****

В то же утро вдовствующая герцогиня Беркшир тщательно оделась, съела легкий завтрак с подноса в своем будуаре и пошла в библиотеку, чтобы дождаться прибытия двух ее сыновей. Накануне вечером Дориан вытащил ее из постели и заставил подписать пачку бумаг. Естественно, она протестовала, но он показал ей листок бумаги. С потрясением она узнала руку своего покойного мужа. Это было его завещание, которое она считала уничтоженным навсегда. Она думала, что сожгла единственную копию в библиотеке в Ашленде десять лет назад, но была обманута.

И теперь, как оказалось, она была предана. Этот человек, Кратчли, сохранил оригинал, документ, о котором она даже не подозревала. И в Ашланде слуги, очевидно, говорили. Это был лишь вопрос времени, когда Дориан узнает о Саре Хартли - если еще не знал. Естественно, она все отрицала. Конечно, Хотчкисс не видел, как она сжигала что-либо в библиотеке в Ашленде в тот день, когда умер ее муж. Сама идея была абсурдной. Она ничего не знала об этом новом  завещании. Она никогда не видела и не слышала об этом раньше. Но Дориан, к ее шоку, не поверил своей матери. Дориан всегда верил своей матери. Она подписала документы, чтобы успокоить его, но он не был удовлетворен. Он хотел, чтобы она выехaла из Беркшир-Хауса. Ей было приказано собрать вещи и уехать. Если она тихо уeдет и не доставит ему больше проблем, он не станет ее разоблачать публично, сказал он.

«Но мой дорогой Дориан!» - воскликнула она. «Ты серьезно веришь, что я это от тебя скрыла? Ты принимаешь слово слуги над моим? Я твоя мать».

Он пoсмотрел на нее с такой ненавистью, что она отшатнулась от настоящего страха. «Я молился бы Богу, чтобы это было не так», - сказал он, и не могло быть никаких сомнений, что он это имел в виду. Что случилось, что так сильно отвернуло его против собственной матери? Она поклялась никогда не отдыхать, пока не узнает. После того как он ушел, забрав завещание и бумаги, она вызвала всех слуг и тщательно их расспросила. К рассвету она знала все.

Когда дверь открылась, и Саймон вошел в комнату, она сначала была ошеломлена. Она планировала, что скажет Дориану. Но, если подумать, было бы не так уж плохо перетянуть Саймона на свою сторону первой. Тогда вместе они смогут спасти Дориана.

«Боже! Кто умер?» - спросил Саймон, увидев ее. Для пущего эффекта она оделась в черное с головы до ног. Струящиеся украшения сверкали в ее ушах и на груди, а на шее была приколота большая брошь с белой прядью волос ее покойного мужа. Она выглядела бледной и хрупкой. Короче говоря, она восстановила все жалкое достоинство своей вдовства. «Это годовщина смерти вашего отца».

«Неужели? Я думал, что мой отец умер летом».

«Возможно, ты услышал о его смерти летом», - строго ответила она. «Ты был в Индии в то время. Я всегда ношу черное в этот день».

«Понятно», - коротко сказал он. «Где Дориан? Он хотел меня увидеть, но я боюсь, что его сообщение было несколько загадочным. Его здесь нет?»

«Он все еще живет в своем клубе», - сказала она. «Но я ожидаю, что он вернется, когда выгонит меня!»

Саймон поднял бровь. «Выгонит тебя? Что ты имеешь в виду?»

«Сначала он лишил меня моих драгоценностей. Теперь меня выгоняют из дома!»

«Но почему? Что ты сделала?» - спросил он, подавляя смех. «Ты должна была сделать что-то действительно ужасное, чтобы разозлить Дориана настолько, что он выбрасывает тебя на ... э- э- э ... ухо».

«Это ложь», - сказала она сердито.«Все лгут! Он думает, что я совершила ужасные вещи, но это неправда. Я не сделала ничего плохого. Все, что я сделала, было к лучшему. Все, что я делала, было для защиты моей семьи. Но она повернула его против меня. Боюсь, мы можем потерять его навсегда».

«О чем ты говоришь?» - нетерпеливо спросил он. «Меньше драмы, мадам, и больше деталей. Кто настроил Дориана против тебя? Что, по ее словам, ты сделала?»

Ее зеленые глаза сияли яростью. «Ее зовут Сара Хартли!»

«И кто она?»

«Она никто», - сказала герцогиня. «Она ничто. Она была нищим подкидышем, когда я взяла ее под свое крыло».

«Когда ты что?» - удивленно сказал он. «Я не знал, что в тебе есть хоть малейшая склонность к благотворительности».

В то время это было модно», - объяснила его мать.

«И почему я никогда не слышал об этой персоне раньше?» - спросил Саймон.

«Я полагаю, я упомянaла ее в своих письмах; возможно, тебе следовало бы их прочитать», - резко ответила его мать. «Конечно, ты никогда не встречал ее. Ты был в безопасности в армии, когда несчастное существо вошло в нашу жизнь. И ты все еще был в Индии, когда я наконец избавилaсь от назойливого маленького сорванца. О, твой отец пытался меня предупредить! Сначала он не хотел ее в своем доме. Но она была такой милой, бодрой, счастливой малышкой, что вскоре она заставила его есть из ее рук».

«Я совершенно уверен, что мой отец никогда не ел ни из чьих рук», - сухо сказал Саймон.

