Глава 11

Зверолов поправил уже изрядно натершие плечи лямки и подбодрил Челку, желая поскорее добраться до места, где он сможет, наконец, вытянуть ноги и дать отдых измученному телу. Да и подкрепиться не мешало бы.

Через несколько минут он уже подъехал к первым домам деревни, что выстроились вдоль центральной улицы подобно связке скрюченных и заплесневелых сосисок. Игану пришлось совершить над собой натуральное насилие, чтобы сидеть в седле расслабленно и небрежно. Иначе по его напряженной позе и кислой мине кто-нибудь вполне мог догадаться, как нестерпимо ноет его сбитая задница. К счастью, трактир оказался расположен на ближнем конце деревни, и очередной пыточный день, наконец, закончился.

Перепоручив Челку заботам шустрого белобрысого мальчугана, Иган скинул с плеч рюкзак и нырнул в низкий дверной проем под вывеской «Последний ломоть».

Вопреки ожиданиям, внутри помещение выглядело чистым и ухоженным. Слева располагалась стойка, за которой, на полках из нео­тесанных досок, стояли батареи разношерстных бутылок. Остальное пространство занимали приземистые столики, на каждом из которых громоздилось по четыре табурета ножками вверх. Стену за ними вместо кар­тин украшали внушительные высушенные рыбьи головы с рази­нутыми пастями, обнажающими прореженные на зубочистки гребенки острых зубов.

Несколько человек, сидевших за столами, метнули в сторону Игана быстрые оценивающие взгляды и вновь уткнулись в свои тарелки. Маскарад почтенного господина отрабатывал свою задачу на все сто и гарантировано избавлял Зверолова от излишнего внимания к себе со стороны окружающих. В то же время, в тех случаях, когда требовалось наладить доверительные отношения с местными жителями, он, напротив, скорее мешал, чем помогал.

Дверь в дальнем конце комнаты приоткрылась, в нее высунулся красный нос и тут же скрылся обратно. За стеной затопали ноги, послышались голоса, и, спустя несколько секунд, владелец пламене­ющего носа предстал за стойкой. Одной рукой он смахивал с отполи­рованного до зеркального блеска стола несуществующие пылинки, а другой пытался одновре­менно приглаживать редеющие волосы и поправлять белый фартук, наспех накинутый поверх не первой свежести рубашки.

- Добрый вечер, достопочтенный господин! - залопотал он, широ­ко улыбаясь, - чем может Вам послужить старый Боло?

- Всех благ дому сему, - Иган прикрыл глаза и осторожно потянул носом воздух. Рыба, рыба и еще раз рыба, впрочем, сложно ожидать иного ассортимента от помещения, все стены которого увешаны рыбьими головами. Жареная, копченая, соленая (несколько видов), вяленая, а еще овощи, специи, выпечка! Иган подумал, что сейчас он, пожалуй, с готовностью съел бы все это и не подавился! – у Вас наверняка имеется свое фирменное блюдо?

- А как же! Лучшая в мире Охватка, запеченная с сыром и овощам, под моим знаменитым соусом, с жареной…

- Стоп! Довольно! – затряс головой Зверолов, - а не то я сейчас все вокруг слюной забрызгаю. Давайте ее сюда!

- Одну минуту! – Боло повернулся к двери за своей спиной и крикнул, - Майва! Одну Охватку! Быстро!

- Свободная комната у Вас найдется?

- Разумеется! – трактирщик шагнул к лестнице на второй этаж, жестом пригласив Игана следовать за ним, - идемте, я Вам покажу.

Предложенное им помещение оказалось крохотной каморкой под самой крышей. Все ее убранство состояло из кровати, столика, стула и умывальника с перекинутым через край тазика полотенцем. Впрочем, Иган большего и не ожидал. Но это все же лучше, чем ночевать под открытым небом. Хотя, позавчера Савра Молочница предоставила в его распоряжение целый этаж, а сама розовощекая хозяйка игриво намекала, что оказываемые ею услуги не исчерпываются одной лишь кормежкой. К сожалению, или к счастью, но Иган так и не воспользовался ее предложением, поскольку за день устал просто до полусмерти и заснул прежде, чем его голова коснулась подушки.

- Годится! – согласился он, - я остановлюсь на одну ночь.

- Вам подать ужин прямо сюда?

- Не надо, я спущусь вниз. А чтобы я не умер, дожидаясь, принесите кружечку пива.

- Уже несу! – трактирщик затопал вниз по лестнице.

Иган расположился за столиком у самой стены. Он счел за благо не оставлять мешок в комнате и положил его на лавку рядом с собой. Потягивая свое пиво, он осторожно рассматривал посетителей таверны поверх края кружки, пытаясь сообразить, можно ли добиться толку от кого-нибудь из них. Большинство завсегдатаев составляли обыкновенные крестьяне, заглянувшие сюда после трудового дня, дабы опрокинуть кружечку-другую пивка и перекинуться парой слов со старыми знакомыми. Иган уже понял, что от данной категории людей пользы в его деле – никакой. Одно только его присутствие уже портило им настроение, заставляя сидеть с прямыми спинами и переговариваться вполголоса, то и дело бросая опасливые взгляды через плечо.

