— Серж, смотри, кто у нас появился! Настоящий гусь, только красный! Какой мягкий!

— Это мускусная утка особой, паштетной породу. На промышленных фермах таких откармливают с целью получения печени для паштетов. И для себя их фермеры держат: большие, мяса много, растут быстро и мамаши хорошие. По двенадцать — пятнадцать утят выводят. Это молодая утка. Мамашу так не погладишь. Мы их тоже держали. Их и белых, но белые — жирные.

Гладя сжимающуюся от страха утку, Серж спросил:

— Откуда она у тебя?

— С фермы. К знакомым зашла. Хотела узнать, что о нас говорят. Узнала. Они мне одежду эту дали, сало, утку и ещё кое-что.

— Ты к ним ещё пойдёшь? Мне так хочется утёночка. Маленького. Они наверно очаровательны.

— Очаровательны. Только у утки их брать не советую. Побьет. Я бы сводила вас туда, показала бы всё, но нельзя. Те люди меня предупредили, что о моём визите они доложат, куда следует. Они правы. Мне это не повредит, а им — неприятностей не будет.

— А к другим пойдёшь? — быстро спросил Герард. Лора пожала плечами, встала:

— Не знаю. Сомневаюсь, что это будет разумно. Мне кажется, после звонка ваши, гер Айер, коллеги обратят внимание на всех моих знакомых. Я правильно размышляю?

— Вы правильно размышляете, — подтвердил Герард с едва заметной усмешкой. — Значит, к двойному убийству вы, фреляйн, прибавили грабёж мирной фермы?

— Можно сказать и так, — согласилась Лора. — Мне кажется, что кое-кто именно так и скажет, но я лично считаю, что всё это одолжила на время и впоследствии долг погашу. А, может быть, уже погасила.

— Лора, ты хочешь её убить?

— Утку? Хотела.

— Ну, Лора, ну, не надо. Она же такая милая.

— При условии, что ухаживать за ней будете вы. Кстати, о еде. Пока ей хватит оставшихся от завтрака кусков хлеба.

Лариса недоумевала: Серж и Элен наперебой совали несчастной утке куски размоченных хлебцов. Не поймёшь этих горожан: «жалея бедную птицу», мучают её так, как никогда не стал бы делать «жестокий», по их мнению, фермер. Сказать бы это им, но что будет дальше? Бессмысленная, никому не нужная ссора. Ладно, бог с ней, с уткой. Скоро этим детям она надоест. Она же живая и заботиться о ней надо постоянно. Вот, верное слово: постоянно…

— Гер Айер, — негромко обратилась она к Герарду. — У меня … у меня есть информация… есть комментарии.

Взгляд мужчины стал острым и злым, но он мгновенно пригасил его, чуть склонил голову тихо вышел из кухни. Покосившись на занятых уткой друзей, Лора последовала за ним. После таких «комментариев» Герард вообще будет смотреть на неё чёртом. Ничего, проглотит. Кажется, он тоже нечестен с ней. Придраться вроде бы не к чему, но не спокойно и всё тут.

— Вы сами начали этот разговор, фреляйн Лора, — дверь кухни бесшумно закрылась, разделив две пары. Девушка невольно отвела глаза… А, впрочем, не сдохнет. И другие будут живы.

— Я начала. Но… Не здесь, гер Айер. В коридоре. Там не столько говорить надо, сколько показывать.

— Понял, фреляйн.

Нет, не понял, но скоро поймёшь.

В коридоре, всё ещё пряча глаза, она начала торопливо: «Я хочу рассказать вам про здешние ловушки. Они идут одна за другой. Смотрите, — в карманах куртки у девушки завалялись несколько соломинок. Лора расщепила их и разложила на полу пять тонюсеньких палочек, — первая и последняя — условные границы ловушки, вторая с краю — включает сигнал предупреждения, предпоследняя — уничтожение, средняя — давящая. Абсолютно не важно, с какой стороны в ловушку заходишь. Да! Да, если войти сразу за вторую черту, — ловушка не включается. Мы сейчас вошли именно так. Понимаете?»

— Пока да. Как они включаются?

— Автоматически. Фотоэлементы, невидимый луч, пересекающий коридор по всей плоскости сечения…

— Понял. Пересекая этот луч, нарушаешь целостность потока и замыкаешь цепь. А если идёшь обратно?

— Никакой разницы. Второй по ходу — предупреждение, средний — давление, предпоследний — смерть. Я не понимаю, как они действуют, но силу давления вы знаете. Там… не было среднего луча. Давление включалось вторым.

— Но, ты ведь как-то управлялась с этой техникой. Отключала её…

— Отключала. Только ключа я вам не дам.

— Почему?!

— Не хочу, чтобы кто-то ходил по этим коридорам. Оборотни сюда не спускаются, хотя и знают немало входов. Это из-за ловушек. Вы тоже знаете, такой вход и, при случае, приведёте туда людей. Я заранее предупреждаю вас об опасности. Не хочу, чтобы кто-то погиб из-за моей скрытности.

— Однако ты и твой брат проникли сюда, минуя ловушки, как-то узнали коды, ключи?

— Да, нам очень повезло. Мы вошли через тот провал. Вы его знаете. Там ловушки были испорчены. Но я эту дорогу перекрыла. Помните, я сместила тоннели? Слово нейт, так и было.

— То есть, как сместила? — Герард смотрел на девушку во все глаза и не желал верить. Неужели малявка издевается над ним? Зачем она вызвала его в коридор? Чтобы предупредить: не лезь, куда не просят? — А ты не врёшь, нейт?

— Нет, не вру. Не могла же я тогда оставить за собой открытую дверь!

— Нет, насчёт ловушек. Насчёт сплошных ловушек.

— Проверяйте. Если что — я подстрахую.

О желании вернуться в бокс, Герард сказал не раньше, чем убедился в абсолютной бесполезности своего упрямства. Болела голова. Да тут ещё и Элен, обнаружившая, что подруга зачем-то уводила «шпиона», решила наверстать упущенное, и Герарду пришлось опять развлекать её изящной беседой. Лора, чувствуя себя виноватой, ушла на кухню. Вечером, после ужина туда же ушел обиженный невниманием Элен, Серж. «Дружная троица» разваливалась на глазах. Отрадное зрелище.