В т о р о й  а н г е л. Или для своего стола. (Стучит по столешнице.)

Г о л у б и к и н. В стол, а не для стола.

В т о р о й  а н г е л. Пусть — в стол.

П е р в ы й  а н г е л. И еще этим гордиться…

Г о л у б и к и н. А вы мне что предложить хотите? Разве не такую же работенку? За другого?

В т о р о й  а н г е л. Ты что о себе возомнил? Кому ровня?

Г о л у б и к и н. Да, я властен над вами, как и Он. Вы все — мои персонажи. Захочу — дарую жизнь и бессмертие. Захочу — не дам появиться на свет.

П е р в ы й  а н г е л. Ну и фрукт! Ну и самомнение!

В т о р о й  а н г е л. Уж это дудки. То есть, иерихонская труба. Пока что мы решали… Мигом отучим.

Г о л у б и к и н. Вы все равно мои персонажи. Как хочу, так тасую.

П е р в ы й  а н г е л (второму ангелу). Пойдем!

Г о л у б и к и н. Ступайте, ступайте к Скучалому! Только знайте, если он ко мне за помощью обратится, ни одной Доски почета в целости не оставлю! Ни одной фотографии!

В т о р о й  а н г е л. Далась ему эта фотография!

П е р в ы й  а н г е л. Пойдем.

Г о л у б и к и н. Идите-идите, я сразу сказал, что занят.

Первый и второй ангелы выходят на авансцену.

П е р в ы й  а н г е л. Возмутительно!

В т о р о й  а н г е л. Набивает цену… Да я любую готов выложить — лишь бы сценарий был к сроку.

П е р в ы й  а н г е л. Не желаю поручать писать историю беспринципному…

В т о р о й  а н г е л. А что теперь делать?

П е р в ы й  а н г е л. Я с этим типом сотрудничать отказываюсь.

Ангелы уходят.

Г о л у б и к и н (в одиночестве). Что я наделал. Я ведь всегда, всю жизнь знал, что они придут. И так нелепо, так глупо упустил свой шанс… Ну что я за человек — будто специально рожденный ошибаться!.. (Уходит.)

Затемнение.

С к у ч а л ы й — на скамейке. Пьет пиво. Появляется  т р е т и й  а н г е л.

Т р е т и й  а н г е л. Наши здесь не пролетали?

С к у ч а л ы й (сквозь зубы). Нет.

Т р е т и й  а н г е л. А ведь где-то возле тебя должны крутиться.

С к у ч а л ы й. Я их давно не встречал.

Т р е т и й  а н г е л. Не врешь?

С к у ч а л ы й (громко). Я вам говорю: они давно со мной контактов не поддерживают.

Т р е т и й  а н г е л  исчезает.

(Горестно.) Все, все я видел! Как они у него с балкона взлетели! А я-то им поверил. Душу раскрыл. Ну, погодите! Погодите! И ты, Голубикин. Всем покажу!

Появляется прихрамывающий  х в о с т а т ы й.

Х в о с т а т ы й. Что за жизнь! Ни одной кузницы! А из ремонта обуви гонят: подков давно нет. Все копыта сбил в этой гонке! (Подходит к Скучалому, кивает, смотрит на часы.) Ну, какие новости? Как дела?

С к у ч а л ы й. Отлично.

Х в о с т а т ы й (с сомнением). Да? (Достает толстую рукопись.) Что-то я здесь ничего не понял. Какая-то любовь на третьей странице возникает… Для чего она, если нам нужно спешить кратчайшим путем к концу света?

С к у ч а л ы й. Сниму.

Х в о с т а т ы й. И зачем-то заводское производственное совещание с целью повышения производительности труда… Куда повышать, если все в тартарары?

С к у ч а л ы й. Я всему этому был свидетель. И пишу так, чтобы была правда жизни.

Х в о с т а т ы й. А что это такое — применительно к нашему случаю?

С к у ч а л ы й. Видите ли, я вам благодарен за оказанное доверие, но мне морально тяжело замахнуться на будущее моих героев.

Х в о с т а т ы й. А зачем же подрядились?

С к у ч а л ы й. Меня привлекла возможность работы над большим полотном.

Х в о с т а т ы й (тихо). Клинический случай.

