Я и сам это подозревал. Римо не был таким уж непобедимым, как ему казалось. Если он заботился о своих братьях каким-то извращенным способом, на который был способен, это означало, что он был открыт для нападения.

         Серафина продолжила, по-прежнему не глядя в мою сторону.

         — Кроме семьи, в особняк допускаются только Фабиано и Леона, а иногда и уборщики. Римо всегда держит при себе нож и пистолет. Он чутко спит... — она съежилась от того, что открыла.

         Я подозревал, что Римо затащил ее в свою постель. Похитители часто играли со своими жертвами, попеременно обращаясь с ними, как с грязью, а затем показывая им намеки на доброту, завоевывая их доверие. Стокгольмский синдром основан на данной тактике. Жертвы в конечном счете обвиняли себя в изнасиловании и даже пытались убедить себя, что они этого хотели, или подавали своим похитителям сигналы, свидетельствующие о согласии, хотя ни то, ни другое не имело места.

         Серафина задрожала, ее лицо исказилось от чувства вины и стыда.

         Я подошел ближе и осторожно коснулся ее плеча.

         — Серафина.

         Она удивила меня, прильнув ко мне. Я обхватил ее голову руками, пытаясь утешить.

         — Что мне делать? Как буду принадлежать это месту снова? Все будут смотреть на меня с отвращением.

         Обвинить жертву всегда было легко.

         — Если кто-нибудь узнает, дай мне знать, и я с ними разберусь. — Серафина кивнула. — И ты никогда не переставала принадлежать этому месту. Ты — часть Наряда, часть этой семьи, ничего не поменялось.

         И тем не менее все так и было. Мы все семья. Серафина наша семья. Никто из нас не остался равнодушным к ужасам, которые навлек на нас Римо Фальконе.

***

         Данило попросил о встрече. Естественно, я этого ожидал.

         Мы все собрались в кабинете Пьетро. К этому времени Пьетро, по крайней мере, убрал часть обломков, оставленных Данило во время его ярости после простыней, но место все еще было в беспорядке. Пьетро опустился за свой стол, а Сэмюэль стоял у окна, засунув руки в карманы брюк.

         Мы с Данило сели в кресла напротив друг друга. Было уже больше десяти вечера, но ни один из нас не горел желанием спать.

         Данило глубоко вздохнул, вертя в пальцах обручальное кольцо.

         — Мой отец настаивает, чтобы я женился на ком-нибудь из вашей семьи, — сказал он. — Связь между нашими семьями необходима, особенно сейчас.

         Он был прав. Нам нужно было продемонстрировать солидарность, чтобы утихомирить несогласные голоса. Я бы предпочел не заставлять их замолчать с помощью насилия. Нам нужен был каждый человек в наших рядах, чтобы сражаться с Каморрой и Фамильей.

         Пьетро вздохнул и тяжело опустился в кресло. Сэмюэль сердито покачал головой.

         — Серафина не выйдет замуж. Ей нужно время прийти в себя.

         — Есть и другие варианты, — сказал я.

         Глаза Данило вспыхнули.

         — Какие еще варианты? Я не приму дочь какого-нибудь другого Младшего Босса. Мой город важен. Я не соглашусь на меньшее, чем было обещано!

         Я сузил глаза.

         — Следи за своим тоном, Данило. Я понимаю, что это сложная ситуация, но тем не менее я ожидаю уважения.

         Данило сердито посмотрел на свой кулак, в котором лежало кольцо.

         — Я не собираюсь соглашаться на меньшее, чем связь с вашей семьей.

         — Ты не можешь получить Фину! — повторил Сэмюэль, делая шаг вперед, и лицо его исказилось от гнева.

         Я жестом показал ему, чтобы он держался подальше.

         — Ты так же не можешь получить Анну, — резко сказал я.

         Я не был уверен, что он намекал именно на это. Но я не стал бы обещать свою дочь Данило, не глядя в его затравленные, злые глаза, не тогда, когда я знал, что он хочет Серафину.

         Данило встал.

         — Тебе нужна моя поддержка в этой войне. Тебе нужна крепкая семья за твоей спиной.

         — Это угроза? — прорычал я.

         Данило горько усмехнулся.

         — Это факт, Данте. Я считаю, что ты хороший Капо, но я настаиваю, чтобы моя семья получила то, что заслуживает. На меньшее я не соглашусь.

         — Я не стану принуждать Фину к браку, особенно после того, что ей пришлось пережить, — сказал Пьетро.

         Я молча кивнул.

         — Я согласен.

         Данило сунул руки в карманы.

         — Значит, мы зашли в тупик.

         Я обменялся взглядом с Пьетро, который на мгновение закрыл глаза. Он вскочил на ноги и повернулся к нам спиной.

         — Это то, о чем ты просишь меня, Данте?

         Я был эгоистом, но не мог обещать Анну. Я просто не мог... не сейчас.

         — Пьетро, если мы будем следовать правилам, Данило может потребовать жениться на Серафине. Они были помолвлены.

         Сэмюэль посмотрел между нами, его брови сошлись на переносице.

         Данило спокойно ждал.

         Пьетро обернулся. Его глаза были жесткими и полными предупреждения, когда он направил их на Данило.

         — Я отдам тебе Софию.

         Данило усмехнулся.

         — Ей сколько, одиннадцать?

         — Исполнится двенадцать в апреле, — поправил Сэмюэль, хмуро глядя на отца.

         Его руки были сжаты в кулаки.

         — Я на десять лет старше ее. Сейчас мне обещали жену.

         — Ты будешь занят этой войной и установлением своего господства над Индианаполисом. Более поздняя свадьба должна быть для тебя выгодна, — сказал я.

