Виола возлагала большие надежды на последние слова своей прочувствованной речи. Энтони был не из тех, кто отказывается от вызова. Как она и ожидала, брат встретил ее взгляд и ответил:

– Конечно, сумею и именно так и поступлю.

– Могу я предложить совет? – улыбаясь, прибавила Виола. – Пытаясь убедить ее остаться, используй свое обаяние. Ты добьешься большего успеха, если будешь помнить, что Дафна – женщина со своими стремлениями, чувствами и мечтами. Она, может, и отличный знаток древностей, но никак не машина. Если бы ты узнал ее получше, то, возможно, многое понял бы о ней, что только поспособствовало бы твоей цели.

Энтони, казалось, не заметил, что Виола процитировала его собственное описание Дафны, и ничем не выдал, что совет пришелся ему по душе. Он решительно направился к двери.

– Постараюсь не забыть.

– Хорошо. Тогда завтра же утром я отправлюсь в Чизвик, дабы дать вам без помех преодолеть свои разногласия.

– Превосходно. – Остановившись на пороге, Энтони посмотрел на сестру через плечо: – Я вернусь в Лондон через несколько месяцев и непременно навещу тебя. Если же Хэммонд выкинет какую-нибудь штуку...

– Я тут же сообщу тебе.

– Именно.

Виола смотрела, как брат уходит. Она всерьез надеялась, что план свести вместе Дафну и Энтони удастся. Сводничество – дело непростое, но у этих двоих все может сложиться. Пусть Дафна не столь красива, как леди Сара, но она по-своему привлекательна. И разделяет интерес Энтони к историческим изысканиям. Ум и здравый смысл позволят ей с легкостью вести обширное хозяйство герцога, а страсть и щедрое, нежное сердце принесут Энтони счастье. Пусть брат пока еще не осознал их взаимной предрасположенности, но, если все получится, они составят превосходную пару.

Виола вызвала Селесту, чтобы начать паковать вещи. На сей момент она сделала все возможное для будущего счастья Энтони, и пока придется довольствоваться этим. Может статься, она еще напишет письмо или два, чтобы подтолкнуть брата и Дафну в правильном направлении, но любовь, если ей суждено расцвести между ними, должна прийти сама. Самое правильное сейчас – не мешать им.

Ко всему прочему, удайся ее затея, Виола не только поможет Энтони обрести любящую супругу, но и расстроит замыслы леди Сары Монфорт, одной из самых никчемных женщин в Англии. Мысль об этой сладкой победе заставила Виолу улыбнуться.

***

Дафна внимательно следила, как двое подручных заносят большой фрагмент мозаичного пола в антику. Она вздрогнула, когда угол мозаики ударился о косяк, и от плиты откололся крошечный кусок.

– О, пожалуйста, будьте осторожны.

– Никогда не говорите «пожалуйста» рабочим, – шепнул низкий голос ей на ухо. – Иначе они перестанут вас уважать.

Дафна едва не подпрыгнула, услышав позади себя голос Энтони. Она обернулась.

– Ценю ваш совет, ваша светлость, – пробормотала она, – но поскольку я имела дело с рабочими всю свою жизнь, то уверена, что сумею без посторонней помощи заставить двоих из них перенести ношу.

Дафна последовала за помощниками в антику, спиной чувствуя пристальный взгляд Энтони.

– Спасибо, – сказала она, когда мозаика была благополучно уложена на ее самый большой рабочий стол. – А теперь мне нужно...

– Оставьте нас, – перебил ее Энтони.

Не обращая внимания на протестующий возглас Дафны, мужчины тотчас же вышли из антики. Она, сердито нахмурившись, уставилась на герцога.

– Вам даже не пришло в голову поинтересоваться, нужна ли мне еще помощь, прежде чем отпустить их!

– Нет, – ответил Энтони с присущей ему прямотой. – Я желаю поговорить с вами наедине, поэтому отослал их прочь.

– Вы всегда получаете все, что пожелаете?

Заметив, что темные брови удивленно приподнялись от ее дерзости, Дафна невольно преисполнилась удовлетворения. Теперь, когда она более ничего к нему не испытывает, как приятно не волноваться о его мнении!

– Как правило, – подтвердил Энтони, – возможно, потому что я высокомерен, эгоистичен и невнимателен к окружающим. Так мне говорили.

Услышав свои собственные слова, Дафна чуть смутилась. Однако если он ждал извинений, то ему предстояло разочароваться.

– Все герцоги такие, – продолжал Энтони, – нас так воспитывают, понимаете. С самого детства мы окружены людьми, готовыми потакать любому нашему капризу и, не задавая вопросов, исполнять любой наш приказ. Посеешь привычку – пожнешь характер.

Признавая его неоспоримое знание природы герцогов, Дафна склонила голову:

– Уверяю, ваша светлость, что с вами в качестве примера я не жду ничего другого.

Энтони издал приглушенный звук, подозрительно похожий на смешок, и ее чувство удовлетворения испарилось. Дафна хотела, чтобы ее слова жалили.

– Вижу, вы, наконец, обрели дар речи, мисс Уэйд, – насмешливо заметил он.

– Я и не заметила, чтобы теряла его, – тотчас парировала она. – Насколько мне известно, я обладаю сим даром с достаточно юного возраста.

