Ее взгляд вновь устремился на меня, и она закусила нижнюю губу.

— А почему вы обосновались именно здесь?

— Я посещаю все лагеря по очереди, чтобы проверить положение дел. Я просто оказался здесь, когда тебя доставили сюда.

— Вы приглашаете к себе, каждого, кто может оказаться ключом, чтобы пообщаться с ним?

Я наполнил кубки нам обоим.

— Нет, ты первая.

— Почему именно я?

— Потому что ты единственная, кто отказался следовать с остальными и не превратился в рыдающее ничтожество, как только узнал, что тут происходит.

— Все остальные были тоже старше добровольцев, как и я?

— Нет, некоторые были моложе.

— Тогда, неудивительно, что они плакали. Они же дети.

— Ты не на много старше их.

— Может и так, но я никогда не могла позволить себе быть ребенком.

Я положил свои руки на стол, скрестив пальцы, и пристально посмотрел на нее. Ее рука снова скользнула к ожерелью, глаза потемнели и наполнились грустью.

— Что это такое? — поинтересовался я по поводу ее бело-розовых украшениях на шее.

Она слегка вытянула ожерелье вперед, искоса глядя на нее и улыбаясь.

— Ракушки. Вы никогда не видели их раньше?

— Я никогда не видел моря.

— Даже с помощью оракула?

— Я пользовался им не часто и по чуть-чуть.

— Вы должны увидеть его. Оно прекрасно. Оно полно жизни, — произнесла она с таким воодушевлением, что по моей коже пробежали мурашки. — Запах, звуки — я просто не найду слов, чтобы это описать, но как только вы окажетесь на пляже, с чайками парящими в небе, ветром, обдувающим тебя, и волнами, бьющимися о берег, вы поймете, о чем я.

Ее слова интриговали меня, а вдохновенное выражение ее лица очаровывало. Считал ли я ее просто милой? Нет, она была восхитительна в эти минуты. Мне было не знакомо чувство умиротворения, я никогда не испытывал ничего подобного в жизни. Мое существование всегда было сопряжено со сражениями, войнами и смертью.

— Что именно я должен понять? — спросил я, и мой голос оказался более хриплым, чем я ожидал.

Она моргнула и посмотрела на меня. Хотя ее спокойствие улизнуло, она все же улыбнулась мне. Ее улыбка ударила меня прямо в сердце, заставляя мое дыхание сбиться, пока ее глаза изучали меня.

— Что вы дома, — пробормотала она и отпустила ожерелье из рук. — Если вам представиться такая возможность, вы должны это увидеть.

Раньше у меня никогда не возникало такого желания, но теперь оно появилось. Улыбка улетучилась с ее лица. Я презирал меланхолию, которая вновь отразилась на ее лице. Меня охватило непреодолимое желание посадить ее к себе на колени и прижать к себе. Я помотал головой, чтобы отогнать эти мысли от себя. Схватив кубок, я выпил еще вина, поймав себя на том, что она влияет на меня так, как никто другой.

— Тебе необходимо тренироваться с остальными, — резко сказал я, — потому что ты должна знать, как защитить себя по эту сторону стены. Я понимаю твое негодование и обиду, но если ты продолжишь игнорировать тренировки, ты погибнешь. Ты должна научиться бороться за свою жизнь.

Она стиснула зубы и сжала кулаки. На мгновение мне показалось, что она готова сопротивляться и что мне придется принуждать ее. Вместо этого она согласно кивнула.

— Я не в восторге от этого, — она бросила на меня решительный взгляд, и я улыбнулся. — Но вы правы. Я не собираюсь стать закуской для демонов.

— Только некоторые демоны питаются человеческой плотью.

— Приятно это знать. А вы участвуете в тренировках?

— Обычно нет, но поскольку пока я не уверен в том, какое значение ты имеешь для нас, я буду тренировать тебя лично.

— Не думаю, что я настолько особенная, Кобаль, — фыркнула она.

Услышав мое имя, сорвавшееся с ее губ, я ощутил, как кровь приливает к моему пульсирующему члену. Интересно, каково это слышать, как она выкрикивает мое имя, извиваясь подо мной?

— Я уверен, что в тебе скрыто гораздо больше, чем ты думаешь.

Она склонила голову, и я заметил, что у нее перехватило дыхание, когда ее взгляд мимолетно скользнул по моим губам.

— Боюсь, вы будете разочарованы.

— Не стоит загадывать.

