– УБИРАЙСЯ ОТСЮДА, ПОКА ЦЕЛ! – не своими голосами завопили мы с Кроу.

Ван Райан по-прежнему изображал безразличие.

– А я что? Я ничего, – гаденько подхихикивая и мечтательно закатывая глаза, призрак облетел комнату по кругу и исчез в ближайшей стенке.

Теперь сдохнуть хотелось уже мне. После чего, не говоря никому ни слова, я покинула ванную комнату, деликатно хлопнув дверью.

Следующий день изначально обещал быть познавательным, в некотором смысле. Моя первая суббота в поместье Бересфордов. И у меня имелся грандиозный план: пойти в кабак мисс Лорел и элементарно напиться, но в меру. Иначе рискую начать вести себя непристойно.

Но мои радужные перспективы и моё пробуждение были омрачены сильнейшей пульсирующей болью внизу живота. Господи, что лично я тебе сделала? Как же сильно ты меня… о-о-о, недолюбливаешь? И это выражается в том, что когда у меня наступают критические дни, мне кажется – я этого не переживу. Чёрт, как же больно!

Наконец, приступ на время утих. Мысли пришли в движение. Обезболивающего у меня нет, средств гигиены – тоже. Всё, три дня поноса и голодная смерть.

Я попыталась встать. Бесполезно. Слишком больно. Теперь вопрос стоял ребром: выдержу ли я первый день, или меня едва живую найдут ближе к вечеру?

В этот момент в дверь осторожно постучали, я было рванулась открывать. В итоге с моих губ сорвался душераздирающий стон. Затем раздался треск. Это вылетел замок. На пороге, замерев в суеверном ужасе, стоял никто иной как Драйден Ван Райан.

– Кристина, что с тобой?

Его волосы разметались по плечам, глаза горели, точно у фанатичного рыцаря, дорвавшегося таки до своей дамы сердца с ключом от её пояса верности в руках. Сейчас он не выглядел вышколенным директором подвластного ему ведомства – больше половины пуговиц на рубашке были не застёгнуты, а галстука, жилета и пиджака не было и в помине. Должно быть, он не успел до конца одеться.

– Твою мать за ногу, ты мне дверь сломал! – я снова инстинктивно дёрнулась вперёд. – Ой-ё!

Ван Райан просканировал меня оценивающим взглядом, хмыкнул и развернулся на выход.

– Эй, а ну-ка стой!

Он замер на пороге.

– Куда? Если вы сейчас же не вернётесь обратно, мистер Ван Райан, я не знаю, что сделаю с вашей драгоценной Феррари!

– Шантажистка, – процедил сквозь зубы Драйден.

– Я тут, понимаешь, умираю, а он нагло смывается!

– Я и пришёл, потому что услышал твои стоны.

Услышал через стенку? Хотя он и не на такое способен, держу пари.

– Само собой, я сломал дверь, когда ты, вместо того, чтобы открыть её, всхлипнула от боли. Так что с тобой приключилось?

– Месячные у меня, – огрызнулась я, вся такая бедная и несчастная.

– Я знаю, – спокойно заметил шеф.

– Ты – что?!

– Было бы странно, если бы я не мог этого почувствовать, ты не находишь? – Ван Райан коротко усмехнулся. – Или ты забыла, кто я такой?

Лучше бы он этого не говорил! Громко матерясь, я от греха подальше поползла к краю постели. После чего успешно свалилась на пол.

Драйден поспешил к месту падения и сочувственно склонился надо мной. Я же упёрлась руками в его грудь.

– Эй ты, кровопивец! Ты чего там себе надумал?!

– Обратно на кровать тебя перенести, неблагодарная! Мне даже любопытно, а о чём ты подумала?

Я стыдливо спрятала глаза. Но не могу же я ему сказать, что именно читала у Энн Райс по этому поводу.

– О, Боже! Менструальная жидкость мало кого прельщает даже из вампиров – заруби себе на носу! Остальное – писательские выдумки.

Кажется, я далеко не первая, кто от него шарахается, начитавшись современной готической литературы.

С трудом мне удалось успокоиться и позволить Драйдену перенести себя на кровать.

– Ну-с, на что жалуемся, моя милая пациентка? – с видом опытного врача осведомился Ван Райан.

– Сильные менструальные боли для меня обычная практика. Мой личный гинеколог считает это особенностью моего организма. С этой проблемой мне всегда помогает справиться любое обезболивающее, правда, в повышенной дозировке. Но в данный момент у меня его с собой нет. Средств гигиены, кстати, тоже. Прости за откровенность, но раз уж ты решил изображать из себя моего доктора, то не обессудь.

Я выдохнула и продолжила:

– Понятия не имею, как теперь быть с этой неприятностью. Подходящих заклинаний я не знаю, применять свою магию наугад не лучшая перспектива, и обратиться кроме тебя и бабушки мне не к кому. Моя безграмотность в бытовой магии может вызвать подозрение, – вымученная улыбка появилась на моём лице.

– Все остришь? – спросил Драйден серьёзно.

– Да, я даже умирать буду с песнями.

Он что-то прикинул в уме, почесал загривок (а у него это именно загривок) и заключил:

– Хорошо, жди меня здесь. Я сейчас, – и пулей вылетел из комнаты.

Жди меня здесь… Нет, можно подумать, я страдаю мазохизмом в терминальной стадии и обожаю скакать до потолка с приступами боли! Куда ж я денусь с подводной-то лодки, в смысле, из поместья Бересфордов.

