Нивен несколько мгновений смотрел им вслед. Потом глянул на усеянное трупами противников поле боя. И дальше — за обломанный край скалы, на далекие, неуместно светлые, искрящиеся в ярких лучах Ирхана, воды Мирдэна.

       — Если ты надумал прыгать следом за Затхэ, — строго проговорил знакомый голос в голове, — знай: это бессмысленно. Сеть унесла его, и ни его, ни сети там больше нет.

       Нивен и без него видел: там больше ничего нет. Мирдэн тих и светел.

       — Не хочется прыгать, да? — хмыкнул Нивен.

       — Нивен! — рассердилась Тьма внтури, а Нивен рассмеялся.

       Смех вышел злым, сухим, надорванным.

       — Я не буду никуда прыгать, Лаэф, — сказал он. — Не бойся.

       — “Не бойся”?! — возмущенно переспросил Лаэф.

       Нивен криво ухмыльнулся.

       Бессмысленный прыжок не убьет никого из них.

       Чего зря прыгать, если не убьет?

       Это когда он был мелким, ничего не понимающим идиотом, то прыгал. Лез, куда не надо, дрался со всеми подряд и помирал на каждом шагу. И все ему было мало.

       Прав был Йен.

       Йен удивительно часто бывал прав.

       Но не понял главного: в том, чтобы куда-нибудь прыгнуть, нет ни героизма, ни здравого смысла. Это глупо и трусливо. Это предательство.

       Что делать, если у тебя внутри монстры?

       Взять под контроль. И жить дальше.

       Только убраться куда-нибудь, где не причинишь вреда людям.

       Потому что люди — остаются.

       А ты — уносишь всех недобитых древних чудовищ с собой.

       Потому что на самом деле никакой ты не Кеарен такхирис, а еще — не эльф, не человек и не герой.

       Ты — Нивен. Это — всё, что у тебя осталось.

       — Прощай, — тихо сказал он, отвернувшись наконец от утеса, и двинулся прочь.

       И ни один чертов мертвый бог не посмел заговорить с ним сейчас.