         Я мог сказать, что Данило в конце концов согласится, но он хотел чего-то другого.

         Данило снова посмотрел на кольцо, погруженный в свои мысли.

         — Данило?

         — У меня есть одно условие.

         — Что за условие?

         Данило указал на Сэмюэля.

         — Он женится на моей сестре Эмме.

         Глаза Сэмюэля расширились от шока.

         — Она в... — он с гримасой остановил себя.

         Данило выглядел убийственно.

         — Да, в инвалидном кресле. Вот почему никто из достойных ее не хочет. Моя сестра заслуживает только самого лучшего, а ты наследник Миннеаполиса. Если вы все хотите этой связи, Сэмюэль женится на моей сестре, а затем я женюсь на Софии.

         — Блядь, — пробормотал Сэмюэль. — Что это за извращенная сделка?

         — Почему? — прорычал Данило. — Твой отец проверял воды на предмет возможных невест, а моя сестра Манчини. Она хорошая кандидатура.

         Сэмюэль обменялся взглядом с Пьетро, а потом посмотрел в мою сторону. Девушка Манчини не нашла бы себе хорошего мужа, если бы не сделка Данило.

         Сэмюэль глубоко вздохнул и кивнул.

         — Я женюсь на твоей сестре.

         Данило мрачно улыбнулся. Мы все знали, что это сделка, заключенная в аду.

         — Значит, все решено? — спросил Пьетро. — Ты женишься на Софии и согласишься расторгнуть помолвку с Финой?

         — Это не то, чего я хочу, но мне придется это сделать.

         — Значит, придется обойтись этим? — прорычал Сэмюэль, шагнув вперед и прищурившись. — Ты говоришь о моей младшей сестренке. Она не какая-то там хреновина, которую ты принимаешь в качестве утешительного приза.

         Данило снова рассмеялся.

         — Возможно, тебе тоже захочется вспомнить об этом, когда ты встретишься с моей сестрой.

         — Достаточно, — прорычал я.

         Они специально раздражали друг друга, когда их гнев был направлен на Римо, а не друг на друга.

         — Свадьбу придется отложить до совершеннолетия Софии, — сказал Пьетро с усталым видом.

         — Конечно, — сказал Данило. — Моя сестра тоже не выйдет замуж раньше своего восемнадцатилетия.

        Пьетро кивнул.

        — Значит, решение принято, — сказал я.

         — А теперь я должен вернуться домой. Мы можем уладить детали на более позднем этапе, — Данило взглянул на меня, ожидая подтверждения, и я коротко кивнул. — И еще кое-что. Я не хочу, чтобы хоть одно слово о связи Сэмюэля с моей сестрой стало достоянием гласности. Ей не нужно знать, что это сделка в обмен на Софию.

         Я снова кивнул. Действительно не имело значения, когда мы объявим об этом. Люди все равно будут болтать.

         Он повернулся и зашагал прочь, но Сэмюэль бросился за ним.

         Я надеялся, что они не станут ввязываться в драку, но вмешиваться не стал. Вместо этого я подошел к Пьетро, который держался за край стола.

         — Инес будет в ярости.

         — Данило хороший кандидат для Софии.

         Пьетро сердито вскинул голову.

         — Он был бы хорошей парой и для Анны.

         Я не могу этого отрицать. На данный момент Младший Босс был лучшей партией для моей дочери.

         — Но ты не можешь ее отпустить, правда?

         В его голосе звучал упрек, и он не был беспочвенным.

         — Когда Серафина расторгла помолвку, имел смысл отдать Данило твою вторую дочь.

         — Ты можешь повернуть все так, как захочешь. Ты не хотел отдавать свою дочь. На этом все. Вместо этого ты заставляешь меня отказаться от своей.

         — Ты согласился на связь с Данило много лет назад, Пьетро. Это была не моя идея. Ты хотел установить связь между ним и Серафиной.

         Пьетро вздохнул и выпрямился.

         — Ты прав, — он покачал головой. — Мне все равно кажется, что я предаю Софию. Данило не тот парень, которому я отдал Серафину. Испытание изменило его.

         — Он не из тех мужчин, который может издеваться над девушкой, как бы сильно он ни изменился после случившегося.

         — Ты прав. Но женится ли Сэмюэль на девушке Манчини? Не имею понятия. Мне жаль бедную девушку, но Сэмюэлю нужно произвести на свет наследников. Может ли эта девушка вообще родить детей?

         Я не знал, но Карла тоже была бесплодна, и я не стал любить ее меньше из-за этого.

         — В таком случае есть и другие варианты.

         — Надеюсь, что теперь, когда все улажено, мы все сможем вернуться к нормальной жизни. Инес так настрадалась. Ей нужен перерыв.

        — Серафина восстановится, а вместе с ней и наша семья.

         Жаль, что мои слова не подтвердились.

         Спустя несколько месяцев Серафина сообщила нам, что беременна от Римо, и всякая надежда забыть случившееся была разрушена навсегда.

ЧАСТЬ 8

Валентина

         Мы все втайне молились, чтобы близнецы Серафины не проявили никакого сходства со своим отцом. Это была наша единственная надежда на данный момент, наш единственный шанс дать этим детям будущее в Наряде.

         Инес позвонила мне вскоре после того, как Серафина родила сына и дочь, Невио и Грету.

         Ее дыхание было затруднено, а голос низким и отчаянным.

         — Они катастрофически похожи на него.

         Я затаила дыхание.

         — Его волосами?

         Я видела фотографии Римо Фальконе, его темные волосы и еще более темные глаза.

         — Волосы, глаза, все остальное. Особенно мальчик. Будто Римо смоделировал его самого, чтобы мучить нас.