«У тебя есть свой дом в Грин Парке».

«Я не могy выселить своих арендаторов».

Дориан пожал плечами. «Я считаю, что в Гайд-парке есть очень красивые деревья. Она может построить гнездо в одном из них. Но она никогда не ступит ногой в мой дом снова. После того, что она сделала с Салли …»

«Что она сделала с Салли!» - грубо сказал Саймон. «Что она сделала с маленьким ничтожеством? Судя по тому, что я слышaл, Салли должна ее благодетельнице долг благодарности.  Ты, кажется, думаешь, что это наоборот! Мало того, что она неблагодарная, испорченная девушка; она обманщица и лгунья».

Глаза Дориана вспыхнули гневом. «Ты не будешь говорить о ней так».

«Я буду говорить о ней, как я захочу», - ответил Саймон. «Я знаю ее, Дориан, лучше, чем ты когда-либо мог. Я знаю все ее хитрости. Ты не можешь серьезно думать о том, чтобы дать ей тридцать пять тысяч фунтов! Почему, бога ради? Потому что она красивая? Потому что она улыбается тебе? Потому что она обещает тебе небеса? Потому что она отдает тебе свое тело?»

«Конечно, нет», - холодно сказал Дориан. «Ты  вызываешь у меня презрение, даже предполагая такую вещь. Если бы ты знал ее вообще, ты бы никогда не сказал о ней ничего подобного. Деньги принадлежат ей, потому что мой отец пожелал этого. Это все».

«О, да», - тихо сказал Саймон. «Последнее завещание моего отца! Спрятанное все эти годы. Не будь таким простофилей, Дориан. Очевидно, это подделка».

«Я думаю, что знаю почерк моего отца», - резко сказал Дориан. «Но ты можешь судить сам». Поставив стакан, он подошел к столу и открыл центральный ящик. Из него он достал листок бумаги, потемневший от времени, и дал его своему брату. «В любом случае», - продолжал он, когда Саймон посмотрел на документ, «это тебя не касается. Наследство Салли выйдет из моего кармана, а не из твоего».

Саймон уставился на бумагу в руках.

«Это последнее, что он написал», - сказал Дориан. «Ты видишь, что его интересовало будущее не одной Салли. В первых строках он назначает меня твоим опекуном, а не мать».

«Да, я вижу это», - слабым голосом сказал Саймон.

«Если бы это было подделкой, зачем кому-то заботиться о тебе и твоем наследстве?»

«Это не подделка», - признал Саймон. «У меня было достаточно писем от отца, когда я был молодым человеком. Он наполнил их советами и инструкциями. Я не думаю, что мне очень помогли советы и инструкции, но я знаю его руку. Я знаю руку моего отца так же хорошо, как и ты, Дориан».

Дориан вздохнул с облегчением. «Я рад, что все решено», сказал он, садясь. «Я боялся, что меня ждет королевская битва. Ты знаешь, что это значит, конечно. Если бы я знал о существовании этого завещания, ты бы получил свое наследство, когда  достиг совершеннолетия. В тот же самый день, когда ты достиг совершеннолетия. Я знаю, что это не действительное завещание, как того требует закон. Это не было засвидетельствовано. Но это не имело бы значения для меня. Его намерения были ясны как кристалл. Я бы выцарапал глаза женщины, если она не дала бы тебе контроль над твоим наследством. Я могу быть достаточно твердым, когда знаю, что я прав».

«Она передала его мне наконец», - пробормотал Саймон. «Теперь у меня есть наследство. Вчера она сказала мне, что сделала это, а сегодня я увидел документы».

«Да, но только потому, что я заставил ее сделать это!» - сказал Дориан. «Когда я столкнулся с ней, она знала, что у нее не было другого выбора, кроме как подписать бумаги, которые я положил перед ней. В противном случае она была бы совершенно опозорена. Она тебе этого не говорила?»

«Нет», - сказал Саймон. «Она не говорила. Я до сих пор не понимаю», -продолжил он после небольшой паузы. «Как завещание оказалось у Салли? И почему она держала это в секрете все эти годы?»

«Боюсь, ты держишь не тот конец палки», - сказал ему Дориан. «Я получил его не от Салли. Я получил его от Кратчли. Он адвокат в Ашленд-Хитe. Наш отец послал за ним, когда был на смертном одре. Его клерк сделал копию завещания. Оно должно было быть подписанно и засвидетельствованно в день смерти нашего отца, но он не успел. Это была копия, сожженная нашей матерью, а не оригинал, слава богу!»

«Что ты имеешь в виду? Она сожгла завещание отца?»

«О, да. Хотчкисс видел, как она это сделала. К счастью для нас, она никогда не знала о существовании оригинала. Полагаю, она тоже этого не говорила?»

«Нет».

«Я так и думал, что нет. Теперь, по крайней мере, ты понимаешь, почему я должен отдать Салли ее деньги. Это то, что хотел наш отец».

«Да», - сказал Саймон, возвращая ему завещание. «На твоем месте я сделал бы то же самое».

«Хорошо»,- сказал Дориан. «Я рад, что мы согласны. Салли отказалась принять что-либо из этого, если мы не договоримся. И процент тоже. Мы и об этом договорились?»

«В данных обстоятельствах я считаю, что наша мама должна платить проценты», - сказал Саймон. «Селия может даже иметь право на возмещение убытков».

«Я тоже так сказал. Но Салли не хочет даже слышать об этом. Она не взяла бы ни пенни у нашей мамы».

