Оставалась лишь пара пустяковых поводов для беспокойства. Теперь, когда подразделение работало, было гораздо сложнее организовать посещение для моих родителей. Стоило им увидеть, как я отправляюсь в неотложный рейд, и моя легенда, что я возглавляю исследовательское подразделение, разлетелось бы в пух и прах. Приходилось устраивать так, чтобы внезапные визиты приходились на время суточного восстановления, обязательного после экстренного рейда. Всю вину я сваливала на требования моей загадочной исследовательской работы, объясняя родителям, что свободна, только когда запущен долгий эксперимент, и они пока не жаловались и лишних вопросов не задавали.

Еще одна забота – Форж. От того странного воздействия, которое он оказывал на меня в прошлом, не осталось и следа. Видимо, то была обычная подростковая влюбленность, которая улетучилась из-за моих развивающихся отношений с Лукасом. Теперь я хотела рассказать всем, что знала Форжа на подростковом уровне, но Форж по-прежнему боялся, что на него станут показывать пальцем и обвинять в фаворитизме. И, прежде чем мы откроем правду, желал убедиться, что доказал свою компетентность и Адике, и соратникам по команде. Хотелось верить, Форж не будет очень долго настаивать, мол, надо еще подождать. Мне было неприятно скрывать что-либо от Лукаса.

Я села на траву у ручья и закрыла глаза, думая о Лукасе. Пару месяцев минуло с того дня, как он вошел в ту комнату в Футуре и я познакомилась с его удивительным разумом. С тех пор он позволял мне свободно путешествовать в его голове, и я никого в жизни не знала лучше, чем Лукаса. Он, как в комнату, открыл дверь в свой разум и сказал, что я могу бродить, где вздумается.

Лукас показал мне все свои воспоминания, хорошие и плохие. По его логике он не святой, но и не особый грешник. Мысли в его голове не страшнее тех, что я не раз наблюдала у других, к тому же Лукас верил: я не буду судить его строго. Нечаянно зайдя ко мне в спальню, он увидел меня голой, а в комнате бардак. Я же узнала о нем гораздо более интимные вещи.

Я человек замкнутый, и эта полная открытость Лукаса поразила меня даже больше, чем яркость его разума. Он сказал, у него нет секретов, и не соврал. Не я одна могла всегда узнать из его мыслей о его чувствах ко мне, Лукас кричал о них на каждом углу на радость публике, все подразделение было в курсе. Я не понимала, как он не боялся, что его поднимут на смех.

Лукас был донельзя честен со мной, и если он узнает, что я…

Зазвенела мелодия, и послышался компьютерный голос:

– Тревога в подразделении. Тревога в подразделении. У нас происшествие. Рабочие группы на позиции. Ударная группа – второй лифт.

Я вскочила на ноги и помчалась к своей квартире. Там, по пути к спальне, я поскидывала с себя вещи, затем схватила броню и форму, что Ханна повесила рядом с ней, оделась и, забрав с полки передатчик, кинулась к лифту. Добежав, я обнаружила, что вся ударная группа уже собралась в кабине, включая двоих парней, у которых сегодня официально был день восстановления.

Я вставила передатчик и, пока закрывались двери и лифт спускался вниз, слушала знакомую рутину начала операции.

– Ударная группа в пути, – сказал Адика.

– Тактическая готова, – сообщил по наушнику Лукас. Он и другие члены тактической группы находились в безопасности в офисе.

– Связисты готовы. Статус слежения – зеленый. – Чувствовалось, что Николь напряжена, но сохраняет спокойствие. Она прекрасно справлялась с должностью главы группы связи.

Я проверила инфовизор. Вся ударная команда была в моем списке наблюдения, включая двоих, что предпочли примкнуть к нам, а не гулять по магазинам или встречаться с семьей.

– У меня тоже зеленый.

Лукас принялся вводить нас в курс дела.

– Поступило экстренное сообщение об инциденте, явно четвертого уровня тревоги, может, даже шестого и выше.

Я уже была напряжена, но мои нервы натянулись еще сильнее. Шестой уровень – это смерть. Разве смерть человека – не самое страшное?

– Пропал ребенок, – сказал Лукас. – Девочка трех лет.

Как можно потерять трехлетку? Дети до десяти лет обязательно носят небьющийся браслет слежения, так что родители всегда могут проверить, где они. Снятие браслета – одна из важнейших ступеней взросления. Повышается приватность, появляются новые права и, конечно же, новые обязанности.

– Браслет девочки больше не работает.

Лукас перешел в режим коротких сообщений. Объяснял четко, произносил все слова, голос спокоен и расслаблен, только бы слушатели укрепились в вере, что нам теперь по силам справиться с любым кризисом, какой бы ни выпал на нашу долю. Надо сказать, этот экстренный рейд отличался от всех прочих. Когда Лукас продолжил, голос его приобрел странную резкость.

– Может, внезапный сбой в передатчике браслета в неподходящий момент, но не следует исключать, что ребенка похитили и браслет намеренно выведен из строя объектом или объектами. Координаты происшествия 601/2603, уровень 80.