– А я только сейчас начинаю понимать это в полной мере, – пробормотал Энтони и подошел к ней поближе. Мятежница не стала отступать. Она изучала его столь же спокойным, уверенным взглядом, как и он ее.

– У вас не голубые глаза, – вдруг сказал он. Казалось, открытие сие его поразило. – Они цвета лаванды.

Сердце Дафны неистово застучало, и вся ее едва обретенная уверенность улетучилась. В его глазах и голосе было нечто, что ранило, что заставляло вспомнить ту девушку, которой она была вчера и которая блаженно не ведала, как это больно – когда разбивают сердце.

Она сделала глубокий успокаивающий вдох. Той глупышки больше нет, а женщина, занявшая ее место, не позволит Энтони причинить ей боль. Больше никогда.

– Уверена, что вы, ваша светлость, желали обсудить со мной отнюдь не цвет моих глаз.

Когда герцог не ответил, Дафна отвернулась и бросила через плечо:

– Каким бы ни был предмет нашего разговора, надеюсь, вы не станете возражать, если во время оного я продолжу работу.

Дафна посчитала его молчание за согласие. Она не пыталась угадать, о чем Энтони хочет побеседовать с ней. Возможно, о ее увольнение или о чем-то, связанном с раскопками. Не все ли равно? Но скорее бы он ушел.

Дафна подошла к столу, где, дожидаясь начала реставрации, лежала принесенная рабочими мозаика. Она проверила загустевший в ведре грунт, который недавно приготовила, помешала его деревянной лопаточкой, стремясь убедиться, что состав получился правильной консистенции. Удовлетворенная, Дафна открыла крышку большой деревянной шкатулки, стоявшей на столешнице справа от мозаики. В ней, разложенные по цвету по разным секциям, хранились все отдельные кусочки смальты, которые были найдены при просеве земли вокруг того места, где обнаружили драгоценную плиту. Теперь Дафне предстояло отобрать элементы, которыми она заполнит пустоты в изображении.

Доставая из шкатулки сантиметровые стеклянные кубики различных оттенков голубого и зеленого и прикладывала их к океаническому узору мозаики, Дафна все ждала, когда Энтони заговорит. Но молчание затягивалось. Тогда она подняла голову и обнаружила, что герцог по-прежнему разглядывает ее.

– Вы сказали, что хотите поговорить со мной, – поторопила она.

– Да, конечно. – Он, казалось, очнулся от своих дум и подошел к ней. – Моя сестра уехала в Чизвик.

– Знаю, – ответила Дафна, отбирая из шкатулки два кусочка оливкового и кобальтового цветов. – Она недавно заходила попрощаться. – Не удержавшись, Дафна прибавила: – Я увижусь с ней через месяц.

– Именно это я надеялся обсудить с вами. – Недолго помолчав, Энтони продолжил: – Мисс Уэйд, несмотря на то, что вы женщина, я испытываю огромное уважение к вашим способностям антиквария и ученого.

Дафна вспомнила бесконечные дни, когда она трудилась до изнеможения, не жалея сил, дабы показать свои знания и умения и завоевать признание Энтони. И вот теперь, когда уже слишком поздно, он наконец выказывает ей малую толику столь желанного прежде уважения. Предполагается, что она будет польщена снисходительной похвалой?

– Благодарю, ваша светлость. Несмотря на то, что вы герцог, вы, похоже, неплохо разбираетесь в древностях.

На этот раз Энтони не удержался от смеха. Он даже не пытался скрыть своего веселья.

– О, да вы и вправду обладаете изрядным даром речи, и теперь, решившись уехать, не утруждаете себя попытками сдержать его ради меня.

Ответа не требовалось, и она промолчала. Дафна сосредоточилась на работе. Она начала сравнивать кубики смальты, которые держала на ладони, с элементами, составлявшими изображение, пытаясь определить, какие из них лучше всего подойдут для восстановления поврежденной части мозаики. Работая, она старалась не обращать внимания на стоящего подле мужчину. Пусть он выложит все, что собирался, и наконец уйдет. Однако, казалось, прошла вечность прежде, чем он вновь заговорил.

– Я хотел бы, чтобы вы остались.

Дафна сжала стекляшки в левой руке, но лишь на мгновение. Желания этого человека больше не имеют для нее никакого значения.

– Нет.

Считая на этом дело решенным, Дафна наклонилась, дабы получше сравнить два кубика смальты.

– Кажется, немного зеленее, чем надо, – пробормотала она, выпрямляясь, и отложила отвергнутый кусочек в сторону. Она потянулась к шкатулке, но не успела выбрать новый фрагмент, как пальцы Энтони поймали ее запястье на полпути.

– По крайней мере дайте мне возможность попытаться изменить ваше решение, – сказал он.

– Это было бы напрасной тратой времени. Я увольняюсь.

– Что вызвало ваше внезапное стремление уехать? – большой палец его руки поглаживал ее запястье, и Дафна почувствовала, как в ответ на ласку учащается пульс.

Недовольная собой, она выдернула руку.

– Мои мотивы вас не касаются.

– Виола рассказала мне о вашем деде. Если вы желаете получить его признание, то моя помощь будет нелишней. Закончите раскопки, и я воспользуюсь всем своим влиянием, чтобы заставить его принять вас.