- Ты соблазняешь натуралок, чтобы поставить под вопрос их ориентацию. Суд присяжных еще не вынес приговор, - ответил он. – И, к сведению, у меня уже был секс с лесбиянками.

- Да, и как это произошло?

- Одна была в «ознакомительном отпуске», как она это назвала. Другая не знала кем была, пока мы не занялись сексом.

- Ауч, - сказала Сэм.

- Никаких обид. Особенно после того, как она сказала мне, что она лесбиянка.

Они прошлись по тротуару перед зданием. Оно было заколочено и заперто. Желтая лента предупреждала прохожих. Вывески и надписи гласили, что оно закрыто и конфисковано.

Кингсли был непоколебим.

- Что писали в газете об этом месте? - спросил Кингсли.

- Если верить «Таймс», оно называлось «Ренессанс». Теперь это ничто с тех пор, как его закрыли десять лет назад.

- Зачем церкви отель?

- Преподобный Фуллер хочет расширить свою империю консервативных семейных ценностей в сердце Нью-Йорка бла-бла-бла и прочее дерьмо, - ответила Сэм. - В интервью газете он говорил что-то о том, как, в отличие от праведного Лота¹¹, сбежавшего из Содома, духовенство этой богадельни проникнет в город и спасет его изнутри.

- Праведный Лот трахал собственных дочерей, - ответил Кингсли. - Интересно, сам преподобный Фуллер помнит ли эту часть.

- Ты знаешь Библию? - спросила Сэм.

- Я учился в католической школе для мальчиков.

- И как ты ее пережил?

- Спал с учителем.

- Он был сексуальным?

- Да.

Кингсли обошел здание снаружи. При всей грязи и разрухе, у него была прекрасная старинная база. Двенадцать пятифутовых стрельчатых окон украшали первый этаж. Два верхних этажа были украшены выступающими карнизами, похожими на клювы птиц. Все здание со своим темным экстерьером и каменным оперением, создавало впечатление большого каменного ворона, сгорбившегося на морозе и спящего.

- Может быть, нам удастся выяснить, кто продал дом, - сказала Сэм. – Уверена, мы могли бы заставить агента по недвижимости показать нам интерьер. Может, он покажет нам другое подобное здание, но не принадлежащее культу.

- Или мы можем заглянуть внутрь сейчас и посмотреть стоит ли оно кражи. - Кингсли подошел к заколоченной двери и пнул ее. Дверь распахнулась.

- Черт, - выдохнула Сэм.

- Знаю. - Кингсли нахмурился. Он поднял туфлю. - Я сломал каблук. Петра меня убьет.

Он снял обе туфли и босиком вошел в здание. Сэм следом.

- Какого черта я делаю? - спросила Сэм себя, идя за Кингсли. - До сегодняшнего вечера я ни разу не видела тебя, и вот, вхожу в здание, принадлежащее самой мерзкой церкви в Америке.

- Я же говорил, что втяну тебя в проблемы, - напомнил он. - Я сдержу свое обещание.

- Ты знаешь, что нас могут арестовать за это, - сказала Сэм.

- У меня в кармане жена окружного прокурора, - успокоил ее Кингсли. Он протянул руку и щелкнул включателем на стене. К удивлению, лампочка сработала. Должно быть, церковь уже подключила электричество. Над головой пыльная люстра отбрасывала мутный свет на грязный ковер. - И окружной прокурор тоже.

- Должно быть, у тебя очень большие карманы.

Кингсли повернулся к Сэм.

- Что мне нужно знать о тебе? - спросил он.

Сэм засунула руки в карманы: - Обо мне не так уж много информации.

- Какое твое полное имя?

- Саманта Джин Флеминг. Мне двадцать шесть. Я лесбиянка.

- Не может быть.

- Заткнись, - смеясь, ответила она. - Не было времени сообщить, доктор Фрэнк эн Фертер¹².

Кингсли щелкнул еще одним включателем.

- Что еще?

- Больше ничего особенного.

Кингсли изучал ее. Он прикоснулся к ее подбородку и заставил посмотреть ему в глаза.

- Могу я тебе доверять? - спросил он.

- Надеюсь. И если ты против церкви Фуллера, я на твоей стороне. Не знаю, ответит ли это на твоей вопрос или нет.

- Хороший ответ. На моей стороне - это там, где ты нужна мне.

- После того, что ты сделал для меня в клубе, я твоя, - заверила она. - Но только не в сексуальном смысле. Во всех других отношениях.

- Итак, что ты думаешь об этом месте? - поинтересовался Кингсли.

- Определенно развалюха, - заявила Сэм, обходя холл. - В газете писали, что церковь договорилась, потому что город собирался признать его непригодным. Но можно сказать, однажды оно было прекрасным.

- И мне нравится, что оно больше не прекрасное. Словно ему причиняли боль.

- Для БДСМ-клуба оно довольно большое. Большинство известных мне клубов - как крысиные норы.

- Ну, мой клуб будет большой крысиной норой.

Они вошли в то, что раньше было вестибюлем отеля, и обнаружили изъеденную молью мебель, выцветшие персидские ковры, слои грязи на изогнутом баре, грязь и разруху повсюду. Когда-то декор был синим, красным и золотым, но теперь все выцвело до тускло-серого. Кингсли открыл двойные двери, и Сэм выглянула из-за его плеча.

- Похоже на старый концертный зал. - Сэм показала на потолок. - Или ресторан. Трудно сказать.

Они с Кингсли прошли через столовую, переступая через сломанные стулья и вдыхая наполненный пылью воздух.