«Я сейчас» растянулось минут на двадцать, не меньше. Мои невесёлые мысли были разогнаны ещё более невесёлыми «схватками». Очевидно, через полчаса мне предстояло стать счастливой матерью ёжика, но тут в комнату снова ворвался мой «рыцарь в сверкающих доспехах» с четырьмя пакетами, заполненными четырёхгодовым запасом прокладок и тампонов всех мастей, и с двумя упаковками обезболивающего в зубах. Тьфу, в клыках.

При всём при этом он имел такой вид, будто на нём проехали через весь штат Невада без остановок.

«А ездовые директора ФБР вам не встречались?» – подумалось мне.

Я тупо улыбнулась своим мыслям, пересиливая боль.

Приподнявшись на локтях, увидела следующую картину: Драйден роняет всё принесённое и обессилено падает в кресло.

– Ты где это откопал и что с тобой? – его поведение обеспокоило меня не на шутку.

Полукровка отдышался и прокашлялся.

– Добежал до портала в Клифтон, оттуда переместился в Воркингтон[17], нашёл аптеку, приобрёл всё необходимое, переместился обратно, – снова кашель.

– Переместился? То есть, проложил личный портал? Что-то не припомню, чтобы вампиры так умели… – предположение моё строилось исключительно на фольклоре.

– Я умею, – устало отмахнулся тот. – Только это отнимает у меня слишком много силы, практикую лишь в крайних случаях.

Я заметила, как потускнели его глаза.

– Ты это сделал ради меня? – даже не смотря на своё состояние, я была этому рада.

– Мне было невыносимо слушать твои стоны, – закрыв лицо руками, честно ответил Ван Райан.

Где-то в моём сердце что-то ёкнуло от досады.

– Спасибо, можешь когда-нибудь за это напиться моей крови! Разрешаю.

– Я приму к сведению…

– Хорошо, за мной должок, – и я поползла к краю кровати, на сей раз с протянутой за лекарством рукой.

К одиннадцати часам я окончательно оклемалась и естественно пропустила завтрак. Свои преимущества есть абсолютно в любом положении, и это истина в последней инстанции.

Этим субботним днём моя душа нестерпимо чего-то требовала. Алкоголя? Приключений? Хотя у меня где алкоголь, там и приключения. Как и у многих людей.

Прохладный душ окончательно поставил меня на ноги. Пока я сушила волосы, сидя на кровати, свободной рукой нашарила в изножье ноутбук. Мне был просто необходим трек «Evanescence»[18].

Когда из динамиков зазвучал такой чарующий и в то же время яростный голос Эмми Ли, в комнате на прикроватной тумбочке кто-то забрюзжал.

– Вот опять двадцать пять! – подал голос мой плеер. – И не надоело тебе одно и то же?

– Нет, не надоело! И, вообще, будь другом, помолчи…

После моих магических экспериментов я обзавелась пятью ожившими говорящими приборами. Мой компьютер, который звали Маком, помнил всё, что со мной было, будто близкий человек. Есть ещё Моти – мой телефон, который оказался женского пола. Потом депилятор Филипс, теперь Фил. Фен Ровента, она же Рова и плеер Сони, он же Сонька. Теперь в любое время суток собеседников будет хоть отбавляй.

У каждого из них был свой уникальный характер. К примеру, Мак – страшный зануда, Моти – помешана на моде. Фил вообще разговаривает редко, зато, бедняга, часто отплёвывается тем, для удаления чего предназначен. Рова оказалась творческой натурой, а вот из Соньки вышел хулиган. О чём бы я его ни просила, он всё делал с подвохом и любил перечить. Но сейчас мне было некогда выяснять с ним отношения.

От «недоофициальности» моего внешнего вида отделаться в настоящий момент не представлялось возможным, поэтому я, уже предчувствуя отрицательные последствия своего поступка, влезла в джинсы и майку-бойцовку.

К обеду в залитой солнечным светом столовой сегодня меня ждало непривычное разнообразие лиц. Присутствовала вся прислуга и их дети. Бри первая радостно помахала мне ладошкой. Лицо девочки светилось от счастья. Она ёрзала, сидя на том месте, где обычно сижу я, и переговаривалась через стол с Ван Райаном. Тот искренне улыбался ей в ответ, разумеется, пряча клыки. Никогда прежде не замечала, что он может так улыбаться. Так, словно он простой человек, говоривший с собственным ребёнком.

Когда моё появление заметили, все возгласы ненадолго стихли, а потом возобновились вновь. Атмосферу, царившую в комнате, проще всего было назвать шутливо-семейной, без малейшего намёка на чопорность. Хотя нет, один намёк всё же был. В лице Гордона Кроу. А в остальном…

Чак переругивался с Нилом, таская при этом из вазы на столе аппетитно пахнущие круассаны. За что и схлопотал лёгкого подзатыльника от мисс Мейер. Донна только посмеялась над этим и погрозила сыну пальцем. Мистер Филдс хвастался перед Барбарой охапкой только что срезанных белых роз. Было видно, что леди сражена их красотой и щедро осыпает садовника комплиментами.

Какая идиллия. Почему вдруг так захотелось повернуться спиной и бежать прочь без оглядки? Не оттого ли, что мне казалось, будто я лишняя на этом празднике жизни, обманом проникшая в поместье, незаконно являющаяся подчинённой Ван Райана, искусственно бывшая человеком…