ГЛАВА 6: РУБИ

Мальчик, который умрёт. Так называют Чарльза Кима. Не «мальчик, родившийся от девственницы», как Гейб, или «тот, кому папаша расшиб лицо», как Эллиота. С тех пор, как в шесть лет к нему пришло первое видение, Чарли был «мальчиком, который умрёт».

Это, правда, глупо, этот ярлык. Мы все умрём. Единственное отличие в том, что время Чарли подходит к концу.

Это знание — такая же часть меня, как тот факт, что Уайлдвелловские нарциссы не зацветают до тех пор, пока стая желтоногих соловьёв не запоёт, чтобы пробудить бутоны. Я не помню того времени, когда Чарли ещё не был на пороге смерти.

Но я не знала, что он умрёт на Острове Серых Волков. Или что он умрёт так скоро.

Эллиот и Гейб об этом уже знали. Их глаза удивленно не таращились и не метались по клмнате, как мои. Тем не менее, заявление Чарли официально положило конец нашему собранию, и с тех пор я избегаю мальчиков.

Теперь, спустя два дня я решила пойти одна. Это не из-за Чарли. Из-за того, что любой из них может умереть, и это будет на моей совести, потому что я нашла карту. Я уже совершила достаточно убийств, нет, спасибо.

Но потом звонит дверной звонок, и они заманивают меня обратно.

— Нам нужна лодка, Руби.

Эллиот врывается в мою дверь с такой важностью, будто бы это я тут гость. Мне следовало бы знать, что он не сдастся.

Чарли останавливается менее чем на секунду перед тем, как выйти через широкую французскую дверь слева от меня. Он что-то кричит про еду, становясь все тише, когда проходит дальше по дому. Если бы я не потратила последние 48 часов, размышляя о его смерти, то сказала бы ему, насколько моя мать ненавидит, когда кто-то ходит в обуви в доме. Но я переживаю из-за его смерти и поэтому промолчу.

Он идет обратно к фойе, держа в зубах батончик и роняя крошки на свою футболку.

— Не могу никуда его взять, — шепчет мне Гейб.

— Меня, что ли? Мы можете взять меня, куда угодно.

— У тебя проблемы с личным пространством, — говорю я и поворачиваюсь к Эллиоту. Сегодня он ведет себя, как бандит. Вырезы на майке обнажают его руки, шорты свисают свободно и низко. — К тому же у меня нет лодки.

— Я знаю, — отвечает Эллиот, не отрываясь от книги, которую он выставил напоказ. Он стоит перед окном, которое освещало его волосы, будто само солнце считает его лидером. — Я договорился о встрече кое с кем, у кого она есть.

— И почему все считают, что ты кто угодно, но не маньяк, помешанный на контроле, с инициативой, я этого не понимаю, — говорю я, забывая на секунду о том, что когда я говорю, не думая, я почти всегда говорю грубые вещи. Сейди бы сейчас закатила глаза, глядя на меня.

Я осмеливаюсь бросить взгляд на Эллиота. По какой-то причине он кажется удивлённым. Может, ему кажется, что он более хороший «плохой мальчик», чем он есть на самом деле.

— А у тебя нет лодки? — спрашиваю я у Чарли, отчим которого достаточно богат, чтобы иметь целый флот.

Чарли что-то бормочет, в процессе выплёвывая кусочки гранолы. Гейб переводит.

— Чарли сломал свою последнюю лодку, когда пытался проверить, взорвётся ли банка от газировки с петардами внутри.

— Это был эксперимент, — говорит Чарли, — ну и с наукой, и с весельем.

Предполагается, что я отправлюсь на серьёзный поиск сокровищ с этими людьми?

— На это потребуется больше, чем день. Сомневаюсь, что родители отпустят нас провести неделю на Острове Серых Волков.

Эллиот пожимает плечами.

— Я не планировал говорить матери.

— Скажем, что мы поехали смотреть колледжи, — предлагает Гейб.

Я вздыхаю.

— Кого мы подкупаем?

— Никого, — говорит Эллиот. — Гейб упоминал о том, что ты постоянно ходишь к миссис Ленсинг. Она разрешит тебе взять её лодку.

Смех вырывается из меня и разносится по фойе.

— Я не та, кто должен просить её об этом, — говорю я, целенаправлено смотря на Гейба.

— Я? Я её видел-то пару раз.

— Ну, зато она знает тебя, — я правда пытаюсь сдержать хихикание, срывающееся с моих губ. — Тебя в этих чувствительных хаки и накрахмаленной футболке. Ты без футболки, покрытый потом и сверкающий…

Чарли падает на пол со смехом, и Гейб бросается на него. Чарли уклоняется и исчезает за дверью.

— Она думает, что ты очень аккуратно целуешься.

Гейб следует за завываниями Чарли снаружи. Эллиот отрывает взгляд от книги, оглядывается по комнате и пожимает плечами.

— Пошли.

Затем он тоже уходит, и передо мной встаёт выбор.

И я выхожу за дверь.

— Если бы я знала, что ты придёшь, я бы надела свой красивый свитер.

Дорис поправляет свои волосы и смотрит на Гейба через плечо, когда мы выходим из медицинского центра Оушенвью.

Я иду возле инвалидного кресла с пучком зубровки. Когда она была моложе, а под «моложе» Дорис понимает 40 лет, хотя это совсем не молодой возраст, — она и другая индианка основали компанию по изготовлению корзин. Вдвоём они плавали на каноэ на остров Эррой и собирали эту траву на лугах и спали под звёздами.