- Это лифт? - спросил Кингсли.

- Похоже на то. - Сэм указала вверх. - Наверху какая-то площадка. Думаю, там ужинали большие шишки, наблюдая за маленькими шишками.

Кингсли стоял в центре главного зала и медленно крутился.

- Давай посмотрим остальное, - предложил он. Вместе с Сэм он гулял по ныне покойному «Ренессансу». Должно быть, здание спроектировал сумасшедший. Планировка имела очень мало смысла. Один коридор из гостевых комнат был спрятан за столовой. По всему зданию были потайные двери, которые вели в другие коридоры. Наверняка, гости постоянно терялись в попытках найти дорогу к своим номерам. Неудивительно, что он вышел из бизнеса.

- Думаю, М. К. Эшер¹³ был архитектором этого места, - заметила Сэм.

- Страшно представить, что Фуллер сделал бы с таким уникальным зданием.

- Скорее всего, превратит его в церковь, как и другие его церкви - большой огромный склад с бежевым ковром.

- Это место... оно прошло через множество трансформаций. - Кингсли стоял в одном из больших номеров. - Множество воплощений. Теперь оно само не знает, что оно. Знает только то, что оно было покинуто. Мне знакомо это чувство.

Он вытянул руку и прикоснулся к резной дверной раме, словно доктор, нащупывающий сердцебиение. - Это место идеально, - прошептал Кингсли. - Все, о чем я мечтал.

- У тебя странные мечты.

- Эти апартаменты - то, что мне нужно для моих профи.

- Профи? Типа проститутки?

- Никаких проституток. Я не сутенер. Я говорю о профессионалах. Профессиональных доминантах.

- Доминатрикс?

- Одна или две. Лучшие в городе.

- Госпожа Фелиция? Если хочешь, чтобы клуб был особенным, тогда ты захочешь ее.

- Разве она не в тюрьме? - спросил он. Последнее, что он слышал о скандальной Госпоже Фелиции, что она все еще мотает срок в Данбери за то, что проигнорировала повестку в суд для дачи показаний по громкому делу о разводе.

- Она вышла в прошлом месяце. Говорит, уходит на пенсию, но, может быть, ради тебя вернется, - сказала Сэм и подмигнула.

- Я не сабмиссив, - ответил Кингсли.

- Я говорю про клуб. Она лучшая в городе. Тебе стоит уговорить ее.

- Ты много знаешь об извращенцах в этом городе.

- Бармену все рассказывают. К тому же, я извращенка. Тебя это шокировало?

Кингсли осмотрел ее с головы до ног.

- Ни капли. Я хочу, чтобы в клубе были такие, как мы. Я хочу, чтобы всем нам подобным были рады тут - геи, натуралы и би, если они извращенцы. И профессиональные доминанты мужчины нам тоже нужны. Несколько вышибал.

- Тогда тебе нужны церберы в коже, - ответила она. - Что еще?

- Профи-сабмиссивы - мужчины и женщины.

- Их будет труднее найти. В чертовом телефонном справочнике есть реклама доминатрикс, но профи-сабмиссивов? Скольких людей ты знаешь, которые хотят, чтобы их избили до полусмерти?

- Многие из них делают это бесплатно. С таким же успехом им могут платить.

- Что еще? – продолжала спрашивать Сэм. - Если это С\М клуб, думаю, нам нужны несколько садистов.

- У меня уже есть один садист. Не в платежной ведомости, но он, безусловно, причиняет боль от всего своего доброго сердца.

- Он хорош?

- Он рассекает зажженную сигарету надвое кончиком кнута. Но нам нужно больше, чем один. В этом городе мазохистов больше, чем ты думаешь.

- С такой высокой арендой мы все немного мазохисты.

Он остановился перед ней и посмотрел без улыбки.

- Дело может стать мерзким, - сказал Кингсли. - Иногда я занимаюсь мерзкими вещами по работе. Если ты работаешь на меня, ты будешь делать аморальные вещи.

- Я люблю аморальность.

- Незаконные вещи могут происходить, а могут и не происходить.

- Я обладаю потрясающей способностью находить обходные пути.

- Я никогда не поставлю тебя под удар, но буду подставляться сам.

- Ты взрослый, - ответила она. - Только убедись, что мой чек не отклонят.

- Я плачу наличкой, - ответил он.

- Это самая лучшая работа. Давай сделаем это.

- Это наше королевство. - Он взмахнул рукой, указывая на отель. - Или станет им, когда я закончу.

- Но Фуллер нас опередил. Оно продано.

- Я куплю его у него. И если он не продаст, я его украду.

- Не самая хорошая идея, - заметила Сэм решительным тоном. - Серьезно. Политики постоянно лебезят перед преподобным Фуллером, чтобы он говорил своей ТВ-пастве жертвовать в их компании. Он известный. Он важный. И он не будет счастлив, если ты облапошишь его.

- Ты хочешь эту церковь в этом городе? - спросил Кингсли.

- Нет, - призналась она. - Я ненавижу эту церковь.

Он с прищуром посмотрел на нее.

- Ответь, почему ты на моей стороне, - приказал Кингсли. Сначала Сэм молчала.

Наконец она заговорила:

- Фуллеры... Их церковь... Они управляют лагерями для переориентации.

- Что это?

- Место, куда отправляют детей геев, чтобы сделать их натуралами.

- Это не может быть законным, - сказал Кингсли, с ужасом уставившись на нее.

- Законно. Сейчас в этих лагерях сотни детей.

- Это дает мне еще больше причин облапошить его.

Сэм вздохнула: - Этого я и боялась.