Он снова присел на корточки рядом с гвардейцем и осторожно потянул за оперение убившей его стрелы. Она неожиданно легко выскользнула из раны и оказалась в его руках – целая и невредимая.

Где-то глубоко в груди тоненьким голоском зазвенел колокольчик подозрения, но он был еще слишком слаб, чтобы разобрать, о чем именно он трезвонит. Иган схватил один из валявшихся на полу листов бумаги и протер им дырку в кирасе, после чего аккуратно вставил стрелу обратно. Так и есть – она оказалась немного тоньше, чем отверстие. Вопль сумасшедшей догадки почти оглушил Игана, и ему даже пришлось зажать ладонями уши. Он не хотел его слышать, он не хотел верить, что все обстоит именно так. Необходимо найти другие, более убедительные доказательства!

Опустившись на четвереньки, он принялся осматривать все закоулки кабинета, заглядывая под шкафы и кресла, но не нашел ничего, кроме пыли и пары закатившихся пуговиц. Иган переместился дальше и приподнял край покрывала, свисавшего со стоящей в углу кушетки. Его внимание привлек небольшой тускло поблескивающий предмет возле дальней левой ножки. Моля небеса о том, чтобы это оказалась какая-нибудь безделушка, он лег на пол и запустил под кушетку руку. Его пальцы нашарили предмет и извлекли его на свет.

В душе Игана на несколько секунд воцарилась полная тишина и спокойствие. Такой штиль обычно случается перед ударом сокрушительной бури. Все подозрения и версии были отброшены за ненадобностью, поскольку теперь их место заняли факты.

На его ладони покачивалась свеженькая стреляная гильза.

Спелые колосья хрустели под копытами мчащейся галопом Карлы и хлестали Игана по ногам, но он гнал лошадь все быстрее и быстрее. Вспугнутые им птицы вылетали из-под самого носа, словно выпущенные из пращи камни. Когда Кабаний Холм позади уже почти растаял в полуденном мареве, он, наконец, рванул поводья и остановился. Вынув из кармана гарнитуру, он нацепил ее на ухо и нажал кнопку вызова.

Здесь, посреди неспешно колышущегося пшеничного поля, ничто не напоминало о произошедшей совсем недалеко трагедии. Лишь бледная ленточка дыма поднималась над крышами темнеющего вдалеке замка Ораны. Тишину нарушали только трели неразличимых в небе жаворонков и фырканье разгоряченной скачкой Карлы. И тем сильнее был контраст с бурей ярости, клокочущей у Игана в груди.

- Я слушаю, - раздался в ухе спокойный голос Кехшавада.

- Где она!? – зубы Зверолова скрипнули от еле сдерживаемого гнева.

- Что?… - адмирал запнулся, - О! А ты быстро соображаешь!

- Где она!? – повторил вопрос Иган.

- Не беспокойся, госпожа Куратор в полном порядке. И… я рад, что не ошибся в тебе.

- Где она!?

- Не торопись, всему свое время. Ты с ней обязательно увидишься, но сперва мы должны разобраться с нашими делами.

- Отпусти ее немедленно, не то я с тобой так разберусь, что родная мать не узнает!!!

- Я уже сказал – всему свое время! Не горячись, ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия. Все козыри у меня, - в наушнике послышался сдавленный женский вскрик, а затем отчаянные ругательства. Иган мгновенно покрылся холодным потом, он узнал голос Ораны, - будь хорошим мальчиком!

- Саир, если хоть один волос упадет с ее головы…

- Сделай то, что должен, и никто не пострадает.

- «Никто не пострадает»!? – воскликнул Иган, - ты сколько народу уже угробил, сволочь!?

- Не бери в голову, у нас есть дела поважнее.

- Чего ты от меня хочешь?

- Все того же – питомца для зоопарка.

- Я же объяснял тебе – это невозможно!

- Когда ты соглашался на участие в этой затее, ты рассуждал иначе.

- Тогда я многого не знал!

- Да ты и сейчас по большому счету ни черта не знаешь! Но что это меняет? Не получится, так не получится, но ты ведь даже не пытаешься!

- Саир, первая же попытка окончится для меня могилой, я чувствую это. И я боюсь, то будет еще не самое страшное ее последствие. Мы же всю планету так сгноить можем!

- Значит так, - оборвал его адмирал, - у нас мало времени. Я не сторонник насилия, но если ты до завтра не определишься, то утром получишь по почте очаровательное женское ушко. Или я дам тебе послушать, как будут гоготать ребята, когда я приглашу их немного развлечься с нашей гостьей. Чего ты страшишься больше?

Зверолову захотелось заплакать от осознания собственного бессилия. Обстоятельства вновь ухватили его за шиворот и поволокли вперед, к грохочущим мельничным жерновам и пылающему в печи огню, чтобы в очередной раз перемолоть его гордость и слепить, испечь из нее все, что пожелаешь. Иган сам взрастил свою болевую точку, надавив на которую, Кехшавад теперь мог крутить им как угодно, не ведая жалости или сострадания.

Все клыки, когти и ядовитые шипы, что когда-либо терзали его плоть, не могли причинить такого страдания, какое обрушилось на него на сей раз. Да, юношеская влюбленность пылает сильней и ярче, а чувства, которые испытывал Иган к Оране, отличались меньшей остротой и не побуждали к совершению безумных поступков. Они не вспыхивали ослепительным искрящимся фейерверком, а согревали ласковым теплом очага. Не взвивались ввысь побегами скороспелого бамбука, а неспешно произрастали из глубин богатого жизненного опыта как могучий раскидистый дуб, не сводя с ума, но придавая сил и наполняя жизнь смыслом.

И если юная страсть яростно бьет наотмашь, оставляя на сердце кровавые раны, то Иган чувствовал себя сейчас так, словно из него просто выдернули позвоночник.

Он снова проиграл.

- Пожалуйста, - еле слышно прошептал он, - не причиняй ей вреда.

- Ни один волос…

- Какие ты можешь дать гарантии?

- Увы, я не страховой агент и не торгую гарантиями, но я даю тебе больше – я даю тебе Надежду. Что на это скажешь?

- Ты - мразь, Саир.

- Таковы правила игры в нашем жестоком и несовершенном мире. Итак, каков твой ответ?

- Ладно, хорошо, я сделаю то, о чем ты просишь, - Игану приходилось буквально выдавливать из себя слова, - но потом я приду по твою душу, слышишь!? Я приду за тобой!!! – заорал он вдруг, словно взорвавшись. Перепуганные птицы вспорхнули из травы, оглашая окрестности тревожными трелями, - я найду тебя, где бы ты ни был, и тогда, обещаю, твоей надеждой, твоей мечтой станет сам Ад!!!