Глава 6

Виола предвидела, что Энтони не понравится намерение Дафны оставить раскопки. Она убедилась в своей правоте, едва он ворвался в ее гостиную через час с небольшим после ухода Дафны. Брат был мрачнее тучи.

– Мисс Уэйд собирается уйти, – заявил он без предисловий. – Что ты задумала, Виола?

Оторвавшись от писем, виконтесса посмотрела на свою горничную Селесту, которая прекратила подметывать подол на одном из вечерних нарядов, и перевела взгляд обратно на Энтони.

– Если мы собираемся ссориться, – сказала она спокойно, – я бы предпочла не делать этого в присутствии слуг.

Энтони повернулся к горничной:

– Выйди, – приказал он. Девушка воткнула булавку в шитье, сделала быстрый книксен и, закрыв за собой дверь, оставила хозяйку наедине с герцогом.

Виола внимательно оглядела брата, отмечая сузившиеся глаза и недовольно поджатые губы. О да, он и вправду страшно разгневан. Такой грозный вид напугает кого угодно.

– Не возьму в толк, о чем ты говоришь.

Наконец линия поведения выбрана.

– Дафна действительно приходила ко мне и сообщила, что решила уехать отсюда. Она хочет найти деда, войти в общество, познакомиться с достойными молодыми джентльменами. И просила помочь ей в этом. Что, по-твоему, я должна была делать?

– Отказаться. Это, кажется, очевидно.

– Разве можно так с ней обойтись? Она внучка барона.

– Возможно. Но мы не знаем этого наверняка.

Виола пожала плечами, словно отметая значимость его слов.

– Тогда дочь рыцаря, – с улыбкой поправилась она. – Дафна мне симпатична, мы подружились, и я считаю, что ей давно пора заняться поисками своей семьи. Ведь речь идет не о служанке, воспитанной в приюте, а о девушке благородного происхождения, которая должна занять приличествующее место в свете.

– Не могла бы эта ваша затейка подождать до весны? А еще лучше лет пять или поболе?

– Какой же ты бессердечный, Энтони! – упрекнула Виола. – Через пять лет у нее не останется решительно никаких шансов выйти замуж. Кроме того, раз уж Дафна решила уйти, ты не вправе упрекать ее за желание восстановить отношения с дедом. Я заверила ее, что если это то, к чему она действительно стремится, я, конечно, окажу поддержку. Однако я поставила условие, что сначала она должна поговорить с тобой.

Энтони бросил на виконтессу острый, обвиняющий взгляд.

– Ты вызвала этот ее сумасбродный порыв уехать из поместья.

– Я в самом деле не отказалась помочь ей, если ты об этом. Пусть Дафна получит то, чего заслуживает по праву рождения.

– Я не об этом. Ведь это ты рассказала ей о том, каким захватывающим может быть Лондон, какими занимательными могут быть балы и вечеринки, предложила ей помощь в поисках мужа и прочий вздор. Бог его знает, какие еще глупости ты успела вложить ей в голову.

– Нет ничего глупого в том, что молодая леди жаждет общения в светском кругу и желает найти себе мужа. Ты же понимаешь, что здесь она очень одинока.

– Это не довод, – парировал он. – Ты ведь знаешь, как важны для меня музей и раскопки. Я взял на себя обязательства завершить этот проект, наметил сроки. Не могу поверить, что ты так со мной поступаешь, Виола.

Сестра в недоумении развела руками:

– Энтони, ты, кажется, чрезмерно расстроен. Решительно не понимаю, чем объясняется твое волнение. Тебе всего лишь требуется найти Дафне замену.

– Мисс Уэйд незаменима. Она необходима для успеха сего проекта, и улизнуть ей не удастся. По крайней мере, следующие семь месяцев. Или пять лет, если выйдет по-моему.

Виола рассмеялась:

– Дорогой братец, ты не можешь удерживать Дафну против ее воли. Рабство, знаешь ли, вне закона.

Однако Энтони не находил ничего смешного.

– Когда я нанимал Дафну, она обязалась завершить раскопки. А теперь намеревается нарушить данное мне обещание, и в тоже время ей хватает дерзости упрекать меня в невнимательности к другим!

– Она действительно так сказала? – изумилась Виола. Энтони занимал настолько высокое положение, что большинство людей, включая ее саму, не осмелились бы говорить с ним в таком тоне. – С трудом могу в это поверить.

– Поверь, это правда. Она упрекнула меня в том, что я никогда не говорю «пожалуйста» и «спасибо», что я невнимателен к окружающим, высокомерен, и… что же еще?.. ах да, эгоистичен. Именно так она и сказала. И что она уходит, потому что более не желает работать на меня.

В голосе Энтони звучали гнев и недоумение. Он определенно не понимал Дафну. Виола и сама была слегка озадачена. Что вынудило девушку высказаться в столь несвойственной ей манере? Она казалась такой спокойной и невозмутимой.

– Когда она сообщила, что хочет уехать, что ты сделал, Энтони? Стал ее запугивать, полагаю?

– Вовсе нет. Я просто напомнил о ее долге передо мной и о своих собственных обязательствах перед Обществом. А она по неведомой причине вспылила и осыпала меня всевозможными оскорблениями. Да кем она себя возомнила, чтобы позволять себе такое обращение?

