А еще через мгновение Дэшон вдруг понял: это у них не всерьез. Это — как с Рэем. Мальчикам просто нравится играть в войнушки. Нравится доказывать, что один из них сильнее, умнее, быстрее. И что пересмотрит кого хочешь.

       “Та-ак… — мысленно протянул он. — Теперь я и виверну в дети записал… Всё. На пенсию. Вот победим кого-нибудь сейчас — и на пенсию”.

       — Вот как всё будет, — сказала Риирдал, когда все опустили виверн, и жестом приказал не спешиваться. — Каарэй там. Он победит монстра. Мы — добьем остатки его армии. Дэшон останется здесь. Я — зайду с другой стороны.

       И стоило парням из его отряда двинуться, покачал головой, повторил с нажимом:

       — Я. Зайду. Вы остаетесь здесь. Слушаете Дэшона, как меня.

       — Один? — тут уже Дэшон не сдержался. Все остальные, очевидно, боялись задавать Риирдалу вопросы, потому что знали: накажет — вернет в Даар и оставит без драки. А никто не хочет пропустить самую важную в жизни драку, правильно?

       Ну а Дэшон, если что, не против пропустить.

       Только кто ж его отправит-то в Даар?

       — Над ними, — Дал кивнул в сторону существ у холма под Гъярнору, — пройдет дикая виверна, — хлопнул Мирта по холке. Мирт рыкнул в ответ. Дал слегка пнул его. Мирт снова извернулся — и зашипел ему в лицо. Дал прищурился.

       — Меня не увидят, — тихо закончил он.

       — Или сбросят, — пробормотал Дэшон.

       В толпе прозвучали редкие смешки.

       — Это хорошо, — Дал оторвался от Мирта и неожиданно улыбнулся Дэшону, а потом — остальным, — мне нравится такой настрой. Удачной охоты!

       И легонько ударил Мирта пятками в бока.

       Мирт рыкнул еще раз и медленно, демонстративно нехотя, взлетел.

       И все же — Мирт не злился на Дала всерьез. Злился бы — никуда бы не полетел. Он ведь никого не слушает, если сам того не хочет. Значит, Далу удалось убедить его слушаться.

       Как — этого Дэшон не знал.

       И думал сейчас совсем не о том.

       Он всматривался в две далекие фигуры на утесе.

       Так знакомо. Так похоже на тренировочный бой на площадке под окнами дворца. Разве что — чуть дальше. Потому они мелкие. Как игрушечные.

       И всё — не по-настоящему.

       Так далеко, так неправильно, так непозволительно тихо, что никак не может быть по-настоящему.

***

       Мирт пронесся над плоским плато, край которого опасно нависал над водами Мирдэна.

       Риирдал, вжимаясь в черную спину, не видел ни самого плато, ни утеса, ни тех тварей, что ждали исхода боя у холма под Гъярнору. Дал смотрел вперед и немного вверх.

       Он увидел его сразу — очень удобный уступ на Гъярнору, чуть выше холма у подножья. Оттуда он будет хорошо видеть бой, а самого его не рассмотрят твари снизу.

       Стоило Мирту коснуться лапами края уступа — Дал скатился по покатой спине, прокатился по уступу, замер под склоном и прислушался. Снизу не шумели, гору не штурмовали. Мирт — тот вообще нагло расселся на краю, свесив вниз длинный хвост и вывернув шею так, чтобы тоже видеть происходящее.

       Хорошо, что уступ был широким — для Дала осталось место рядом с ним.

       — Тихо, — шепнул он Мирту, когда тот, как показалось Далу, чуть не сорвался с места, разглядев что-то не то в происходящем. — Сейчас…

       Рэй, конечно, победит. В это Дал не то, чтобы верил — старательно убеждал себя верить. Но если вдруг у него не получится...

       Сбросил со спины охотничий лук, установил его, уперев в землю, сам опустился рядом на колено.

       Конечно, он отлично стрелял и слету, и навскидку, он вообще иногда мог попасть в цель почти не глядя, но никогда цель не была еще так далеко. Никогда еще прицелиться не было так жизненно важно. Необходимо.

       Мирт коротко покосился на него и угрожающе рыкнул.

       — Не страшно, — бросил Дал. — Помолчи.

       И наложил стрелу на тетиву.

       Утро было таким же безветренным, как ночь. Но Риирдал понял это только сейчас. Всю дорогу в ушах шумел встречный ветер, и лишь оставшись один на один с этим утром, замерев, прислушавшись к нему, Риирдал понял — ветра нет.

       Видимо, сегодня судьба все-таки решила сыграть на его стороне.

***

       Рэй оказался сильнее, чем Йен думал.

       Поначалу вяло отмахивался, больше для виду, чем всерьез. Что-то говорил, о чем-то спрашивал, в общем вел себя, как обычный Рэй, но Йен всегда догадывался — хоть какая-то часть, хоть малая часть мощи Даарена должна была быть где-то там, глубоко внутри, и это должно быть что-нибудь, кроме умения громко кричать.

       Темная, опасная сущность бывшего короля Даара должна была передаться по наследству его сыну хотя бы частично.

       И вот — наконец прорвалась.

       Причем прорвалась в тот самый момент, когда Йен чуть было не начал доверительную беседу.

       Миг — и Рэя словно подменили. То же происходило с Даареном — Йен помнил, — если наступить ему на какую-нибудь больную мозоль. Пропадал король и отец, просыпался монстр.

       Теперь — пропал тот Рэй, к которому Йен привык. Которого пытался защитить, которому пытался помочь. Тот Рэй был добрым и слабым, и кажется, таким же чувствительным, как ушастый, только не говорил об этом никому — он не ушастый, ему не положено быть чувствительным.

