Я уставилась в потолок, молясь, чтобы это было неправдой. Это будет конец всем моим надеждам, всему.
Я снова сглотнула. Раздался стук в дверь.
— Фина, ты не спишь?
Сэмюэль. Было уже поздно, и на самом деле он спрашивал, все ли со мной в порядке. Увы я не была. Я должна быть готова, должна играть свою роль, быть сильной ради внешнего вида.
— Войди, — сказала я.
Он открыл дверь и вошел, уже одетый в темные брюки и ярко-синюю рубашку. Его глаза осмотрели мое помятое состояние. Он подошел ко мне и присел передо мной на корточки.
— Что случилось?
Я хотела было оставить свои подозрения при себе, но это была правда, которую я не смогла бы скрыть от них. Если это действительно было правдой …
Я встретилась с ним взглядом.
— Кажется, я беременна.
Сэмюэль замер, его глаза расширились от шока.
— Ты хочешь сказать ... — он сглотнул, глядя на мой плоский живот. Его лицо исказилось от гнева, печали и, что еще хуже... отвращения. Отвращение, потому что это ребенок Римо. Он прислонился лбом к моему бедру и судорожно вздохнул. — Я убью его. Я клянусь в этом. Однажды я убью Римо Фальконе самым жестоким способом.
Я дотронулась до его головы.
— Ты можешь ... ты можешь позвать маму? Мне нужен тест на беременность. Мне нужно знать наверняка.
Сэмюэль выпрямился и встал. Бросив на меня последний взгляд, он вышел. Я не могла пошевелиться. Если бы я была беременна от Римо ... я даже не могла закончить мысль.
Через несколько минут вошла мама с бледным лицом. Мы посмотрели друг на друга, прежде чем она подошла ко мне и коснулась моей щеки.
— Что бы ни случилось, мы справимся, Фина. Мы пройдем через это.
— Знаю, — сказала я. — Ты можешь принести мне тест?
— Я спрошу у Валентины. Может, у нее есть запасной тест. Она и Данте пытаются завести еще одного ребенка.
Мама опустила руку и вышла из комнаты. Я встала и глубоко вздохнула. Возможно, было и другое объяснение, но в глубине души я знала правду.
Мама вернулась с тестом. Я взяла его дрожащими руками.
— Ты можешь оставить меня одну? Я спущусь вниз, как только буду готова.
Мама поколебалась, но потом поцеловала меня в щеку. Некоторое время я смотрела на закрытую дверь, прежде чем заставила себя встать с кровати и пойти в ванную. Мое сердце билось в горле, когда я распаковывала тест.
Пятнадцать минут спустя я смотрела на тест в своих руках, на правду, которая разрушила последнюю надежду, которую я держала. Надеюсь, я когда-нибудь смогу найти дорогу обратно в наряд. Надеюсь, что смогу забыть Римо. Как будто я могла когда-нибудь забыть его.
Я уставилась на две строчки теста.
Беременна.
Ребенком Римо Фальконе.
От человека беспримерной жестокости и беспощадности.
От человек, который лишил меня невинности, моего будущего ... моего сердца.
Телом и душой.
Я владею тобой.
О, Римо, если бы ты знал, что отдал.…
Я положила тест и дотронулась до живота. Это казалось нереальным, невозможным.
Беременна.
Мое сердце было страной раздираемой войны: два противоречивых чувства боролись за господство, не оставляя после себя ничего, кроме опустошения. Необузданное счастье, что маленький человек растет внутри меня. Небольшая часть Римо, которая навсегда останется со мной. И грубый страх перед будущим, моим ... нашим будущим. Наш мир был жесток к девушкам, которые забеременели вне брака; он был еще более жесток к детям, рожденным вне брака.
Проклятым называли внебрачного ребёнка. Ребенок Римо Фальконе не мог надеяться на более доброе имя. Я бы защитила своего ребенка, но я не всегда буду рядом, чтобы отразить нападения. Без сомнения, он был бы достаточно силен, чтобы защитить себя, но мысль о том, что моему ребенку придется расти сильным по необходимости, потому что мир загнал его в угол, привела меня в ярость. Я попыталась успокоить свои бушующие эмоции. Я забегала вперед. Я из хорошей семьи, может быть, все будет по-другому для моего ребенка, независимо от того, кто отец.
Глубоко вздохнув, я направилась вниз. Моя семья собралась в столовой, и когда я вошла, они замолчали. Мама. Папа. Валентина. Данте. Сэмюэль. Дети Данте. Анна, Леонас, моя сестра София. Зал уже был украшен к этому событию, а в саду была установлена белый шатёр, который удерживала танцпол. Поставщик должен был прибыть часа через два, гости через три. День празднования. Мама указала на Софию, Анну и Леонаса.
— Давайте. А сейчас идите в свои комнаты.
Они ушли, без протеста. Проходя мимо, София слегка улыбнулась мне.
Я посмотрела на Сэмюэля. Он медленно, нерешительно поднялся, и наши глаза встретились. Выражение его лица стало отчаянным.
— Я беременна.
Мама прикрыла рот рукой, а папа закрыл глаза. Валентина посмотрела на меня с сочувствием, и Данте коротко кивнул. Никаких торжеств. Никакого счастья. Сэмюэль медленно опустился на стул. Находясь за сотни миль отсюда и не подозревая об этом, Римо нанес еще один удар.
— Еще рано. Мы можем позвонить доку, и он избавится от него, — сказал папа, бледный и обеспокоенный, когда, наконец, встретился со мной взглядом.
