладно, — сказали они одновременно.

         Я не понимала, как Данте мог говорить с ними так, будто ничего не случилось, когда наши дети почти поймали нас на месте преступления. Я еще сильнее впилась зубами в свою губу.

         — А теперь возвращайтесь к своей домашней работе.

         — Хорошо, — проворчал Леонас.

         Затем послышались шаги, и дверь с щелчком захлопнулась. Я тихонько вздохнула и тихо рассмеялась, уткнувшись в бедро Данте. Пальцы Данте запутались в моих волосах, когда он немного отодвинул свое кресло, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

         — Продолжай сосать.

         — Данте ...

         Он нежно подтолкнул меня ближе к своему члену.

         — Соси мой член, Вэл.

         С негодующим фырканьем я взяла его в рот и действительно начала глубоко работать над ним. Вскоре мое возбуждение вернулось в полную силу, почти забыв о проколе.

         Бедра Данте дернулись, явный признак того, что он приближается.

         — Достаточно.

         Я отстранилась, и Данте встал, протягивая мне руку. Я взяла ее, и он поднял меня на ноги.

         — Наклонись над столом.

         Я начала качать головой, но он подошел к двери и повернул замок. Я невольно рассмеялась.

         — Чуть не попались.

         Он подошел ко мне и крепко поцеловал.

         — Наклонись над столом, Вэл.

         Задрав юбку, обнажая свою задницу, я наклонилась над столом и застенчиво улыбнулась Данте, который медленно потирал свою эрекцию. Выставленная напоказ, я чувствовала себя непослушной и невероятно возбужденной.

         Он подошел ко мне вплотную и начал тереться своим кончиком о мои чувствительные складки, вверх и вниз, раздвигая меня. Низкий стон раздался в его груди, когда он медленно вошел. Я вцепилась в край стола, мои глаза закатились.

         Вскоре мне пришлось сжимать губы, сдерживая стоны, и звуки от Данте тоже стали менее сдержанными. Мне было все равно. Библиотека находилась достаточно далеко от кабинета.

         — Сильнее, — взмолилась я, и Данте подчинился, впиваясь пальцами в мои бедра.

         Мы оба подходили к оргазму, когда Данте отодвинулся назад.

         — Повернись, — сказал он.

         Я медленно повернулась, пока не легла на спину поперек его стола. Мы создали полный беспорядок в его бумагах. Меня это не волновало. С самого рождения Беатрис мы осторожно занимались любовью в нашей постели по ночам, когда дети спали. Это был первый дикий секс, и я жаждала его, как наркотик.

         Данте подхватил меня руками под бедра и рывком прижал к себе, входя во всю длину своего тела. Он склонился надо мной, когда вошел в меня и страстно поцеловал, проглатывая мои стоны. Его пиджак загнал меня в клетку. Боже, нет ничего сексуальнее, чем Данте, который берет меня полностью одетый в свой костюм-тройку.