       Теперь появился другой Рэй. Удары сыпались один за другим, тяжелые и точные, и Йен понимал, что даже не слишком придется прикидываться. Он и впрямь мог проиграть в этой схватке, будь он человеком. Со всей его новообретенной скоростью, со всей легкостью и смертоносностью — этому он мог проиграть.

       Монстр проснулся.

       “Все верно, — думал Йен. — Иначе никак. Чтобы победить монстра, нужен такой же монстр. Только злее. Злее у тебя, конечно, не получится, но ничего, я помогу. Я разозлю. Я кого хочешь разозлю…“

       И ухмылялся, отступая под очередной серией ударов.

       Еще шаг — и он на краю.

       Еще удар — и он…

       Нет, это не тот удар, который был нужен. Это неожиданно слабый, легкий, снова будто бы ненастоящий удар. Йен легко провернулся, ушел в сторону, но не ушел от края.

       “Да что с тобой не так?!” — чуть не взвыл он, и тут же рванулся наружу Затхэ — со всей своей болью, ненавистью и злостью.

       Йен не пустил его.

       Насмешливо спросил:

       — Что так слабо, Рэй? Устал? Нужно отдохнуть?

       “На что ты разозлился в прошлый раз? Как разозлить тебя опять?”

       Что с Даареном, что с Рэем — ему всегда было трудно понять, что именно выводит их из себя. Потому, наверное, так часто и выводил: пытался понять. Но до сих пор не понял.

       “Да что с вами не так?!” — подумал Затхэ. С ненавистью, с тоской.

       Он так и не смог понять людей до конца. Люди так и не смогли принять его. Никогда не примут.

       — Сейчас… — пробормотал Йен и помотал головой, отгоняя лишние чувства.

       Как же трудно им, этим чувствительным.

       — Шаайенн, — еще раз сказал Рэй, так же строго и спокойно, как перед началом боя. Сказал так, будто сейчас тем же тоном объяснит, что так делать нельзя.

       Что нельзя ломать игрушки.

       Нельзя обижать других детей.

       Нельзя есть вот эти ягоды, они опасны, от них превратишься в волка.

       “Интересно, — подумал Йен, — а если бы я съел те ягоды, может, я бы и правда превратился в волка? Куда проще было бы…”

       — Так, — он вскинулся, широко улыбнулся, тряхнул головой. — Продолжим.

       — Что с тобой? — спросил Рэй, пристально глядя в глаза.

       — Не поверишь, — Йен заулыбался еще шире. — Только что то же самое хотел спросить у тебя.

       И ударил первым.

       Рэй — специально, гад! — шагнул назад, блокируя. И повторил.

       “Ну, нет! — рассердился Йен. — Ты не сорвешь мне план!”

       И атаковал в полную силу. Ударил, ушел с разворотом, как это делал Нивен, ударил на выходе. Рэй блокировал, отступал, снова блокировал.

       Конечно, у Йена было преимущество.

       Но самое главное его преимущество было совсем не в том, что он оттеснил сейчас Рэя. Главным было, что он все еще видел всех в этих горах.

       Следующий взмах его меча Рэй остановил слишком высоко — и открылся для прямого удара в корпус. Нивен — в лучшие времена — обязательно использовал бы это, чтобы ткнуть кинжалом, Йен же — просто пнул. Ну, как пнул… Вложил в прямой удар ногой достаточно силы, чтобы Рэй отлетел. Чтобы что-то хрустнуло под кожей. Чтоб не смог мгновенно вскочить — а он будет вскакивать, пока будут силы — чтоб успел услышать.

       Йен так и не понял, чем можно разозлить Рэя. Но точно знал, что заставит его прекратить делать глупости в поединке, прекратить поддаваться и подставляться.

       — О-о… — протянул Йен, лениво подбросил меч, с интересом наблюдая, как Рэй пытается подняться. — Там твои друзья пришли. Во-он у того холма… — и ткнул мечом в сторону, где собралась кучка охотников, Рэй повернул голову, увидел.

       — Стра-ашная даарская армия, — с издёвкой продолжил Йен. — Совсем еще дети, да? И… — Йен принюхался, кивнул себе, — и один ненормальный старик. Что, интересно, они собираются делать? Побить меня, если тебя обижу? Им никто не рассказал, что я сделал с великанами, которые тоже хотели побить меня?

       — Ты их не тронешь, — Рэй медленно поднялся. — Был уговор.

       — Ты как эльф сейчас! — восхитился Йен. — Так же многословен! — и с интересом заглянул в глаза. — Больно, да? Тяжело говорить, когда больно?

       — Ты. Их. Не тронешь, — упрямо повторил Рэй и перехватил меч удобнее.

       — Да-да, — отмахнулся Йен. — Был уговор. Я с первого раза понял. Но уговор был о чем? Что я не трону тех, кто в Дааре. Как думаешь, Рэй, эти, — и снова ткнул мечом, — в Дааре?

       В общем-то сработало.

       Да, никаких монстров в Рэе больше не пробудилось, но он все-таки пошел вперед.

       Ударил тяжело, быстро, уверено, будто у него там не хрустело ничего внутри, будто он все еще не чувствовал боли. Йен догадывался, что такими будут первые несколько ударов, надолго Рэя не хватит. Потому, чтобы все выглядело так, как должно, ровно столько ударов осталось у них, чтобы закончить поединок.

       Рэй и закончит.

       Он вспомнил, за что, за кого бьется.

       От второго удара Йен ушел правильно, от третьего — отскочил слишком далеко, и Рэй снова замер. Всего на мгновение — будто пытался что-то понять, но так и не понял. Двинулся было — шагнуть и ударить в четвертый раз, и оттеснить уже наконец снова к самому краю, но тут Йен понял, что слишком поздно заметил еще одну проблему.