Саймон пожал плечами. «Мы не можем заставить ее. Во что бы то ни стало, дай ей двадцать пять тысяч фунтов, как указано в завещании. Я полагаю, она заслужила это, сделав старика счастливым».

«Прошу прощения?» - нахмурился Дориан.

«Я не сужу ее», - сказал Саймон. «Она вышла из канавы ни с чем. Должно быть, она была в восторге, когда моя мать заинтересовалась ею, но особенно, когда заинтересовался мой отец. Я полагаю, что искушение было слишком велико, чтобы сопротивляться, с обеих сторон. Был ли он первым, чтобы иметь ее? Или ты добрался до неe первым?»

«Что?» - Дориан был на ногах, его лицо было совершенно белым. «Что, черт возьми, ты говоришь?»

«Не могу сказать, что виню тебя», - продолжал Саймон. «Она прекрасна. Должно быть, она была чем-то совершенно невинным. Почему, если бы я был там, я бы сам соблазнился».

«Встань! - сказал Дориан, быстро двигаясь по комнате. «Встань! Я не могу ударить тебя, когда ты сидишь. Как ты смеешь подразумевать, что я ... что  наш отец ... - в этих отношениях не было ничего плохого. Мой отец обожал ее. Он был в восторге от ее компании».

Саймон остался там, где он был. «Очевидно», - протянул он. «Зачем еще он оставил ей столько денег?»

«Ты подлец!» - сказал Дориан, сжимая кулаки. «Ради бога, она была всего лишь ребенком! Ей было всего четырнадцать лет, когда умер наш отец. То, что вы предлагаешь, слишком мерзко даже предполагать!»

Саймон имел совесть выглядеть пристыженным. «Четырнадцать? Меня заставили поверить, что она старше - намного старше».

«Поверить!» - с горечью повторил Дориан. «Да, нашей матери! Что именно тебе сказала старая ведьма?»

Саймон провел рукой по глазам. «Это девушка соблазнила всех в доме. Что и ты, и мой отец были влюблены в нее. Что твоя жена была дикой от ревности. Это правда?»

«Нет», - яростно сказал Дориан. «Конечно, мы все любили Салли. Она была таким милым, умным ребенком. Моя жена? Ревновала к ней? Она была ребенком, которого Джоанна так отчаянно хотела, но никогда не могла иметь, бедная женщина. Мне кажется, что единственная, кто ревновал к Салли, была наша мать!»

«Но она также сказала мне, что, когда наш отец умер, ребенок соблазнил другого богатого старика. Он женился на ней. Она была замужем раньше, не так ли? Ты сам сказал мне это».

«О, боже!» - Дориан нащупал стул. «Как она могла быть такой злой? Вот что случилось. Когда умер наш отец, Салли было всего четырнадцать. Наша мама узнала о завещании и сожгла его. Должно быть, она решила тут же избавиться от девушки. Она договорилась, чтобы та вышла замуж. Она отправила Салли в Ирландию. Этот человек - этот сэр … сэр ...»

«Сэр Теренс Планкетт», - спокойно сказал Саймон.

«Салли никогда не встречала его раньше. Она осталась с ним в его доме, довольно мрачном и отдаленном месте из того, что я понял. У нее не было ни друзей, ни денег, никто не мог ей помочь. У нее не было выбора, кроме как выйти замуж за этого человека».

«В четырнадцать лет?» - воскликнул Саймон.

«Он женился на ней в ее пятнадцатый день рождения», - тихо сказал Дориан. «Мне вряд ли стоит говорить, что брак не был счастливым. Тем временем мама сказала, что Салли умерла. Я даже не искал ее. Я думал, что она была похоронена на кладбище. Как она должна была страдать!»

«Что я наделал?» - пробормотал Саймон.

«Это не твоя вина», - сказал Дориан. «Ты не мог знать. Хуже всего, она сказала Салли, что это я хотел ее отъезда. Все эти годы она обвиняла меня. И я понятия не имел, что она была жива. И я даже не могу наказать виновного! Она с комфортом сидит в своих комнатах в отеле Палтени – и, я полагаю, считает, что с ней ужасно обошлись».

«Да, она так и думает», - сказал Саймон, его лицо было застывшим и мрачным. «Однако не так плохо, как она будет думать в ближайшем будущем».

«Что ты имеешь в виду? Я знаю, о чем ты думаешь, Саймон, но нет! Мы не можем разоблачить ее не разоблачив Салли. Для нее было бы унижением, если бы кто-нибудь знал, что она была замужем за этим … этим ирландским придурком! Она не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что она была предметом благотворительности нашей матери».

«Я имею в виду нечто совершенно иное», - сказал Саймон. «На самом деле есть только один способ исправить всю боль и страдания, которые мать причинила ей. Денег не хватит. Во всем мире не хватит денег, чтобы компенсировать ее страдания».

«Что ты планируешь делать?»

«Я собираюсь жениться на ней, конечно», - сказал Саймон, - «если она согласится».

Дориан мягко кашлянул. «Это очень хорошая мысль, Саймон, но, видишь ли, я уже предложил ей защиту моего имени, и она отказалась. Почему-то я не думаю, что она примет твое предложение».

«Но я не собираюсь предлагать ей защиту моего имени», - сказал Саймон. «Я предлагаю ей свое сердце».

«Ты что?» - недоверчиво сказал Дориан.

«У меня есть сердце, знаешь ли»

«Я верю тебе на слово», - сказал Дориан. «Но, Саймон, она тебе даже не нравится!»