— Долго еще будешь общаться с мертвым другом? — фыркнул Лаэф.

       Кажется, пытался отыграться за полученную команду ”сидеть”, а может, просто разозлить.

       Нивен ему не ответил.

       С мертвыми богами он точно не собирается общаться.

       Живых друзей заводить — тоже.

       Так что других вариантов у него в общем-то нет.

***

       Темные воды сомкнулись над головой. Йен попытался рвануться наверх, но не получилось — то ли воды сверху было уже слишком много, то ли сам себя остановил, он толком не понял, он не думал. Делал.

       “Вот как Рэй обычно”, — пронеслась мысль, и Йен ударился о твердое.

       Прокатился, закашлялся, пытаясь вдохнуть, но не вода попала внутрь — то ли пыль, то ли песок.

       Открыл глаза и тут же принялся их тереть — пыль тут же забилась в глаза.

       Резко сел, закашлялся еще раз, проморгался. Вскочил.

       Изумленно вдохнул, осознав, что может вскочить, что ноги стоят на чем-то твердом — и снова пришлось откашливаться. Вокруг стояла сплошная стена из серой пыли.

       — Так… — пробормотал Йен. — Но это-то уже — не снег… Это точно не снег.

       Сделал осторожный шаг, потом еще один.

       Сдержал дурацкое желание улыбнуться, а то — и расхохотаться вслух. Начнет смеяться — точно пылью подавится.

       — Эй! — крикнул он. — Тут кто-нибудь есть?

       Пошел быстрее.

       Прокричал громче:

       — Эй! — и в голосе прорезался рык.

       “Да уймись уже, — отмахнулся от рвущейся наружу звериной ярости. — Заперли нас, не видишь? Наверное, убить такое чудовище не под силу никому, вот и заперли”.

       — Прекрасно, — пробормотал он себе под нос. И прокричал вверх, где должно было быть небо, но была только пыль. — Прекрасная шутка, Ух’эр! Запереть меня с самим собой! И чтобы больше никого! Я же не один, да?! Меня много! И человек, и зверь, и чертова птица! Значит, не будет скучно, так?!

       Закашлялся еще раз, слишком глубоко вдохнув.

       Отдышался. Подумал: чего это он? Кому кричит? Его не услышат. А даже если услышит Ух’эр — только примется снова безумно хохотать…

       “Я же тут сойду с ума, — обреченно подумал Йен. — И если когда-нибудь выберусь… Только бы ушастому — или Рэю, тот тоже дурак — не пришла в голову идея меня отсюда вытаскивать. Потому что, если я сойду с ума, а они это вытащат...”

       — Не, ну так нечестно… — пробормотал снова тихо, себе под нос. Двинулся вперед, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в пыли. — Нечестно! Я героически погиб! Всё! По-гиб! Я сделал всё правильно! Теперь меня не должно быть! Это ваше хваленое небытие?!

       Понял, что снова перешел на крик. Почти на рык.

       И подумал: и что с того? Если единственное, что он сейчас может делать — кричать, то он будет кричать.

       И что с того?

       Отплевался от пыли и пошел быстрее.

       — Я надеялся, что будет тихо и пусто! А тут не тихо! — и проорал громко, очень громко, чтобы голос не тонул в клубах пыли. — Тут! Не! Тихо!

       Прошелся еще раз, теперь — по кругу. Догадываясь, что тут в принципе не имеет значения, куда идти.

       И добавил:

       — Хотя бы потому что себя я слышу. А если я могу говорить, тихо не будет…

       Осекся и замер, потому что ему вдруг показалось, что кто-то засмеялся. Очень далеко, на грани слышимости, почти как Ух’эр. Только тот смеялся громко, заливисто, а тут — смешки редкие, сухие, угасающие. Как будто кто-то когда-то смеялся так же, как Ух’эр, а теперь — умирал.

       — Э-эй… — протянул Йен и покрутился вокруг себя, пытаясь разглядеть что-то в пыли.

       Но было тихо. Пыль все так же кружилась вокруг. Ложилась под ноги, снова взлетала. Оседала на плечи, на руки, волосы.

       “Если я сейчас сяду и замру, как скоро превращусь в пыльный сугроб?” — задумался Йен.

       И решил: черта с два!

       Двинулся вперед, еще тверже, быстрее, решительнее. И угрожающе заявил:

       — Ну ладно. Ладно… Хотите так?! Будет так! Буду говорить!

       И подумал, что больше тут и делать-то нечего.

       Что других вариантов у него в общем-то нет.