Теперь понятно, отчего голос Лукаса стал непривычно резким. Уже несколько месяцев округ 600/2600 не давал ему покоя. Кит отправлялся туда дважды и ничего не выявил. Однажды и я побывала там и тоже ничего не нашла и на следующей неделе планировала новую вылазку. Выходит, ответная вылазка случилась раньше графика.

– Тревожные звоночки в этом районе раздаются уже давно, – сказал Лукас, – но ничего определенного. Не забывайте, цель или цели могут оказаться крайне опасными.

Заговорил Адика:

– Как всегда, на первом месте безопасность Эмбер. Поиск ребенка – на втором. Распределение по группам…

Он быстро перечислил имена и группы. Глянув в инфовизор, я была поражена: вместо обычных пяти мне в телохранители записали восемь человек. Заразив мена своими опасениями насчет района 600\2600, Лукас, похоже, добрался и до Адики.

– Место инцидента – парк, – сказала Николь. – Люди в районе волнуются. Требуют, чтобы в поиске ребенка участвовал телепат.

– Отправьте туда патруль фейковых носачей, чтобы успокоить людей.

Я нахмурилась.

– Лукас, я не могу работать с разумами людей, когда они выкрикивают цифры. Вспомни, что случилось на прошлой неделе. Патруль носачей подошел слишком близко, я потеряла цель и почти час угробила, пока снова ее обнаружила.

– Сейчас люди не будут настроены враждебно, – успокаивал Лукас. – Они хотят, чтобы ребенка нашли, а значит, с радостью встретят носача.

– Отправляем патруль носачей, – сказала Николь. – Есть один недалеко. Через пару минут будут на месте.

Мы уже вышли из лифта и ехали на скоростной ленте, когда Николь снова доложила:

– Толпа хорошо приняла носачей.

– Теперь попроси людей покинуть место происшествия, – произнес Лукас. – Скажи, что телепат ищет очень маленького ребенка, который, возможно, ранен или даже без сознания. Юный разум будет очень слаб, его тяжело услышать. Необходимо, чтобы люди покинули территорию, тогда телепат сможет сосредоточиться.

– Делаю объявление. – Николь смолкла на пару минут, затем снова заговорила: – Люди покинули территорию. Пришлось уговаривать родителей, чтобы и они отошли на расстояние. На месте инцидента работают безопасники с термодетекторами, но пока безрезультатно.

– Адика, пожалуйста, доберитесь до места на лифте, – сказал Лукас. – Мы только что попросили всех уйти, поэтому нежелательно, чтобы видели, как вы подходите.

Адика заставил нас запрыгнуть на ленту, потом провел к лифту и опустил на несколько этажей вниз, до уровня 84. Там, еще немного проехав на ленте, мы пересели на другой лифт.

– Приближаемся к месту, – объявил Адика. – Передатчики на визуальный режим.

Я настроила передатчик так, что раскрылась камера, и кончиками пальцев быстро проверила, правильно ли она расположена у правой стороны лица.

– Визуальные контакты зеленые для всей ударной группы, – отчиталась Николь.

Лифт открылся, и мои восемь телохранителей сгруппировались вокруг меня с пистолетами в руках. Судя по всему, это не на шутку напряженный для них рейд. И для меня тоже.

Первыми лифт покинули охотники. Когда они образовали защитный периметр, телохранители быстро провели меня через него до подходящего, могучего ствола дерева и окружили живым щитом. Что-то блестящее привлекло мой взгляд. Я невольно посмотрела вверх – в ветках дерева над нами застрял серебристо-золотой шарик.

– Эмбер, сейчас ты на месте, где в последний раз видели ребенка, – доложил Лукас.

Я забыла о шарике, съежилась в комок и закрыла глаза. Все вели себя так, словно я в смертельной опасности, но мне нужно было не думать об этом и своей уязвимой позиции. Я впервые пожалела, что у меня нет пистолета, как у ударной группы, однако не представляла, что бы тогда с ним делала.

Следовало забыть об опасности. Я знала, моя команда защитит меня любой ценой. Телохранители будут стоять за меня насмерть. Мысль эта ясно читалось в их головах, и была настолько сильной, что нельзя не заметить. Они убьют, чтобы меня защитить. Умрут, чтобы спасти. Я впервые столкнулась с этой мыслью вот так открыто, и она породила во мне ответный всплеск эмоций. Я любила их. Любила всех. Моя ударная группа была моими братьями, моими друзьями, моей семьей. Они защитят меня ценой своей жизни, а я в ответ буду заботится о них.

Я заставила себя отбросить эту эмоцию и сосредоточиться на работе. Раз мы здесь в опасности – не время прохлаждаться. Я проследовала мимо знакомых разумов и столкнулась с мыслями команды носачей. Их разбирала обида, что они могут только притворяться полезными, а не помогать по-настоящему.

Я двинулась дальше, пытаясь найти в парке еще кого-нибудь. Ребенка. Цель или цели. Лукас настаивал на множественном числе, как бы подчеркивая: не полагайтесь на то, что к делу причастен всего один человек. Непостоянство в округе 600\2600 могло наблюдаться по причине того, что там находится не одна дикая пчела, а две или даже больше.