12 августа 1957 г. собрался VI-й пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС, на котором с докладом «О ходе выполнения постановления ЦК КПСС от 24 ноября 1956 г. о восстановлении национальной автономии чеченского и ингушского народов» выступил первый секретарь обкома А. И. Яковлев. В Грозный приехал секретарь ЦК КПСС П. Н. Поспелов, чтобы разъяснить местным работникам задачи, вытекающие из восстановления упраздненных в 1943–1944 гг. автономий. Поспелов побывал в ряде районов, где выступал на собраниях населения. Его приезд был связан с обострением межнациональных отношений на Кавказе. На пленуме произошла острая перепалка, о которой, конечно, в печати не упоминалось, но она стала известна позднее из работы С. Н. Джугурьянца[375].
С. Н. Джугурьянц, в распоряжении которого была стенограмма VI пленума обкома, так описывает этот инцидент:
Член организационного комитета Д. Мальсагов пытался на основе отдельных эпизодических фактов неправильного отношения к чеченцам и ингушам приписать такое отношение руководящему партийному органу республики. По поводу этого выступления П. Н. Поспелов сказал, что в нем прозвучала неверная нотка, не в пользу дружбы народов. Глубоко ошибочным было заявление и другого члена Оргкомитета, Тангиева, требовавшего пересмотра решения о передаче Пригородного района Северо-Осетинской АССР[376].
Нет сомнения в том, что обострение межнациональных отношений на Чечне было одним из проявлений кризиса в области национальной политики, являвшегося составной частью общего кризиса сталинского режима, наступившего в конце второй мировой войны и усилившегося в первые послевоенные годы.
К моменту возвращения чеченцев и ингушей на территории Грозненской области уже проживало свыше 540 тыс. жителей. В течение же ближайших четырех лет предполагалось возвращение еще 500 тысяч. Уже в апреле 1957 г. ряд переселенцев из числа кавказских народностей — аварцы, даргинцы, осетины, которые прекрасно отдавали себе отчет в том, что значит самовольно поселиться на земле соседа и завладеть его домом, обратились с просьбой переселить их в Дагестан и в Северную Осетию, откуда они и прибыли в 1944 г. Их было 77 тысяч[377].
Возвратились в Дагестан тамошние чеченцы (ауховцы). Но места их древнего поселения были заняты лаками, и был образован Новолакский район. Ауховцев поселили на землях кумыков. Ни те ни другие не возражали.
Гораздо сложнее обстояло дело с устройством возвратившихся в Северную Осетию ингушей. При восстановлении Чечено-Ингушской АССР было решено оставить Пригородный район, с трех сторон примыкающий к центру Северо-Осетинской АССР Орджоникидзе (быв. Владикавказ), в составе Северной Осетии.
Для того чтобы понять суть вопроса, заглянем в прошлое…
… Владикавказ был основан на правом берегу Терека на месте трех ингушских аулов, из которых наиболее крупным был аул Заур. Осетины же жили на левом берегу. В конце XVIII в. русские военные власти для увеличения гарнизона Владикавказа привлекли туда осетин, живших в горах. В начале XIX века была восстановлена крепость у входа в Дарьяльское ущелье, и осетины возвратились на свои старые места. Позднее их выселили, и они обосновались неподалеку от Владикавказа в Ольгинской. Во время советской власти Владикавказ стал центром Горской республики. В конце 1928 года Сталин предложил присоединить Ингушскую область к Осетии, но ингушам удалось доказать нецелесообразность этого. В 1932 г. город был передан Осетии. Половина ингушей проживала в селении Ангушит в 8 км. от города.
… Возвратившиеся из депортации ингуши выразили готовность откупить принадлежавшие им до их выселения дома у новых владельцев[378], но осетинские власти предложили местному населению ингушам домов не продавать. По отношению к ингушам применялась дискриминация при приеме на работу, в учебные заведения. Но ничто не смогло сломить их решимости поселиться на прежнем месте.
Не в силах противостоять стремлению чеченцев и ингушей селиться там, где они проживали до 1944 г., власти вынуждены были, «чтобы облегчить и ускорить их (т. е. чеченцев и ингушей — А. Н.) размещение», переселить 2574 семьи, по преимуществу русских, в районы, расположенные за Тереком[379]. Делали это нехотя, так как стремились избежать распространения ложных слухов, будто чеченцы выселяют русских.
И все же за пределы Чечено-Ингушетии, согласно приводимым в диссертации С. Н. Джугурьянца архивным данным, выехало 36 тысяч человек русского населения[380].
В той же работе Джугурьянц сообщает о распространении среди определенной части русского населения шовинистического, враждебного по отношению к возвращающимся чеченцам и ингушам настроения.
Отдельные члены партии, — пишет Джугарьянц, — допустили антипартийные выступления по национальному вопросу, пытались доказать невозможность совместного проживания русского и Чечено-Ингушского населения на территории республики, отрицательно относились к восстановлению автономии[381].
