ЧЕЛОВЕК В СТЁГАНКЕ

Человек в ватной куртке, злобно ругаясь, лез напролом в чащу.

Отойдя на некоторое расстояние от дороги, он остановился, что-то обдумывая, уставив в одну точку маленькие колючие глазки. Потом свернул в сторону, в густые заросли карагача.

— Дьяволы его принесли сюда, чертенка глазастого. Будет путаться под ногами, узнает еще, чего доброго, сопляк проклятый! — бормотал он вполголоса.

Скоро впереди посветлело, деревья расступились и открыли небольшую полянку, заросшую высокой, уже пожелтевшей травой. На полянке сидели двое: старик с пышной, почти белой бородой и молодой чернявый парень. У обоих — винтовки за плечами, у пояса — связка гранат. Они, видимо, ожидали человека в стеганке, потому что нисколько не удивились его появлению.

— Пошли, дорога свободна, — сказал пришедший. Теперь лицо его было спокойным и даже веселым.

Они выбрались на тропу и двинулись по ней в направлении, обратном тому, в котором только что прошли пятеро партизан.

К вечеру вышли на опушку леса к большой деревне. Долго лежали в кустах, наблюдая за сменой часовых у шлагбаума, за оживленным движением на дороге. Постепенно темнота закрыла от них и деревню с белыми домиками и дорогу.

— Пойду разведаю, — сказал человек в стеганке.

— Вместе пойдем, Андрей, — остановил его старик.

— Не к чему, дед, — запротестовал Андрей. — Вдвоем скорее попадемся. Одному надежнее. Если меня схватят, вы успеете уйти.

Довод казался убедительным. Дед Савелий не стал возражать. Андрей шагнул вперед, и темнота сразу поглотила его, Двое некоторое время молчали. Потом дед Савелий сказал:

— Я, пожалуй, тоже пойду. Как думаешь, Ваня?

— Можно и пойти, — неопределенно ответил парень.

Дед Савелий, зажав винтовку в руке, пригибаясь, пошел в ту же сторону, где несколько минут тому назад скрылся Андрей. На сердце у него было неспокойно. Уж больно он ухарист, этот Андрей. В осиное гнездо лезет, как в свою хату. Не провалил бы задание. Напрасно назначили его старшим разведки. Правда, комиссар перед выходом предупредил Савелия: «Ты не только старый партизан, ты еще и коммунист, Савелий Петрович, на тебя особенно надеемся», — но руководит-то разведкой он, Андрей Вятченко. Говорить нечего, разведчик дельный. В самое пекло бросается и цел-невредим возвращается с подробным донесением. Поэтому и доверяют ему, хотя Вятченко совсем недавно — всего месяц назад — появился в отряде.

Невдалеке раздался вдруг грубый окрик немецкого часового. «Засыпался Андрей, — подумал в тревоге дед Савелий. — Черт его туда понес». Но Вятченко что-то ответил, и часовой пропустил его.

Дед Савелий помедлил некоторое время, прислушиваясь. Кругом стояла настороженная тишина. Он свернул с тропы и пошел к деревне через кустарник, в обход поста. Его томили сомнения…

А Вятченко между тем уже шагал по темной деревенской улице, отыскивая нужный дом. Трижды коротко стукнул в светящееся окошко. Ему открыли и проводили в горницу. За столом, разбирая бумаги, сидел Головин. Он поднял навстречу вошедшему смуглое горбоносое лицо с глубоким шрамом на правой щеке.

— Еле вырвался, — устало произнес Вятченко и тяжело опустился на стул. — Оставил двоих за околицей.

Головин встал из-за стола, прошелся по комнате и остановился возле Вятченко.

— Не будем терять времени. Докладывай. Тебя не подозревают?

Вятченко вздрогнул.

— Как будто бы нет, — он криво усмехнулся: — Лучший разведчик… Но работать очень опасно (в памяти встала встреча с черноглазым мальчишкой). В отряде могут появиться люди, которые знают меня по городу.

Он поднял на человека в френче умоляющий взгляд:

— Переведи меня на другое дело, Жорж. Ведь если поймают…

Головин круто повернулся на каблуках. Лицо его, обезображенное глубоким шрамом, угрожающе потемнело.

— Не распускай нюни, — повелительно сказал он. — И помни: ты нам нужен именно там. Здесь тебе грош цена. Здесь ты ничто. А там… Сам начальник гестапо о тебе справлялся.

— Тебе хорошо командовать, — трусливо огрызнулся Вятченко. — А сходил бы хоть раз туда. — Он ткнул пальцем через плечо в окно, за которым в сотне-другой метров черной стеной стоял лес. — Каждую минуту ждешь, что схватят и вздернут. А вы ишь как устроились…

— Не много ли на себя берешь? — презрительно выпятил нижнюю губу Жорж. — Делай свое дело и не забывай, откуда мы тебя вытащили. И не ной: кто там тебя знал в городе… — Он сел к столу, взял карандаш, чистый лист бумаги. — Где аэродром?

Жорж спрашивал долго. Очень многое хотели знать гитлеровцы о партизанах. Их интересовали фамилии командиров, места партизанских баз, расположения от рядов. Выспросив все, что ему было нужно, и условившись о новой встрече, Головин уже дружески похлопал Вятченко по плечу и пожелал успехов.

— А мне? — спохватился Вятченко. — Сведения о карателях? Что же я скажу там?

— Ах, да, — усмехнулся Жорж. — Запоминай.

И он стал говорить о численности гарнизона, о расположении складов, штаба.

— Можешь передать. И не бойся, тут все точно. Но через два дня гарнизон уходит. Надеюсь, на этот срок ты, как и всегда, сумеешь задержать своих «товарищей»?

— Да, да, — заверил Вятченко и стал собираться.