Мой желудок сжался, и что-то сердитое и защищающее образовалось в моей груди. Мой ребенок.
Мама медленно кивнула.
— Ты не обязана его оставлять.
Сэмюэль только посмотрел на меня. Он знал меня. До недавнего времени лучше, чем кто-либо другой, но Римо видел во мне то, чего никто не знал, мои самые темные стороны.
— Ты хочешь оставить его себе, — сказал он тихо, ничего не понимая.
Я дотронулась до живота.
— Я оставлю этого ребенка. Я буду заботиться о нем, любить его и защищать. Он мой.
И в тот момент, когда эти слова слетели с моих губ, я поняла это с уверенностью. Этот ребенок родится, и тот, кто попытается отнять его у меня, увидит, насколько я сильна.
Меня встретила тишина. Затем Данте кивнул.
— Это твое решение.
— Да, — твердо ответила я.
Мама встала. Было очевидно, что она борется сама с собой. Я подошла к ней, потому что она не могла двигаться и коснулась ее плеч.
— Мы пройдем через это, верно? Этот ребенок невиновен. Это мой ребенок.
Мама неуверенно улыбнулась.
— Ты права, дорогая.
Папа встал и коснулся моей щеки.
— Мы будем рядом с тобой.
Я видела, во что ему обошлись эти слова. Я не была уверена, сможет ли моя семья пережить тот факт, что мой ребенок это ребенок Римо. Полюбят ли они его, потому что он мой, или возненавидят, потому что он его?
Г Л А В А 23
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
Я сидела перед туалетным столиком и расчесывала волосы, поглаживая их, пытаясь успокоиться. Я слышала первых гостей внизу, слышала смех и музыку.
Мне нужно было спуститься. Глубоко вздохнув, я встала. Я выбрала облегающее темно-синее платье до пола, под цвет рубашки Сэмюэля. Я коснулась своего живота, все еще плоского, но я знала, что через несколько месяцев я не смогу больше носить такие платья.
Ребенок Римо. Я закрыла глаза. Я была счастлива и опечалена, напугана и полна надежд. Что бы сказал Римо, если бы узнал? Ему было бы все равно? Я была средством достижения цели, королевой в его шахматной партии, и он победил.
Он отпустил меня, как будто я ничего не значила.
До меня доходили слухи о его боях в клетке. Он вернулся к борьбе, к жизни. Интересно, перешел ли он уже к одной из многочисленных шлюх в своем распоряжении? Возможно.
Я была глупа.
Сэм был прав. Римо извратил мой разум, чтобы контролировать меня, и я позволила ему это.
Раздался знакомый стук, и вошел Сэмюэль. Мы не разговаривали с тех пор, как я рассказала семье о своей беременности. Стало очевидно, что им нужно время, чтобы осознать это, время, чтобы надеть свои публичные маски, чтобы наши гости не узнали правду.
Пока.
Он остановился у двери, глядя на меня так, словно я разрывалась на части прямо у него на глазах. Я обернулась, показывая ему свое платье.
— Мы подходим друг другу. — я хотела увидеть его улыбку, что угодно, только не душераздирающую тьму.
— Ты прекрасна, — сказал он, но не улыбнулся.
Я подошла к нему, и в этот момент его взгляд упал на мой живот.
— Фина, избавься от него. — я замерла. Сэм подошел ко мне и схватил за руки. — Пожалуйста, избавься от него. Мне невыносима мысль, что что-то принадлежащее ему растет внутри тебя.
— Сэм, — прошептала я. — Это ребенок. Он невиновен. Что бы ни сделал Римо, ребенок не пострадает.
Сэмюэль оторвался от меня.
— Но ты пострадаешь! Как ты думаешь, что скажут люди, если ты родишь его потомство? И эта штука будет напоминать тебе о мудаке каждый гребаный день. Как ты сможешь забыть, если каждый день будешь видеть результат гребаных грехов Римо?
Я отвернулась и подошла к окну, вцепившись в подоконник железной хваткой, пытаясь сохранить самообладание. Если я хочу появиться на папиной вечеринке, я не могу потерять контроль сейчас.
Сэмюэль подошел ко мне сзади и коснулся моих плеч.
— Мне не следовало этого говорить.
— Все в порядке, — сказала я. Я положила руку на руку Сэмюэля.
— Ты нужен мне рядом, Сэм. Ребенок и я ... мы оба нуждаемся в тебе. Пожалуйста.
Сэмюэль положил подбородок мне на голову и вздохнул.
— Я всегда буду рядом.
Мы стояли так некоторое время, пока я не повернулась и не одарила Сэмюэля твердой улыбкой.
— Давай спустимся туда и покажем людям, что мы сильны вместе.
Сэмюэль протянул руку, и я взяла ее. Мы вместе спустились вниз, и Сэмюэль крепче сжал меня, когда внимание переключилось на меня. Люди старались быть осторожными, но терпели неудачу. Там были все младшие боссы, даже Данило. Он стоял в стороне, рядом с баром, потягивая янтарный напиток. Наши глаза на мгновение встретились, но потом я отвела взгляд.
Сэмюэль оставался приклеенным ко мне. Моя тень, мой защитник, но даже его суровый взгляд не мог остановить жалостливые взгляды или шепот, а люди еще даже не знали о моей беременности. Я могла себе представить, насколько хуже станут сплетни.
Я была известна как Ледяная Принцесса, предназначенная стать ледяной Королевой рядом с Данило.