«Ты никогда не видел ее в действии! Она обвела его вокруг своего мизинца всего за несколько дней. Он купил ей пони и научил ее кататься. Никто не мог устоять перед ней. Дориан учил ее Шекспиру. Она помогла Джоанне разбирать ее шелковую пряжу. Она приносила суп слугам, когда они болели. Она стала маленькой хозяйкой дома! Все ее полюбили!»

Он нахмурился. «Так что же случилось?»

«Когда твой отец умер, я полагаю, она ожидала, что он оставит ей кучу денег. Но она была разочарована. Поэтому она нашла еще одного старика, которого могла бы обмануть. Она соблазнила его и вышла замуж. Его звали сэр Теренс Планкетт из Фишхэмбла. Он был достаточно стар, чтобы быть ее дедушкой, но у него были деньги, и это все, что хотела мисс Хартли Он увез ее в Ирландию, и я подумала, что это конец моих испытаний».

«Но это оказалось не так?»

«О, нет. Теперь она вернулась, жаднее, чем когда-либо. Я полагаю, она растратила значительное состояние Планкетта. Она увидела нечто гораздо большее. Она вернулась с листком бумаги, который, по ее словам, является последней волей и завещанием твоего отца».

«Это невозможно. Такая вещь не могла быть спрятана все эти годы».

«Конечно, это невозможно. Это не что иное, как умный подлог, но Дориан позволил себе убедить себя в том, что это написал его отец. Конечно, свидетелей нет, она слишком умна для этого. Она полностью полагается на доброту Дориана, и ее гнусный план увенчался успехом. Он уже решил отдать ей тридцать пять тысяч фунтов из собственного кармана».

«Что!» - резко сказал Саймон. «Тридцать пять тысяч фунтов? Позволь мне увидеть это завещание».

«Дориан держит это при себе».

«Мой отец не был бы таким глупым», - категорически сказал Саймон. «Очевидно, Дориан был обманут умной авантюристкой. Тридцать пять тысяч фунтов! Это невероятно. Пять тысяч, возможно, он мог оставить доверенному и ценному слуге. Десять тысяч, возможно. Но почему мой отец должен оставлять тридцать пять тысяч фунтов кому-то не его крови? Был ли он влюблен в нее?»

«Когда он умирал, он звал ее», - сказала герцогиня, ее лицо было холодным и твердым, когда она вспоминала. «Он не звал меня. Он хотел видеть ее лицо, а не мое. Она оставалась с ним всю ночь. Она читала ему и пела. Он не хотел больше никого возле себя. Он умер, держа ее за руку».

«Это ничего не значит», - сказал Саймон, хотя выглядел довольно мрачно. «В любом случае, ты говоришь, что завещание не было засвидетельствовано. Поэтому оно юридически не действительно. Его не следует выполнять».

«Дориан полон решимости сделать это. Действительно, он полон решимости сделать для нее больше».

«Что ты имеешь в виду?» - резко спросил Саймон.

«Согласно этому, якобы новому, завещанию, мисс Хартли должна была иметь двадцать пять тысяч фунтов. Но Дориан настаивает на том, чтобы дать ей процент также. Десять лет нарастающих процентов».

«Он сказал тебе все это?»

«Нет. Я должна был узнать от слуг. Когда он вернулся из Ашланда вчера, он привез с собой одного из лакеев. Было не трудно заставить его говорить. Я ... », -она колебалась, привлекая его внимание.

«Есть еще кое-что? Давай, давай! Что ты мне не говоришь?»

«Есть одна часть моего поведения, которая беспокоит меня», - сказала она. «Я скрывала от твоего брата тот факт, что мисс Хартли сбежала с сэром Теренсом. Возможно, это было неправильно с моей стороны. Но Дориан все еще не оправился от шока после смерти своего отца. Его жена тоже перенесла еще один выкидыш. В этих обстоятельствах я чувствовала, что было бы добрее позволить ему думать, что мисс Хартли умерла».

«Умерла?»

«Возможно, он бы счел себя обязанным поехать за ней, понимаешь, и вернуть ее обратно. Джоанна уже ревновала к девушке. Это было бы довольно пагубно».

«Я вижу. Дориан также был влюблен в нее. Звучит совершенно смертельно».

«Я сделала то, что считала лучшим для всех. Но теперь она вернулась, и Дориан знает, что я немного солгала. Он не выслушал мое объяснение, возможно, это и хорошо. Бедный мальчик! Он даже не понял, что влюблен в нее. Но конечно, в тот момент, когда он снова увидел ее, она очаровала его. Теперь он не хочет слышать ни слова против нее. Саймон, ты поговоришь с ним, не так ли?»

«Конечно!» - сказал Саймон. «Чертов дурак. Я поговорю и с мисс Хартли, или с леди Планкетт, или как там она себя называет в эти дни».

Герцогиня фыркнула. «В эти дни!» Сказала она. «О, в эти дни она называет себя Селия Сент-Ли!»

Саймон вздрогнул, с его лица стек цвет. «Что ты сказала?»

«Я не узнала ее, когда встретила в театре», - сказала его мать, - «но, похоже, Дориан узнал. Когда я думаю, что я на самом деле убеждала его сделать ее  своей любовницей, я готова кричать! О, она умна! Она подождала, пока он не станет ее любовником, а затем она устроила ловушку».

«Селия Сент-Ли это Сара Хартли? Ты уверена?»

«О, да! Он повез ее в Ашлендс в воскресенье. Они выкопали ее могилу, которая, конечно, была пуста. После этого я уверена, что он готов верить всему, что она говорит, и делать все, что она хочет».