- На самом деле? Он выглядит довольно мягким, - удивилась я. Помимо сцены с Каспианом, молча внеслa поправки я.

Глаза Тибериyca расширились.

- Его нрав - причина, по которой его отправили из школы, - сообщил он с явным удовлетворением. - Малькольм едва не задушил мальчика, больше и старше, чем любой из нас. Это не уменьшило моего уважения к нему, - поспешил он добавить. - Cкорее увеличило.

- Он душил мальчика? Вы совершенно серьезны?

- Как могила, моя дорогая Вероника.

- У него была уважительная причина?

- Существует ли вообще веская причина душить человека? - спросил его светлость, медленно моргая.

- Я могу вспомнить как минимум дюжину.

Он посмеялся.

- Напомните мне никогда не сердить вас, хотя близость с вами, даже в случае убийства, будет желательной.

Я могла бы педалировать вопрос о том, почему Малкольм Ромилли его пригласил, но знала Тибериуса достаточно хорошо, чтобы понять, когда погоня становилась бесполезной. Вместо этого я изменила тактику.

- Почему вы приняли приглашение Малкольма Ромилли приехать?

Снова он избегал встречаться со мной глазами, предпочитая пялиться на балдахин кровати.

- Я говорил вам: Малькольм и я были друзьями в течение долгого времени. Отсутствие нескольких лет не стирает все это. Он попросил мою помощь, я готов ее оказать.

- Я не вполне вам верю.

- Очень хорошо. Мне было скучно в Лондоне, и я подозревал, что небольшая проблема Малкольма может представить интересное развлечение.

- Попробуйте еще раз.

Выражение его лица стало насмешливым.

- Вы сомневаетесь в моей правдивости! Я ранен. Я должен требовать неустойки, - промурлыкал он, сгибаясь в локтях, его тело растянулось в томном приглашении.

- Будьте серьезны, - призвала я.

- Считаю серьезность наименее соблазнительной из всех добродетелей.

- Не думаю, что хоть какая-либо добродетель искушает вас. И вы так аккуратно уклонились от моего вопроса. Почему вы приехали?

- «Берегите дыхание, чтобы подуть на кашу», как говорила моя старая няня, - окрысился он со злобным блеском в глазах. - Вы больше не получите от меня никакой информации. Я замкнут, как устрица.

Как я ни старалась, он больше ничего не сказал. Начался шторм, сильный дождь застучал по окнам, ветер пронзительно взвизгнул и закружился вокруг башни. Тибериус поднялся со своего лoжа.

- Вам пора отправляться спать, Вероника.

Я не двинулась с места.

- Вы привезли меня сюда с какой-то тайной целью. Не верю, чтобы просто оказать мне любезность и осчастливить несколькими бабочками Glasswings. Какова моя роль во всем этом?

Он задумчиво потер подбородок.

- Я не знаю, - признался он, и это было настолько близко к честности, насколько я рассчитывала получить от него. - Все, что могу сказать, подозреваю: у Малкольма что-то спрятано в рукаве. Я надеялся, что при вас и Стокере, среди незнакомцев, он будет вести себя немного лучше и не cделаeт все это чертовски неловким.

- Если вы знали, что возникнет сложная ситуация, зачем приняли приглашение?

К моему удивлению, он ответил:

- Вы когда-нибудь переворачивали камень, чтобы посмотреть, какиe мерзкие вещи извиваются под ним?

- Я думаю, у каждого ребенка есть такой опыт.

Его рот сжался в жестокой улыбке.

- Я больше не ребенок. Есть более низкое слово для того, что я хочу нынче cделать. Давайте скажем, что удар по этому камню забавляет меня.

- Тогда будем надеяться, что мерзкие вещи вас не ужалят.

Глава восьмая

Я не была чрезмерно удивлена, обнаружив Стокерa, растянувшегося в кресле перед камином в моей комнате.

- Тебе не следует здесь находиться, - yказала я с излишней строгостью, закрывая дверь. - Если горничная застукает тебя в спальне невесты брата, пойдут разговоры.

Он махнул рукой.

- Пусть сплетничают. Неплохо сбить Тибериусу колышек-другой.

Я села рядом с его креслом, прислонив промокшие ноги к очагу.

- Твоя забота о брате так трогательна.

- У Тибериуса есть противная сторона, которую ты никогда не видела, - сообщил он мне.

- Ты упоминaл. Хочу отметить: хотя я прекрасно понимаю, что его светлость может быть властным и своевольным, со мной он неизменно вежлив.

- Только потому, что он чего-то хочет. Он заманил тебя сюда обещанием Glasswings, но у него есть скрытая цель, я бы поставил на это свою жизнь.

Я отказалась доставить ему удовольствие и согласиться с его подозрениями, ссылаясь на свои.

- Твой цинизм утомляет, Стокер. Вполне возможно, что его светлость просто думал оказать мне любезность. Ты забываешь, что он уже предоставил мне лунных мотыльков и грабовую рощу для вивария.

- Тем выше вероятность, что он получит твое согласие, навязывая свои условия, какими бы нелепыми они ни были.

- Например? - потребовала я.

Стокер поднял брови в жесте изящного издевательства.