С к у ч а л ы й. Потом, вы обещали мне повышенные тиражи, увеличить ставку за печатный лист и посмертную славу…

Х в о с т а т ы й (тихо). Идиот!

С к у ч а л ы й. Только я думаю: какая же слава, если никого и ничего не останется?

Х в о с т а т ы й (утирая испарину). Нет, что-то здесь не так. Кто-то где-то ошибся? Или я сам, или субчики крылатые меня за нос водят?

С к у ч а л ы й. Какие предложения по переделке сценария?

Х в о с т а т ы й (трясет рукописью). Да тут вообще ничего нет! Ни идей, ни свежего запоминающегося языка, ни ярких образов поджигателей войны!

С к у ч а л ы й. Мне, честно говоря, эти образы омерзительны. Как я могу симпатизировать тем, кто замахнулся на будущее нашей прекрасной планеты? Ведь они хотят превратить ее в выжженную пустыню…

Х в о с т а т ы й. Что?..

С к у ч а л ы й. Пардон, это я от вчерашней читательской конференции отойти не могу.

Х в о с т а т ы й (тихо). Все с ним ясно. (Громко.) Ладно, я побежал.

С к у ч а л ы й. Постойте!

Х в о с т а т ы й. Чего еще?

С к у ч а л ы й. Я конкретные пожелания услышать хочу.

Х в о с т а т ы й. Не усложняй. Работай. Задача тебе известна. Извини, дел по горло. (Убегает.)

С к у ч а л ы й (с недопитой кружкой падает на колени). Все, все отворачиваются. Лишают будущего. А ведь было в моих руках… За что такая несправедливость? Господи, как тяжело! Впервые молюсь. Никогда не знал, что такое зависть. И к кому, к этому неудачнику! Ну почему, почему выбрали его? Почему предпочли? Что он сможет без меня? Ведь по моей указке работал, моими советами питался… И вот — превзошел… Господи, никогда ничего у тебя не просил, а сейчас умоляю: сделай так, чтобы заказ вернулся ко мне! А взамен забирай что хочешь: квартиру, жену, друзей…

Над головой пролетает  т р е т и й  а н г е л.

Т р е т и й  а н г е л. Уж эту молитву мы до сведения доведем, будь спокоен, мигом доставим. Считай — друзей, жены, квартиры уже лишился.

С к у ч а л ы й (поднимается с колен). Как будто ветерком подуло! И голос ангельский почудился. Господи, неужели услышал?

Входит  А д е л а и д а.

А д е л а и д а. Антон, посмотри на себя. Ты опустился. Ты уже не стоишь на ногах. Ты совсем не работаешь. Ты все время у этого ларька. Я не могу так больше! Я ухожу от тебя!

Затемнение.

Среди облаков, за средним столом — п е р в ы й  и  в т о р о й  а н г е л ы. Они утомлены. Крылья взъерошены.

П е р в ы й  а н г е л. Чем ты занят все время?

В т о р о й  а н г е л. Склеиваю фотографию. Ну ту, что в крыльях застряла. И знаешь, такое красивое лицо у этой женщины. Если бы смог впасть в грех, честное слово, влюбился бы.

П е р в ы й  а н г е л. А делом, делом будем заниматься?

В т о р о й  а н г е л. Я тебе говорю: эта фотография из голубикинского окна выпала. Так что есть повод еще раз к нему наведаться.

П е р в ы й  а н г е л. Да, он и у меня из головы не идет. Про него вспоминая, о нас думаю: посмотри, в кого превратились! В закормленных жирных кур. Работаем по старинке. Любой неожиданности страшимся. Украсть фотографию с Доски почета — пусть легкомысленный, но поступок. А мы пальцем пошевелить не хотим. Конец света чуть не накликали — лишь бы ничего не делать.

В т о р о й  а н г е л. Давай снова к Голубикину дернем. Что толку ждать? Уж который день сидим, а все больше запутываемся. Столько этих стран, национальностей, и у каждой свои интересы… (Берет бинокль, смотрит вниз.) Ты глянь: делятся, сливаются, ни одной устойчивой границы… А еще — частные интересы отдельных граждан…

П е р в ы й  а н г е л. Прав Голубикин — надо мыслить широко, глобально. Планетарно, если хочешь. Надо подняться над будничной суетой и текучкой.

