Адамо протянул руку, и я вложила в нее свою. Он сжал ее.

— Однажды твоя семья поймет. Однажды наступит мир.

Я посмотрела на него, на его добрую улыбку и теплые глаза, затем опустила взгляд на ожог на его предплечье, на зажившие порезы. Иногда я все еще видела затравленный взгляд в его глазах, и я задавалась вопросом, скрывал ли он худшую часть своей борьбы от нас. Он почти не бывал дома. Столько боли и страданий во имя мести и чести.

— Хотеть мира после того, что моя семья сделала с тобой?

— Ты выйдешь замуж за человека, который похитил тебя.

Я рассмеялась. Он меня поймал. Если бы кто-нибудь сказал мне в день моей почти свадьбы с Данило, что я когда-нибудь подумаю о том, чтобы стать Фальконе, я бы рассмеялась им в лицо. С тех пор многое изменилось. Тогда я почти не знала эту девушку. Ее заменил кто-то более сильный.

Адамо слегка потянул меня за руку и указал в сторону сада.

— Пойдем. Они все ждут, а ты знаешь Римо. Терпение не его сила.

Нет, терпение не про него, но он ждал меня не раз.

Адамо вывел меня из особняка и повел мимо бассейна к на лужайке, где собрались все.

Мои босые ноги коснулись теплой травы, и тут я заметила Римо в конце прохода под белой деревянной аркой, и чувство правоты наполнило меня. Кроваво-красные розы тянулись по арке, красиво контрастируя с белыми. Киара все организовала с помощью Леоны.

Это не был большой праздник с сотнями гостей, большинство из которых не заботились ни о ком. Были только мы, братья Римо, Фабиано, Киара, Леона и близнецы. Не приглашая всех младших боссов Каморры, Римо рисковал оскорбить многих, но, зная его, ему было наплевать, а его солдаты, вероятно, знали, что лучше не выражать свое недовольство, если они это почувствуют.

В темных брюках, черной рубашке и кроваво-красном жилете Римо представлял собой настоящее зрелище. Высокий, смуглый и жестоко красивый. Его глаза обжигали меня даже издалека, и один уголок его рта приподнялся в кривой улыбке, всегда на грани темноты, которую я полюбила.

— Готова? — спросил Адамо, когда мы подошли к началу длинного прохода из белых лепестков. Я даже не хотела знать, сколько времени Киара и Леона потратили на то, чтобы аккуратно расставить их, но они настояли на этом.

— Да, — я могла сказать это без сомнения, без колебаний.

Все собрались по обе стороны арки. Киара держала на руках Грету, а Нино Невио. Я не могла дождаться, когда они тоже станут родителями.

И тут я заметила белокурую голову, склонившуюся набок, в стороне от остальных, у самой кромки, и мое горло сжалось. Мой взгляд встретился с Сэмюэлем. Он стоял, засунув руки в карманы, с непроницаемым выражением лица. На мгновение я была полностью парализована своими эмоциями. Чистая радость и проблеск беспокойства, потому что между Каморрой и Нарядом определенно не было мира. Я отбросила последнее чувство в сторону, сосредоточившись на том, что мой близнец, мой Сэмюэль был здесь в один из самых важных дней моей жизни.

Мы с Адамо пошли по проходу. Мне все еще хотелось, чтобы Сэм шел рядом со мной, но я понимала, почему он не мог, почему его гордость не позволяла ему передать меня Римо.

Я перевела взгляд с Сэмюэля на человека, который захватил мое сердце с дикой страстью. Темные глаза Римо не отрывались от моих, когда я направилась к нему.

Когда мы подошли, Грета заметила меня и широко улыбнулась. Единственный лепесток прилип к уголку ее рта. Вот почему Киара покупала только съедобные цветы. Она прекрасно ладила с детьми.

Мое сердце переполнено любовью ко всем им. Невио стоял рядом с Нино, вернее, держался за его ногу, но я видела, что он устал стоять на месте. Скоро он будет бродить по саду на нетвердых ногах.

Я отпустила Адамо и взяла протянутую руку Римо. Улыбнувшись Римо, я прошептала.

— Как? Как ты заставил Сэмюэля прийти?

Мои глаза на мгновение метнулись к близнецу, недоверчивые и невероятно счастливые.

Я снова посмотрела на Римо, пытаясь сдержать эмоции. Римо провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, его темные глаза наполнились теплом, которым он не одаривал многих.

— Я поклялся, что он будет в безопасности, если придет. Я звонил ему с твоего телефона. Это был сложный процесс.

Я сглотнула. Я могла себе представить, сколько времени и усилий потребовалось, чтобы убедить Сэмюэля приехать сюда и так рисковать. И я знала, что Римо должен будет отпустить часть своей гордости, чтобы сделать шаг навстречу моему брату, врагу. Он сделал это для меня.

— Он пытал тебя, чуть не убил.…

Римо сжал мою руку.

— Я делал и похуже. Я забрал тебя у него. На его месте я бы тоже не простил.

— Спасибо, что привел его сюда, Римо.

Я коснулась его груди, надеясь, что он увидит, как сильно я люблю его.

— Что бы там ни было, это твое, — сказал он с мрачной улыбкой.

— И я люблю каждую частичку тебя, хорошую, плохую, светлую, темную, даже самые черные твои уголки.

Глаза Римо вспыхнули яростной любовью.

