Теперь в голосе Ястреба появилась открытая угроза.
— Распространите информацию, что к новым игрокам в бронзовых браслетах следует относиться со всем уважением. Одна из моих помощников чуть не умерла, помогая мне поймать террориста и обезопасить вас. Она сейчас в Игре и носит бронзовый браслет. Мой второй помощник также скоро войдет в Игру, и он тоже будет носить бронзовый браслет. Если кто-то попытается оскорбить или нанести вред одному из них, то будет иметь дело с Ястребом Непобедимым!
Теперь я поняла, зачем Ястреб упомянула меня и Натана. С помощью нас он хотел восстановить безопасность для всех новичков.
— В следующем выступлении вы узнаете намного больше, — более спокойно продолжил Ястреб, — а сейчас на этом всё.
Он неподвижно стоял ещё несколько секунд, затем мраморная башня исчезла, и комната приняла прежний вид.
— Трансляция окончена. Отлично сработано, — сообщила Кассандра.
Ястреб потянулся и со вздохом уронил руки.
— Ненавижу толкать речи. Как всё прошло? Собралась большая аудитория?
— Верно, — ответил Кваме. — Около сорока восьми миллиардов.
— А что делали остальные два миллиарда? — притворно жалобно спросил Ястреб. — Первая реакция?
Кассандра подняла элегантное зеркальце и зачитала бегущий по нему текст.
— Сканирую основные форумы Игры. Вал комментариев. Людям понравилось. Они чувствуют себя более защищёнными. Им понравился приключенческий элемент. Все обратили внимание на то, что Томас и Жнец обладают пожизненной подпиской. Вижу радикальное изменение отношения к игрокам в бронзовых браслетах и некоторую вину за их преследование. Много догадок по поводу твоей загадочной ассистентки, которая чуть не погибла, и шуток о возможном бое с Ястребом Непобедимым. Люди отнеслись к твоей речи очень серьёзно.
— Отлично, — успокоился Ястреб. — Я и старался, чтобы они отнеслись ко мне серьёзно. Хочу, чтобы перед каждым, кто травил новичков, встал образ Ястреба Непобедимого с двуручным мечом.
Кассандра почти рассмеялась, и я поняла, почему люди очарованы ею.
— Боюсь, люди захотят посмотреть записи твоей охоты на террориста.
— Записи? — фыркнул Ястреб. — Какие записи? Это случилось в реальности, а не в Игре. Не было никаких автоматических записей. И я совсем не желаю, чтобы вся Игра наблюдала за действиями всемогущего Майкла!
— Уверена, что Игротехники смогут изменить твой образ и чуть подрихтовать внешность Майкла, — добавила Кассандра.
— Чуть? Да им всю физиономию придётся переделать. — Ястреб даже съёжился. — В выступлении я не мог сказать, что подрывник нацелился на Небеса. Нехорошо, если семья услышит об этом из новостей, особенно с учётом того, что они могут где-то путешествовать, и незнакомцы увидят их реакцию. Надо сначала сказать семье, а потом уже добавить в следующее выступление.
Кваме нахмурился.
— Разве мудро оглашать эту информацию публично?
Ястреб смерил его ледяным взглядом.
— Я не буду держать её в секрете от семьи. Они имеют право знать, что им грозит особая опасность. Я надеюсь и верю, что дальнейших взрывов не последует, а серверный комплекс Небес под постоянной охраной Едзакона. Но Жнец в Игре и может атаковать Игроков-основателей.
— Но… — начал Кваме.
— Ястребу решать, делать общее объявление или нет, — перебила Кассандра. — Я точно сообщу семье. В теперешних обстоятельствах большая часть Сестринства захочет остаться в безопасности на Небесах. Мало кто из нас хорошо дерётся или не обращает внимания на боль в Игре, а это только часть возможных проблем.
Кваме вздохнул.
— Хорошо. Я согласен, что Игроков-основателей надо проинформировать о попытке покушения на Небеса, но разве надо об этом знать всему населению Игры?
Ястреб пожал плечами.
— Ты же знаешь, что Цезарь и Блейдс не умеют держать язык за зубами. Как только они узнают, через пять минут разболтают всем подряд. Амфитеатр сейчас свободен?
— Его придержали на случай, если ты захочешь выступать оттуда, — ответил Кваме.
— Тогда я созываю семейное собрание, — сообщил Ястреб. — Кассандра, можешь объявить всем, что мы встречаемся в Амфитеатре через два часа, я расскажу им главные новости.
— Можно и быстрее, — предложила Кассандра.
— Нет, мне потребуется два часа. Есть важное дело, — отказался Ястреб и улыбнулся мне. — Мы с Джекс пойдём взглянуть на небо Ганимеда.
Кассандра только что сказала, что на форумах растёт волна догадок по поводу загадочной ассистентки, которая чуть не погибла. Как только люди увидят нас вместе, тут же догадаются, что я и есть та самая ассистентка. Моё лицо заполонит все каналы, и польются слухи о моих отношениях с Ястребом. Я не была к такому готова. А ещё Жнец. Я воспользовалась этим предлогом, чтобы притормозить.
— Если хочешь скрыть нашу связь от Жнеца, не стоит, чтобы нас видели вместе. Лучше подождём несколько дней, удостоверимся, что с новичками всё спокойно. Я не спешу увидеть небо.