В т о р о й  а н г е л. Валяй пробуй…

Оба смотрят на разложенные бумаги.

П е р в ы й  а н г е л. А с другой стороны, куда от мелочей денешься? Все от них зависит. Кто-то забыл гаечку завинтить, а из-за этого самолет с главой государства рухнул. Кто-то рожать не захотел, а из-за этого гения не досчитались. За всем глаз да глаз нужен, на самотек нельзя пускать.

В т о р о й  а н г е л. И как все учитывать: и общее, и частное? И все в голове держать!

П е р в ы й  а н г е л. На чем мы остановились?

В т о р о й  а н г е л. На Англии.

П е р в ы й  а н г е л. Так, если она распространит влияние на Индию…

В т о р о й  а н г е л. Это уже было.

П е р в ы й  а н г е л. «Было», «было»… Все на свете было…

В т о р о й  а н г е л. Я даже не представлял, насколько это тяжкое дело — сочинять. Думал, води ручкой, записывай фантазии, которые в голову взбредут. А тут, оказывается, каждую подробность выверять нужно.

Ангелы долго смотрят на бумаги.

П е р в ы й  а н г е л. А еще эта женщина, которая у Скучалого за сына просила. Тоже забыть не могу…

В т о р о й  а н г е л. Столько людей умирает. Столько трагедий. Разве всем поможешь? И почему — ей одной? Нет, мы не имеем права на эмоции.

П е р в ы й  а н г е л. Но хоть мальчишке ее…

В т о р о й  а н г е л. О себе позаботиться не хочешь? Ведь на грани балансируем… Самих не сегодня-завтра на землю спишут. И кто нам тогда посочувствует?

П е р в ы й  а н г е л. Не находишь, что люди и мы вместе с ними стали рациональнее, холоднее? И магистральная наша линия — вернуть в мир красоту и сердечность…

В т о р о й  а н г е л. А как?

П е р в ы й  а н г е л. Людей подберем. Внедрим. Продвинем на руководящие должности.

В т о р о й  а н г е л. А торговые сделки? А конкурентная борьба? А звериные законы выживания сильнейшего? Как ты все это с благородной идеей увяжешь?

П е р в ы й  а н г е л. Аж темечко заломило! Может, экологией займемся?

В т о р о й  а н г е л. Да что от нее зависит? Какое львы влияние на развитие планеты оказывают?

П е р в ы й  а н г е л. Какой рационалист! Уж и так животные только те остались, которые для пропитания. Деревья — потому что источник древесины. Цветы — потому что их можно продать. Так, по-твоему, лучше?

Появляется  а н г е л - с е к р е т а р ь.

А н г е л - с е к р е т а р ь. Тут молитва поступила. Для вас небезынтересная.

В т о р о й  а н г е л (берет бланк, читает, протягивает первому). Ну как тебе понравится?

П е р в ы й  а н г е л (читает). «Прошу срочно подтвердить заказ на всемирную историю. В противном случае заключаю сделку с хвостатым. Скучалый». Вот идиот!

В т о р о й  а н г е л. Хороши бы мы были, если бы она в руки главному попала. (Ангелу-секретарю.) Спасибо тебе.

А н г е л - с е к р е т а р ь. Не за что. (В сторону.) Наивные ребята, даже трогательно. Не только попала, а и резолюция имеется. Обоих — разжаловать в купидоны. (Громко.) Он вас срочно к себе требует.

П е р в ы й  а н г е л. Ничего еще не готово.

В т о р о й  а н г е л. Голову снимет. И крылья. Нет у нас другого выхода. Срочно надо назад, к Голубикину…

А н г е л - с е к р е т а р ь (подозрительно). Что вы там шепчетесь?

П е р в ы й  а н г е л. Это мы так. Уж очень боязно.

В т о р о й  а н г е л. Три-четыре. Не поминай лихом. Скоро вернемся. Айда!

П е р в ы й  и  в т о р о й  а н г е л ы  исчезают.

А н г е л - с е к р е т а р ь. Вот остолопы! Детский сад! Такую сейчас бочку на них накачу! Можно ли добиться хоть какой-нибудь дисциплины, если всепрощение и дальше будет процветать? (Поспешно уходит.)

Затемнение.