Нино провел церемонию, так как мы не хотели никаких посторонних вокруг, в наш особый день. Разрешение он получил совсем недавно, что не представляло большой проблемы в Лас-Вегасе.

Мы провели церемонию коротко, отказавшись от длинной традиционной речи, прежде чем произнести наши клятвы. Мы выбрали друг для друга кольца, которые еще не видели.

Я взяла Римо за руку и надела кольцо. Это было черное кольцо из карбида вольфрама с инкрустацией из черного дерева. Римо удивленно поднял брови.

— Карбид в два раза прочнее стали, — прошептала я. — Потому что ты самый сильный человек, которого я знаю. — я улыбнулась вспышке обожания в его глазах. — И черное дерево, потому что дерево долговечно и потому что ты дал не только мне корни, но и нашим детям и твоим братьям.

По выражению лица Римо я поняла, что сделала правильный выбор, и облегчение наполнило меня.

Он взял мою руку и надел кольцо в форме двух переплетающихся крыльев, одно из которых было усыпано белыми бриллиантами, а другое черными драгоценными камнями.

— Белое крыло представляет тебя, — тихо сказал Римо, наклоняясь ближе, чтобы только я могла его слышать. — Потому что ты чистое совершенство, мой ангел. А черное крыло с черными сапфирами символизирует меня, мою тьму, которую тебе удается принять.

Римо поцеловал меня, его пальцы коснулись татуировки на моей шее.

— Ты освободил меня, — сказала я хриплым от эмоций голосом.

Он покачал головой, и наши губы соприкоснулись, его глаза потемнели.

— Это меня нужно было освободить.

Я страстно поцеловала его. Освободиться от оков прошлого. Когда мы отстранились, я поняла, что все сделали несколько шагов назад, чтобы дать нам уединение. Мои глаза были прикованы к Сэмюэлю, выражение лица которого было каменным.

Мне нужно было поговорить с ним, обнять его. Римо сжал мою руку, показывая, что все в порядке.

Я направилась к Сэмюэлю, и Римо отпустил мою руку, но мои пальцы вцепились в него, увлекая за собой.

— Ангел, у тебя была одна испорченная свадьба. Ты хочешь добавить кровавую в свой список?

Я взглянула на него.

— Ты не нападешь на моего брата.

Его взгляд скользнул мимо меня.

— Я не нападу.

— И Сэмюэль не нападет на тебя, — твердо сказала я.

Сэмюэль стоял, выпрямившись во весь рост, с суровым выражением лица. Наконец я отпустила руку Римо, и он отступил на несколько шагов, пока я преодолевала оставшееся расстояние между мной и Сэмом.

Я остановилась прямо перед своим близнецом. Я посмотрела на Сэмюэля, и он опустил взгляд на меня, и, несмотря на все, что я сделала, несмотря на все, что он знал, выражение его лица смягчилось любовью и нежностью.

Я начала плакать, потому что не понимала, как сильно я скучала по нему, как сильно я жаждала его прощения.

— Ты пришел.

Я обняла его за талию, и он обнял меня в ответ.

— Я сделаю для тебя все, Фина, даже посмотрю в глаза человеку, которого хочу убить больше всего на свете.

Мы оставались в объятиях друг друга в течение нескольких минут, стараясь, чтобы каждая секунда длилась целую жизнь, потому что мы знали, что в будущем будет мало таких шансов.

Я отстранилась, вглядываясь в его голубые глаза.

— Они не знают, что ты здесь.

— Никто не знает. Если они это узнают ... это будет считаться предательством. Мы на войне.

— Ты слишком рискуешь ради меня, — прошептала я.

— Я недостаточно рисковал. Вот почему мы стоим здесь сегодня. — он вздохнул. — Я получил все твои сообщения. Я читал их и хотел ответить так часто, но я был идиотом. Я был зол и обижен.

Я коснулась его щеки.

— Прости меня.

— Фина, я прощу тебе все. Но его... — Сэмюэль указал на Римо,

— Его я никогда не прощу за то, что забрал тебя у нас, у меня. Ни за один миллион лет.

Я сглотнула.

— Я люблю его. Он отец моих детей.

Сэмюэль поцеловал меня в лоб.

— Вот почему я не всажу ему пулю в голову сегодня, даже если я решил сделать это по дороге сюда.

Любовь Сэмюэля ко мне мешала ему убить Римо, а любовь Римо ко мне мешала ему убить моего близнеца. Мне хотелось, чтобы их любовь заставила их забыть вражду, забыть старую ненависть.

— Ты будешь в безопасности?

— Не беспокойся обо мне, Фина. — он поднял взгляд на человека позади меня. — Мне не нужно спрашивать, будешь ли ты в безопасности, потому что его глаза говорят мне все, что мне нужно знать. Он чертов кровожадный ублюдок, но ублюдок, который убьет любого, кто посмеет взглянуть на тебя неправильно.

Я оглянулась через плечо на Римо, который пристально смотрел на нас. Он выглядел расслабленным для кого-то, кто не знал его очень хорошо, но я уловила легкое напряжение в его мышцах, бдительность в его глазах. Он не доверял Сэмюэлю. Под аркой Нино продолжал бросать оценивающие взгляды в нашу сторону.

— Римо пройдет через огонь ради меня и наших детей, — прошептала я.

Сэмюэль кивнул. Я видела, что ему нужно идти. Он был окружен своими врагами, и даже если я знала, что он в безопасности, потому что Римо объявил его таковым, он чувствовал себя некомфортно.