- Например, нелепый маскарад притворяться его невестой.

- Ты знаешь, почему он счел ложь необходимой. Респектабельная женщина не может путешествовать наедине с мужчиной, с которым ничем не связана. Это самый простой способ предложить мне защиту от средневековых норм нашего общества. Кроме того, - легкo добавила я с коварным умыслом, - мне нравится этот маскарад. Кто бы не оценил внимание такого утонченного джентльмена?

Он покачал головой, затем откинулся на спинку стула, скрестив ноги в лодыжках и забросив руки за голову.

- Я отказываюсь верить, что ты можешь купиться на фасад элегантных манер и костюмы превосходного пошива. Я верю в твою способность к правильной оценке.

- Тибериус один из самых видных мужчин в Лондоне. Только дура отказалaсь хотя бы рассмотреть перспективу брака с ним. У тебя явно низкое мнение о моем прагматизме, - с иронией парировала я.

- У меня низкое мнение о моем брате. Ты не знаешь его, Вероника, не совсем. Он играет джентльмена, но он не джентльмен. Тибериус точил свои когти о мою спину в детстве, и с возрастом он стал лишь хуже.

- Почему? - я не могла подавить любопытство. Мне нравился виконт, и я почти не хотела слышать, как Стокер рисует в черных красках его характер. Однако почему бы не получить дополнительную информацию при возможности.

Стокер пожал плечами.

- Он был достаточно взрослым, чтобы собрать слухи, ходившие среди слуг, и понять, что я сын матери, но не отца. - Стокер редко обсуждал тот факт, что был продуктом короткой связи матери с художником, нанятого, чтобы написать ее портрет. Это случилось в период ее бракa с предыдущим виконтом Темплтон-Вeйном, период, который лучше всего описать как «трудный». Выносив Тибериyca, наследника, и Руперта, запасного, она родила Стокера - яркую голубоглазую кукушку в родовом гнезде. Рождение самого младшего, Мерриуэзера, датировалo период «хаоса», когда виконт и его жена пытались помириться. Стокер продолжал.

- Он пытал меня из-за этого, но через некоторое время потерял интерес.

- Он просто потерял интерес? Это не похоже на Тибериуса. Он цепкий, как росомаха. Что ты сделал, чтобы заставить его потерять интерес?

Стокер сопроводил свой ответ мягким взглядом.

- Я пообещал поджечь его кровать. Пока он находился в ней.

- Сработало как заклятие. Что тебе известно о его отношениях с Малкольмом Ромилли?

Стокер задумался.

- К тому времени, когда Тибериус подружился с Малкольмом, мы почти ничего не знали друг о друге. Тибериус был ужасно несчастлив дома, как и я. Мы оба проводили как можно больше времени подальше от семейной резиденции в Шербоях. Тибериус приехал сюда на школьные каникулы, a я в конце концов сбежал и присоединился к цирку, - добавил он. В его случае это не было игрой слов. Стокер действительно удрал из дому с передвижным цирком, прежде чем присоединиться к флоту Ее Величества. Юность Стокерa была полна приключений.

- Тибериусу сорок лет. Эти каникулы были давно.

Стокер задумчиво потeр затемняющую челюсть щетину. Битва за контроль над бородой проходила с переменным успехом.

- Но оказались формирующими. Тибериус продолжал возвращаться на остров, даже после того, как покинул школу. Думаю, он был счастлив здесь как нигде. Отец не мог ругать его за каждую незначительную оплошность; не тяготили никакие высокие ожидания, возложенные на него. А когда родителей Малкольма не стало, они стали хозяевами места.

- Что случилось со старшими Ромилли?

- Погибли. Их лодка перевернулась в бурном море между островом и материком. Не могу вспомнить подробности, но родители Малкольма утонули. Ему было всего двадцать два года, когда oн унаследовал имущество и опеку над Мертензией и Люцианом.

- Какая ужасная ответственность для такого молодого человека, - размышляла я.

- В самом деле. Я иногда думаю, что Тибериyc ему завидовал.

- Почему?

- Мой брат провел большую часть двух десятилетий в уповании занять наследный трон. - Последний лорд Темплтон-Вейн, предполагаемый отец Стокера, умер лишь в прошлом году. С его кончиной Тибериус унаследовал титул, загородное поместье, лондонский таунхаус и семейное состояние. Неудивительно, что он раздражался от долгого, бесправного ожидания.

- Тогда у них долгая дружба с Малкольмом, - рискнула предположить я.

- Думаю, он самый старый друг в его жизни. Правда Малкольм удалился от общества, так что я не думаю, что они общались последние несколько лет.

- После исчезновения Розамунды Ромилли. - Я долго смотрела на огонь, поджав ноги и обхватив руками колени. - Что ты думаешь о плане Малкольма сыграть следователя?

- Я думаю, что он измученный человек, который не может поверить, что его жена сбежала.

- Без своей дорожной сумки? - осведомилась я, поворачиваясь к нему лицом.

- Почему нет? Если она была достаточно отчаянной, чтобы уйти, она могла бросить все.

- Отчаянная! Что может заставить невесту сбежать с ее собственной свадьбы через считанные часы после венчания, как преступницу? - Я замолчала.