Она больше не может путешествовать, поэтому иногда я встаю рано утром и отправляюсь до острова на лодке ловцов лобстеров. Так я провела вчерашний день, и теперь у нее будет трава для ученика, которого она обучает пару недель. Но вместо благодарности она не позволит мне везти коляску, потому что здесь же Гейб, а видела ли я его мускулы?

— У тебя такие милые черты. Прямо молодой Кери Грант.

Дорис была влюблена в Кери Гранта ещё до появления цветных телевизоров.

Гейб подмигивает мне.

— Не такие милые, как ваши, миссис Ленсинг.

Я закатываю глаза. Дорис смеётся.

— Такой вежливый. Что я тебе говорила, Руби? Именно за такого мальчика хочется выйти замуж.

Лицо Гейба бледнеет. Или же его пугает идея женитьбы на мне, или же брак в целом. Наверное, и то, и другое.

У Эллиота напрягаются плечи. Он не может помешать тому, что люди видят его милую внешность и представляют себе человека, который кусал ствол оружия. А Чарли? Что ж, никто не рассматривает Чарли для длительных отношений.

Эллиот сидит у основания широкого дерева, скрестив ноги, и открывает книгу. Чарли исчезает в листве. У меня появляется ощущение, что иметь дело с этими парнями будет сложнее, чем найти спрятанное сокровище.

— Простите, миссис Ленсинг? — манеры Гейба на самом деле очень милы. Я отвечаю улыбкой и сосредотачиваюсь на Дорис, которая распрямляет пучок зубровки, который я уронила на землю.

— Зови меня Дорис, я не настолько старая.

Дерево хохочет. Дорис смотрит на ветку над нашими головами.

— Продолжай смеяться, Чарльз Ким, и твое время придет раньше, чем ты предполагал.

Листья шелестят над головой. Затем тело подлетает к стене, которая образует барьер между территорией дома для престарелых и океаном за его пределами. Чарли облокачивается на верхнюю часть стены, опираясь руками, его тело наклоняется к морю внизу. Он двигается правее, убирает свои косматые волосы от глаз и подмигивает.

— Не волнуйтесь, миссис Ленсинг. Я не могу умереть, пока не придёт моё время.

Дорис качает головой.

— Вопрос не в том, когда этот мальчик умрёт. Вопрос в том, кто убьёт его первым.

Это заставляет Чарли смеяться.

— Сегодня это буду я, — Эллиот уставился на Чарли. — Тема закрыта.

Мне следует беспокоиться о том, что у нас пока ещё нет лодки, но, по большей части, я наслаждаюсь тем, что понимаю шутки, хотя пока что я просто сижу и смотрю на всё без слов.

Гейб улыбается Дорис.

— Мы собираемся найти сокровище Острова Серых Волков.

— Конечно же. Он же вас возглавляет, — говорит Дорис, кивая головой на Эллиота. Как будто бы просто быть Торном увеличивает его способность найти сокровище. Я отрываю головку пурпурного цветка клевера.

— Ну, это, нам нужна лодка, — говорит Гейб, — чтобы добраться до туда.

— Понятно, — она встречает мой взгляд, приподняв бровь, — и вы решили, что я охотнее одолжу вам её, если попросит Гэбриэль?

— Да, — я прищуриваюсь, глядя на неё сквозь солнечный свет, — Это сработает?

Дорис вздыхает:

— Конечно, сработает.

Голова Эллиота дёргается, показывая широко распахнутые глаза и открытый рот. Гейб дуется.

— Ты всегда недооцениваешь моё обаяние.

Дорис гладит его по голове.

— И кто из вас, мальчики, знает, как управлять лодкой?

— Я, — говорит Чарли.

Тонкие губы Дорис кажутся полоской коралла на фоне коричневой кожи.

— Следующая попытка.

Я качаю головой. Сэйди боялась открытого океана, поэтому мы так никогда не научились плавать на лодке. Гейб кажется подходящим для этой роли, но он говорит Дорис, что не отличит левый борт лодки от правого. Кажется, её мнение о нём из-за этого стало ниже, потому что далее она целые две минуты объясняет, что у лодок есть портовый и вёсельный борты, но не левый и правый.

— Я знаю, как управлять быстроходным катером, — говорит Эллиот, — и я быстро учусь.

— О, нет, — Дорис качает головой, а затем для дополнительного эффекта закатывает глаза. — У Бишопа был бы сердечный приступ, если бы он только подумал о том, что вы отправите «Золотого жука» на этот проклятый остров, не зная ничего о мореплавании.

Одним движением пальца очки Эллиота соскальзывают с его головы на переносицу.

— Что вам нужно, — говорит Дорис, — это кто-то вроде моей правнучки.

Я уверена, что Дорис предложила бы свою кандидатуру, если бы она всё же умела управлять лодкой, но она получила в наследство «Золотого жука» намного позже того, как старость приковала её к земле. И, оставляя лодку Дорис после смерти, Бишоп Роллинс на самом деле оставил её Анне Ленсинг. В отличие от дочери и внучки Дорис, у Анны было и время, и терпение, чтобы научиться.

Тёмная бровь поднялась над вишнёво-красными очками.

— Вы доверяете ей больше, чем мне и Чарли?

— Полагаю, мы знаем, как я умру, — говорит Чарли.

Дорис пожимает плечами. Она и все остальные в Уайлдвелле давным-давно перестали гадать, как умрёт Чарли.

— Полагаю, тебе просто стоит сдаться.

Я застонала. С таким успехом весь город может переехать на Остров Серых Волков для охоты за сокровищем.

— В любом случае, спасибо, Дорис, но думаю, что мы забудем о сокровищах, — Эллиот смотрит на меня поверх своих солнечных очков, — наш командир не очень любит общество.