Она снова посмотрела на меня, а ее пальцы вновь теребили ожерелье. Ее сердце билось чаще, но еще интенсивнее стал ее соблазнительный запах. Я понимал, что возбуждение настигло не только меня. Если бы я обнял ее сейчас, она бы не стала сопротивляться.

Было так просто сделать ее своей…

Я напомнил себе, что она все еще может быть нашим ключом. Она могла стать решением наших проблем, а я мог испортить все, только потому, что она стала единственной, с кем я хотел переспать.

Честно говоря, она была первой девушкой, которая завела меня настолько, что заставила пошатнуться грань между тем, к чему я всегда стремился, и тем, что я жаждал в данный момент. Лучшим вариантом для меня было бы держаться от нее подальше, передав ее Бейл или Корсону, чтобы они выяснили ее возможности, но я прекрасно знал, что не сделаю этого.

Поднеся свою руку ко рту, она зевнула.

— Если вы не возражаете, я хотела бы отдохнуть после бессонной ночи.

Я незаметно поправил свой восставший член, чтобы она не заметила моего возбуждения, поднялся с места и протянул ей руку. Она некоторое время рассматривала мою руку, прежде чем взять ее. Электрический разряд прошелся по моему телу, когда я ощутил ее прикосновение. На мгновение мне показалось, что между нами вспыхнула искра, но она слишком быстро погасла для того, чтобы отнестись к ней всерьез.

Я следил за ее плавными движениями, когда она встала передо мной. Если бы я сделал шаг вперед, то ощутил бы, как ее тело прижимается к моему. Я бы мог прижать ее грудь к своей груди, запустить свою руку в ее волосы и слиться с ней в поцелуе в долю секунды. Я никогда не жаждал поцеловать девушку так сильно, как сейчас.

Поцелуи в моей жизни не были частым явлением. Демоны редко целуются, если только они не являются избранниками друг друга. Для остальных из нас в этом не было необходимости, когда мы встречались, чтобы справить естественную нужду. Люди, как правило, относятся к поцелуям серьезнее, и несколько человеческих женщин, с которыми у меня была связь, настаивали на поцелуях, но я не придавал этому значения. Теперь я мог думать только о том, как проведу языком по ее губам, ощущая, как ее дыхание смешивается с моим в тот момент, когда мой язык миллиметр за миллиметром проникает ей в рот, подобно тому, как я бы проникал в ее лоно.

Возможно, я мог бы забыть о том, ради чего она здесь. Хотя, если мы когда-нибудь найдем того, кто является ключом, то я заставлю его сделать то, что нам нужно как бы он не сопротивлялся. А я знал, что люди зачастую соотносят секс с чувствами, поэтому не мог рисковать, потому что если она окажется той, кто нам нужен, связь между нами может заставить ее поверить в то, что она значит для меня нечто большее. Я не должен иметь подобного с простыми смертными.

Я отпустил ее руку и отошел в сторону. Она посмотрела на меня, а я взял ее под локоть и повел к выходу. Я поднял полог палатки и отправился с ней в ночь, которая уже спустилась на лагерь. Я не оглядывался, но чувствовал, что Корсон и Бейл наблюдают за нами, пока мы спускаемся с холма.

Не отпуская ее, я вел Ривер мимо уличных патрулей до тех пор, пока мы не добрались до главного дома. После моего настойчивого стука Мак отворил перед нами дверь. Он удивился, увидев меня, но поспешно отступил в сторону, а я наконец отпустил руку Ривер.

— Спокойной ночи, Ривер, — произнес я, когда она вошла внутрь освещенного свечами помещения.

Она улыбнулась мне, глядя через плечо, и исчезла в тени.

— Ты думаешь, это она? — поинтересовался Мак, как только она отошла на достаточное расстояние.

— Не уверен, так это или нет, но она определенно отличается от всех людей, которых я встречал раньше. Я буду лично тренировать ее.

Глаза Мака смотрели на меня с прищуром из-под очков.

— Если у тебя нет уверенности, что это она, то зачем тебе это?

Это был очень хороший вопрос.

— Возможно, я смогу понять быстрее та ли она, кто нам нужен, если займусь ей.

Я произнес эти слова, развернулся и пошел прочь, но, поднимаясь на холм по пути к своей палатке, я осознал, что дело не только в этом. Ривер Доусон влияла на меня так, как никто другой, и я не мог позволить никому подойти к ней близко, и тем более касаться ее.