— Ещё как спешишь, — возразил Ястреб. — Ты годами мечтала о небе Ганимеда, и больше тянуть не стоит. Так как ты — одна из возможных целей Жнеца, Игротехники предприняли особые действия для твоей защиты. Например, у тебя есть личный пляж.юуюяуы А значит, тебе не надо волноваться о враждебных соседях. А если на этот пляж случайно наткнется странствующий сборщик раковин, то....
Ястреб сбросил чёрный покров, обнажив сияющую серебром кольчугу, и поднял правую руку.
— Дюрандаль! — призвал он.
Дюрандаль, великий клинок, которым Ястреб убил Кракена, вылетел из пристёгнутых к спине ножен. Меч завис в воздухе, Ястреб ухватился за рукоять, его тёмные глаза смеялись.
— Никто не посмеет причинить тебе вред, Джекс. Не в тот час, когда тебя охраняет легендарный воин.
Я лежала на нежнейшем песке побережья Ганимеда, сквозь туманный воздух любуясь заполняющим небо Юпитером. Завитки его бурь сияли разными цветами, складываясь в беспрестанно меняющийся калейдоскоп узоров. Юпитер был одновременно ужасающе грозным и потрясающе красивым.
— Я видела сотни изображений неба Ганимеда, но вот так лежать здесь и смотреть на Юпитер потрясающе. Как будто я не просто вижу, но физически чувствую его присутствие.
Ястреб стоял рядом, с улыбкой наблюдая за моим лицом. Он не выпускал из рук Дюрандаль, и обнажённый клинок отблёскивал алым в свете Юпитера.
— Ганимед или любят, или ненавидят, — ответил он. — Всё зависит от того, кажется тебе громада Юпитера потрясающей или жуткой. Некоторые после первого взгляда на небо удирают подальше. А другие решают остаться навсегда.
Он помолчал.
— Джекс, а тебя Юпитер восхищает или пугает?
— Звучит глупо, но я не знаю. Когда я смотрю на него, то дрожу, но от страха или восторга — сложно сказать. И это противоречие лишь усиливает эмоции.
— Да! — Ястреб широко взмахнул Дюрандалем, спрятал его в ножны и лёг рядом со мной на песок. — Как же я тебя понимаю! Когда я смотрю на Юпитер, ощущаю ту же смесь радости и паники, что и перед боем с адскими созданиями Игры, вроде Кракена.
Он счастливо рассмеялся.
— Ты бы тоже так чувствовала. Когда я увидел тебя впервые, во время допроса в Едзаконе, ты привлекла моё внимание. Все другие дети, даже Натан, не могли двух слов связать от страха, а ты продолжала доказывать свою невиновность. По твоему лицу я видел, что ты напугана не меньше других, но гнев заглушал страх, и именно это создаёт истинного бойца.
Я повернулась и посмотрела прямо в его тёмные сияющие глаза. Он улыбался, но я почувствовала, что заливаюсь краской, и быстро отвернулась к Юпитеру.
— У меня всегда были проблемы с гневом, — ответила я. — Я борюсь с ним всю жизнь, пытаюсь научиться сдерживаться, но несколько раз в год срываюсь. Когда мне было шесть, меня достали хулиганы из общежития. Я обрушилась на них и заработала по лбу так, что загремела в больницу на два дня. Смотри!
Я показала тонкую белую линию под волосами, и Ястреб приподнялся на локте, рассматривая.
— Ты решила оставить реальный шрам на игровом лице?
— Ага. То есть да. Когда я смотрю в зеркало, то вижу шрам, и напоминаю себе сначала думать, а лишь потом действовать.
— И помогает?
Его лицо было так близко, неужели он хочет поцеловать меня?
— Нет, конечно. Помнишь, как я орала на тебя про чёрную метку в записях, которая разрушила моё будущее в Игре? Или угрожала Соколу отрезать уши? К счастью, когда меня арестовали и потащили на допрос, я была слишком напугана, чтобы сорваться.
— Надеюсь, ты не злишься на мою речь? — поинтересовался Ястреб. — Надо было сначала обсудить с тобой и Натаном, но я не успел.
Он отодвинулся и снова лёг на спину. Я чувствовала одновременно облегчение и разочарование. Ястреб будил во мне те же противоречивые чувства, что и Юпитер.
— Я отлично понимаю, почему ты так поступил, — отозвалась я. — За выступлением следила вся Игра, и это был идеальный шанс изменить отношение людей к новичкам. Теперь всем стыдно за те поступки, и беглецы могут покинуть Индиго. Многие не захотят вернуться в свои дома, переедут в другой мир, и я надеюсь, что Приёмные комиссии из-за чувства вины передвинут их в начало списков претендентов на гражданство.
Я рассмеялась.
— Только что поняла, что так и не рассмотрела свой новый дом. Когда мы вышли, Юпитер околдовал меня, я кинулась на пляж и упала, глядя в небо.
Я встала и обернулась к дому. Он был в точности таким, как я и представляла, изящная морская раковина, сотканная из лилового и белого паучьего шёлка, с розовыми цветами, вьющимся по одной из сторон.
Целую минуту я наслаждалась своим домом и лишь затем повернулась и окинула взглядом залив. Море переливалось всеми оттенками алого и лилового, там, где волны разбивались о пляж, появлялась воздушная белая пена. Песок тоже был белым, с чуть заметным розовым оттенком. Дальше по пляжу я заметила ещё один дом, нахмурилась и указала на него.