Я развернула жирную обертку и откусила кусочек бургера. Я едва ощущала его вкус, к тому же не была так уж и голодна. Слишком сильно сосредоточилась на Бекетте и его руке, которой он обнимал меня.

— Я не должен есть подобное, — упомянул Бекетт между укусами. — Но это нормально, рисковать время от времени, верно?

Я бросила свой бургер обратно в пакет и посмотрела на него.

— Нет, когда дело касается твоего здоровья, Бек. Некоторые вещи точно не стоят такого риска, — отчитала я его.

Бекетт молчал. Он смотрел на воду, нахмурив брови, в его глазах отражалась печаль.

— Так вот почему ты избегаешь меня? Потому что поняла, что некоторые риски того не стоят? — спросил он твердым голосом.

Бургер как кусок глыбы застрял в моем желудке.

Скажи что-нибудь Корин. Что-нибудь!

Только не о волоске, который утром ты выдернула из подбородка!

Я молчала.

— Дружба с тобой много значит для меня. Ты отличаешься...

— О, Боже, спасибо, — безразлично ответила я, наконец, обретя голос.

Бекетт серьезно смотрел на меня.

— Ты другая. Впервые после сердечного приступа я чувствую, что кто-то понимает меня. Ты задаешь вопросы, которые остальным даже не приходят в голову. Тебя волнует, как я себя чувствую, что думаю. И ты помогла мне понять, что в моей жизни есть и другие вещи, кроме тех, что я лишился.

Он сжал губы в тонкую линию, пока ждал, что я буду с ним спорить. Я этого не сделала. Не могла. Потому что с ним я испытывала и чувствовала то же самое.

А потом я снова ощутила их.

Бабочек.

Прекрасных трепещущих бабочек.

Повсюду.

— Поэтому да, Корин, ты особенная. Ты лучше.

Бекетт взял мои холодные дрожащие руки в свои и поднес к своим губам, мягко целуя костяшки пальцев. Я снова задрожала, но в этот раз не из-за холода.

— Ты значишь для меня намного больше, чем думаешь.

— Не уверена, что ты знаешь, о чем говоришь... — начала я, но Бекетт прервал меня.

У него была привычка обрывать меня на полуслове, но в этот раз меня это не раздражало. Не тогда, когда он так смотрел на меня.

— Не говори со мной так, будто я не знаю, что творится в моей голове! — сердито возразил он, и я не могла не улыбнуться из-за его раздражения.

— Ну, я рад, что ты находишь все это смешным, — пробормотал Бекетт.

Он обхватил мои ладони своими и положил их к себе на колени. Мы забыли про еду и сосредоточились лишь друг на друге. На этих словах. Искренних словах. На угасающем свете дня.

Я стала серьезной.

— Мне не весело, Бек. Я напугана. Чертовски напугана, — прошептала я.

— Я знаю, Корин. Но я не напуган. Нет ничего страшного в том, что ты понимаешь, с кем хочешь быть. Это восхитительно. Волнительно. — Он наклонился и прижался своим лбом к моему, резко закрыв глаза. — Вот что ты заставляешь меня чувствовать, Корин. Волнение.

Я открыла рот, чтобы высказать Бекетту все, что хотела. Он заслуживал права знать. С ним все казалось таким простым, что я спокойно могла рассказать ему о секретах, таившихся в моем сердце.

— Не уверена, что ты понимаешь, о чем говоришь, Бек. Какие у нас реальные шансы?

Бекетт открыл глаза и напряженно посмотрел на меня. С жаром в глазах.

— У нас такие же шансы, что и у всех остальных.

На глаза навернулись слезы, в груди все сжалось.

— О чем ты говоришь? — спросила я.

Но я уже знала ответ на этот вопрос. Знала.

— Я хочу, чтобы ты дала нам шанс.

— Я не уверена, Бек. Ты не знаешь меня...

— Тогда позволь мне узнать тебя. Я хочу знать все.

Я отстранилась от него, мне было нужно пространство, чтобы дышать. Вдруг дистанция показалась мне необходимостью.

— Ты не знаешь, о чем просишь. При полной луне я могу превратиться в волка и съесть тебя живьем, — сказала я весело.

Я пыталась пошутить. Но у меня не очень получилось. Бекетт не смеялся.

— Я точно знаю, о чем прошу. — Он снова придвинулся ближе, сокращая расстояние между нами. — Даже если ты превращаешься в волка.

Как я могла отказать ему? Хоть когда-нибудь?

— Ладно, — наконец ответила я.

— Ладно? — Уголки губ Бекетта приподнялись вверх, глаза засияли.

— Так я и сказала, — ответила я, пожимая плечами. Я попыталась изобразить беззаботность. Из меня плохая лгунья. Мои глаза тоже засияли.

— Это был самый невоодушевленный ответ, что я когда-либо слышал. Может, тебе нужно время, чтобы немного подумать? — теперь шутил Бекетт.

Он знал, о чем я думала. Что я чувствовала. Потому что уже получил меня.

— Хм-м, может, ты и прав, и я должна еще подумать, — пошутила я.

Внутри все сжалось, руки все еще потели. И я молилась, чтобы действие моего дезодоранта не закончилось.

Но я улыбнулась.

На самом деле улыбнулась.

— Время вышло, Корин. «Ладно» принято. И теперь понимаю, что это лучшее слово, которое я когда-либо слышал.

Бекетт выглядел таким счастливым, и это было заразительно. Это заставило меня забыть о своих опасениях, забыть о своих страхах.

Забыть обо всем, что не относилось к нам.

А потом он встал и поднял меня на ноги. И прежде чем я успела спросить, что он хочет сделать, Бекетт поцеловал меня. На самом деле поцеловал. Одним из тех поцелуев, что заставляют забыть о смысле и причине. Забыть о том, где ты находишься. Таким поцелуем, о котором ты никогда не забудешь. Никогда.

И в этот момент я поплыла.