Оказывается, в первых рядах покидающих Чечено-Ингушетию были… коммунисты — руководящие работники, специалисты по сельскому хозяйству, врачи, учителя. Делали они это вопреки указаниям вышестоящих партийных органов. Например, в Шалинском районе в течение 1957 года снялись с учета более 300 членов партии[382].
Дальнейший ход событий показал, что присоединение Пригородного района к Северной Осетии было ошибкой, источником непрекращающегося и по сей день недовольства ингушей.
В момент массового возвращения чеченцев и ингушей в 1958 г. положение было настолько напряженным, что любой инцидент мог вызвать острый межнациональный конфликт.
Один из таких конфликтов вспыхнул в Грозном в августе 1958 г. Повод никакого отношения к политике не имел: русский моряк отпускник пригласил на танец девушку, на которую имел виды ингуш. Началась драка, во время которой моряк был убит. А на следующий день похороны моряка вылились в побоище, начатое русским населением.
Волнения вспыхнули 24 августа 1958 г. и продолжались четыре дня. Это было одно из самых крупных межнациональных столкновений в Советском Союзе после окончания войны.
Толпа, сопровождавшая гроб и целиком состоявшая из русских, подошла к зданию обкома КПСС и потребовала, чтобы руководство обкома и правительство Чечено-Ингушетии провели траурный митинг. Была сделана попытка внести гроб в здание обкома. Однако прибывшая милиция создала оцепление и никого к зданию обкома не допустила. Откуда-то появилась грузовая машина с микрофоном, и какой-то чернявый парень открыл митинг. Между тем, толпа смела милицию и ворвалась в здание обкома. На грузовике появились двое секретарей обкома и заместитель председателя Совета Министров (русские), которые также выступали и что-то говорили. Площадь Ленина, на которой происходили эти события, была запружена. По мнению очевидцев, было там тысяч десять народа. Какие-то ораторы призывали присоединиться к забастовке, которую якобы объявили рабочие крупнейшего в Грозном нефтехимического завода. Дали слово представителю завода. Но когда тот сказал, обращаясь к толпе, что ее неверно информировали и рабочие завода не бастуют, оратора ударом сбили с машины. Рабочие не позволили, однако, учинить расправу. Затем на платформе грузовика появилась какая-то женщина, которая заявила, что она будто бы была в обкоме и в Совете Министров и предложила принять резолюцию, требующую:
1. Выселения чеченцев и ингушей.
2. Повального обыска у всего Чечено-Ингушского населения и расстрела на месте всех, у кого будет обнаружено оружие.
3. Образования власти русских.
Женщина призывала идти на вокзал, останавливать проходящие поезда и сообщать пассажирам, что в Грозном чеченцы режут русских.
… Из окон обкома партии посыпались листовки, написанные от руки печатными буквами. Вот примерное содержание листовки:
Товарищи, братья, русские люди!
Берите пример с народов Иордании, Ирака…
Подымайтесь на борьбу за русское дело!
Требуйте выселения чеченцев и ингушей!
Прочти и передай другому.
Если не согласен, то порви.
Комитет народной защиты[383].
Проехал пустой автобус. В автобусе шофер и женщина-кондуктор. Шофер остановил автобус, взобрался на крышу и стал кричать, обращаясь к возбужденной толпе: «Чеченцы дали залп по машине, убили мужчину, женщину, девушку и отрезали у нее руку». (На самом же деле несколько погромщиков пытались ворваться в здание телеграфа. Начальник охраны лейтенант выстрелил после предупреждения и кого-то ранил. Автобус проезжал мимо, и шофер увидел, что кто-то лежит на земле. Дальше уже разыгралось его буйное воображение.)
Толпа взревела. На тротуаре стоял какой-то пожилой человек в смушковой шапке, явно кавказского вида. Его схватили и начали зверски избивать на глазах у солдат, охранявших правительственное здание. Солдаты стояли не шелохнувшись. Стояли и смотрели… Человека убили у них на глазах. Как позднее выяснилось, это был продавец из селения Урус-Мартан.
Русская публика, в том числе и коммунисты, нацепили красные банты, чтобы распоясавшиеся погромщики не приняли бы их, чего доброго, за чеченцев. (Как это все похоже на еврейские погромы в царской России, только тогда не одевали красных бантов…)
Чеченское население проявило исключительную выдержку и не дало погромщикам спровоцировать себя. На третий день волнений в Грозном начались грабежи. Стали прибывать войска. Постепенно порядок был восстановлен.
Из Москвы приехал председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Яснов, генерал Плиев и секретарь ЦК КПСС Н. Г. Игнатов. Писатель Халид Ошаев, нашедший кучу листовок погромного содержания, хотел попасть на прием к Игнатову, чтобы передать их ему, но Игнатов уехал в район и Ошаева не принял.