Вскоре внимание Игана привлекли трое мужчин, занимавших стол возле камина. Казалось, что им присутствие почтенного господина абсолютно безразлично. Они играли в карты, в какую-то разновидность покера, насколько он мог судить, и предавались этому занятию с невероятным азартом, шумно препираясь и громко треща колодой при каждой сдаче. По одежде и по говору их компания отличалась от местных, возможно, они также, как и Иган, оказались в Излучино проездом и остановились у Боло на ночь. С этими ребятами, возможно, стоило попытать счастья.

Из подсобки появился Боло с подносом, на котором дымилось большое блюдо, источая вокруг чертовски аппетитные запахи, и Зверолов полностью сосредоточился на еде. Хозяин не кривил душой – столь искусно приготовленной рыбы Иган не пробовал еще никогда в жизни. Единственным ее недостатком оказался до обидного малый размер порции, которая слишком быстро закончилась. Еще одна кружка пива – и Иган заключил, что теперь он вполне счастлив и доволен жизнью.

Немного переведя дух после такого сытного ужина, он присое­динился к картежникам у камина. Его приняли в компанию как своего, поставили перед носом наполненный вином стакан и, перетасовав колоду, сдали карты уже на четверых. Играли по маленькой, никто вроде бы не жульничал, большая бутыль вина ходила по кругу и очень долго не хотела заканчиваться.

За игрой их беседа кружила по самым разным темам, традиционным для мужской компании, но, как Иган ни старался, никак не хотела заворачивать в сторону охоты и всего с ней связанного. Его компаньоны оказались обычными конюхами, хотя и хорошо обеспеченными, и происходящее за пределами привычного мирка их совершенно не интересовало. В конце концов, Иган констатировал очередную неудачу, и решил просто отдохнуть и получить удовольствие от игры. Он не отличался особой страстью к азарт­ным играм, да и выпить любил не сильно, поэтому больше делал вид, что пьет, зато истинное удовольствие ему доставляло наблю­дать за одним из игроков, которого остальные звали Голаном.

Он оказался прирожденным артистом. Блефовал Голан просто великолепно и корчил такие рожи, то глубоко задумчивые, то обиженные и разо­чарованные до глубины души, то счастливые как у удачно схулига­нившего пацана, что выигранные им деньги вполне можно было счи­тать честно заработанными. Голан нещадно теребил свою соломенного цвета шевелюру, закусывал губу, высовывал от усердия язык, нетер­пеливо топал под столом ногами - диапазон средств и приемов казался просто безграничным.

Время пролетело незаметно. Боло пожелал игрокам спокойной но­чи и ушел спать, а вскоре разошлись и остальные, поблагодарив Игана за компанию и прихватив с собой бутыль с плескавшимися на донышке остатками вина. К этому моменту его кошелек уже успел немного облегчиться, но сию потерю он счел незначительной на фоне полученного от игры удовольствия.

Он еще немного посидел в одиночестве, вытянув ноги и наслаждаясь покоем, но, когда в камине погас последний язычок пламени, и струящийся из-под неплотно закрытой двери ночной холод начал расползаться по помещению, Иган тоже решил отправиться на боковую и встал из-за стола…

У-у-ух! Голова у него резко опустела, словно мозги остались там, на лавке, и изрезанная столешница начала стремительно приближаться. Иган крякнул и, схватившись за ушибленный нос, сполз об­ратно. Он помотал головой, сделал несколько глубоких вдохов и, крепко схватившись руками за стол, снова под­нялся на ноги. Перед глазами у него все плыло, пол раскачивался как па­луба корабля в штормовую погоду. Попытавшись подхватить свой мешок он промахнулся и с грохотом повалился на пол.

- Что за черт!? – Иган сел, прислонившись спиной к стене, и попытался прийти в себя. Что случилось!? Он же почти не пил! Голова оставалась ясной, но глаза застилала темная пелена, и конечности, словно налитые свинцом, еле поддавались контролю. Он подтянул к себе мешок и перебросил его через плечо. Затем, соблюдая осторожность, медленно поднялся, хватаясь за лавку и край стола. Все вокруг заволокла чернота, и торопливое гулкое буханье его сердца оставалось единственным звуком, который он слышал. Опираясь о стену, Иган медленно двинулся к лестнице. Через каждые два шага он останавливался, чтобы немного передохнуть.

Подъем в комнату высосал из него все силы. Он рухнул на кровать и даже не мог поднять руку, чтобы вытереть заливающий глаза пот. Постепенно гул крови в ушах немного поутих, и сквозь него проступили, наконец, некоторые соображения.

- Меня отравили, - констатировал Зверолов сиплым шепотом и, переведя дух, сформулировал еще одно откровение, - идиот!

Иган открыл мешок и нашарил в нем портативный диагност. Он приложил его к запястью, чтобы проверить свое состояние. В первый момент он решил, что прибор неисправен, поскольку выданные им показания выглядели просто нереально, но постепенно понял, что дело и вправду обстоит совсем неважно. И, если Иган не хотел прямо сейчас же отправиться к праотцам, то выход из положения требовалось найти немедленно. Он сдвинул большим пальцем колпачок на торце диагноста и нажал кнопку экстренного лечения. В его руку впилась тонкая игла с рассчитанной дозой требуемых препаратов, и в ту же секунду по венам Игана словно хлынул жидкий огонь.