Хотя Виола по-прежнему недоумевала по поводу неожиданного стремления Дафны покинуть Хэмпшир, она слишком хорошо знала своего брата, чтобы и дальше гадать о причинах внезапной вспыльчивости Дафны. Герцог, вероятно, без конца говорил и говорил о том, что имело значение для него, не думая, что было важно для девушки.

Виола чуть не рассмеялась. Она бесконечно любила Энтони, но у него, несомненно, имелись свои недостатки, и, очевидно, Дафна без экивоков ему на них указала. Несмотря на некоторую сдержанность девушки, Виола начала испытывать к ней большое уважение. Да, Дафна держалась несколько замкнуто, но она не боялась отстаивать собственное мнение и перечить вельможе.

– О чем она думает? – вопрошал тем временем герцог, вышагивая взад и вперёд перед сестрой. – Ей следует знать свое место! Боже, да понимает ли она, что я мог бы сделать с ней за это?

Виола смотрела, как в глубоком возмущении брат мечется по комнате, и вдруг ей пришло в голову, что никогда прежде она не видела его столь взволнованным. Наверняка, никогда прежде он не слыхал подобной критики в свой адрес и был настолько разгневан нападками, что обычная его холодность и самообладание исчезли. Слова Дафны больно задели Энтони, вероятно потому, что были справедливы, и в глубине души он понимал это.

– Герцог, который говорит «пожалуйста» и «спасибо», – продолжал он. – Ну не нелепость ли?

Виола не ответила. Она была слишком занята неожиданной мыслью, поначалу показавшей просто невероятной, но затем так захватившей Виолу, что та никак не могла избавиться от задумки. О, как было бы чудесно, если бы Энтони женился на Дафне вместо леди Сары!

Чем дольше Виола размышляла, тем больше ей нравилась эта идея. Если Дафна и вправду внучка барона, то происхождение ее могло вызвать неодобрение только у самых закостенелых снобов. Выражение, промелькнувшее вчера на лице Дафны, открыло Виоле, что под маской спокойствия и сдержанности бушуют сильные страсти. Девушка, похоже, уже глубоко влюбилась в Энтони. И в то же время она знает, чего хочет, и ей хватает смелости возражать герцогу. Подобное сочетание предвещало счастливое будущее их браку. Конечно, препятствий предостаточно – и несправедливое мнение Энтони о Дафне, и решение той уехать, и внезапная, столь озадачившая Виолу, неприязнь девушки к герцогу. Что же могло вызвать эту враждебность?

– О Боже! – воскликнула Виола. Ее вдруг осенило. – Ну конечно же! Как я могла быть столь слепа?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – голос Энтони нарушил ход ее мыслей, и Виола поняла, что говорила вслух. – Я очень недоволен тобой, Виола, так же как и Дафной. О чем ты думала?

Виола ненадолго отвлеклась от поразившей ее догадки и ответила:

– Я сожалею, Энтони, если вызвала твое недовольство.

Дафна, должно быть, случайно подслушала их разговор в музыкальной комнате. Это объясняло все: и то, что она пожелала уехать столь поспешно; и то, что ей захотелось быть представленной свету и найти поклонников – дабы залечить свою раненую гордость; и то, что она осмелилась критиковать Энтони. Какая женщина не попыталась бы поквитаться за сравнение с букашкой?

– Тебе следовало, по крайней мере, посоветоваться со мной, – продолжая мерить шагами гостиную, бросил герцог. – Она имела наглость заявить, что уходит потому, что я ей не нравлюсь, Виола. Скажи на милость, кто такая эта девчонка, чтобы я ей нравился или нет? Кем она себя возомнила?

– Очевидно, женщиной, которая не боится сказать начистоту, что она о тебе думает.

Виола преисполнилась надежды, что ей удастся заставить брата изменить мнение о Дафне. Но выйдет ли из этого толк? Не все так просто. Дафна любит Энтони – никаких сомнений – и поэтому будет во много раз труднее исцелить ее раненую гордость.

Виоле внезапно показалось невозможным соединить эту пару, и сердце ее тоскливо сжалось. Искренняя, умеющая любить, Дафна подарила бы Энтони настоящее счастье, чего никогда не сможет безупречная леди Сара.

– Она имеет право на собственное мнение, Энтони.

Продолжая вышагивать по комнате, брат метнул на Виолу сердитый взгляд:

– Во всем этом есть отчасти и твоя вина. И я надеюсь, что ты тотчас же заберешь назад свое предложение.

Сложив руки на груди, Виола уставилась на брата. На лице проступило фамильное упрямство.

– Я не сделаю ничего подобного. Если Дафна пожелает погостить у меня, я не откажу.

Энтони остановился и направил на сестру всю мощь герцогского гнева:

– Ты собираешься перечить мне?

Виола, однако, и не думала отступать.

– Я собираюсь поступить так, как считаю правильным. Дафна заслуживает того, чтобы отыскать семью и занять подобающее ей место в обществе. Я предложила свое содействие и пригласила остановиться у меня в Чизвике. Я введу ее в свет, помогу завести подходящие знакомства и представлю достойным молодым джентльменам. И не стану забирать назад свое приглашение лишь потому, что тебе ее отъезд причинит неудобства. Если ты не желаешь отъезда Дафны, попробуй найти способ убедить ее остаться. Если сумеешь.