— Господи, это было как взрыв.

Мое сердце не успокаивается до сих пор. Обычно, после секса я чертовски уставшая, хочу просто обниматься и спать. Но сейчас по моим венам течет жидкий адреналин, и я боюсь, хоть бы у меня не случился инфаркт.

— Только один? Видимо, ты забыла, как считать, сокровище.

Джей целует мою шею, и я хихикаю в его объятьях. Его тело восхитительно. Такой мускулистый и накачанный, раньше он таким не был. И он ощущается так хорошо. Везде. Особенно во мне.

— Мы не обязаны ему рассказывать, — шепчет он мне на ушко.

— Я не могу так, Джей. Я никогда ему не врала, а сейчас здесь… ох, дерьмо.

Мои глаза начинает жечь. Я тру их глазами, но это не проходит. Возможно, меня наказывает Бог. Бог Бена. Бог хороших мужчин, наказывающий глупых шлюх, которые недостойны хороших мужей. Возможно, я ослепну сейчас… это была бы справедливая кара.

Джей целует меня дальше, его губы путешествуют по моей ключице в сторону груди, где он ненадолго задерживается.

Я стону.

— Перестань. Пожалуйста.

— Я только начал. — Он поднимается выше, снова нависает надо мной, его руки по обе стороны от моей головы. Джей пристально смотрит на меня. Его глаза горят даже в темноте, а, когда он говорит, его зубы блестят между темных губ.

— Я боюсь, что ты не захочешь повторить то, что сейчас было. И я хочу использоваться ситуацией.

— Ты уже использовал ее, Джей, — говорю я, потому что понимаю, что поступаю нечестно. — Я одна, была пьяна и замерзла.

Он опирается на локти. Указательным пальцем он дотрагивается до каждой веснушки на моем лице, будто хочет их сосчитать.

— Значит, это так тебя можно затащить в постель? Блин, с каких пор ты стала такой доступной?

Он смеется, и я вдруг понимаю, что именно я в нем так любила. Плевать, что ему говорят — он никогда не жалуется и не злится. Он справляется с этим, даже самые худшие моменты в жизни переживает с юмором и непосредственностью. Где другие делают из мухи слона, Джей делает наоборот.

Мой телефон снова звонит. Звук становится все громче. Я должна взять трубку и поговорить с Беном. Он будет переживать, даже если знает, что я договорилась с Бет. Мы разговаривали после обеда, как раз после его завтрака.

— Ты не хочешь перезвонить? — Джей выпрямляется, и я вижу, что он хочет встать и подать мне телефон.

Я мотаю головой.

— Не сейчас. Позже. Я не могу.

— Я принесу что–нибудь попить. — Обнаженный, он исчезает в маленьком коридоре. Большего я в квартире не видела — коридор и комнату Джея. Я знаю, что он делит квартиру с квартирантом. Пит, к счастью, в отъезде, и я ни в коем случае не хочу с ним сталкиваться. Чувствую себя взломщиком.

Комната Джея еще меньше, чем наша спальня и сдержанно обставлена. Ни единой фотографии на стене, и, несмотря на его любовь к Рождеству, ни единой декорации. Вернее, вообще без декора. Как будто он сюда въехал со знанием того, что надолго не останется. Я беру сумочку, достаю телефон, выключаю его и, с облегчением, вздыхаю, когда Джей возвращается с двумя стаканами воды в руках.

Уверенности, с которой он передвигается обнаженным, можно позавидовать. Бен очень редко выходит из ванной без полотенца на бедрах, и я никогда не замечала, чтобы он любовался собой перед зеркалом, как это делал Джей.

— Белое вино подойдет? В нашем возрасте не стоит отдавать предпочтение красному. — Джей вручает мне стакан и я, с подозрением, нюхаю содержимое. Алкоголем не пахнет, но, насколько я его знаю, у него нет ничего, кроме алкоголя в доме.

— Почему это красное вино нельзя пить? — спрашиваю я.

— Зубы, — смеется Джей и с размаху садится возле меня на кровать. Вода проливается из стакана, но это его не волнует. — Вино красит зубы у людей постарше.

— У людей постарше? Да ты с ума сошел! — я толкаю его локтем в ребра.

— Тридцатка не за горами, — говорит Джей, пожимая плечами.

— Помнишь, как мы когда–то шутили, что мы никогда не станем такими старыми? — спрашиваю я и делаю глоток кисловатой жидкости. Джей не отвечает. — И я думала, что в таком возрасте буду мамой.

— У вас не получается? — он смотрит на меня непривычно серьезно. Я сглатываю.

— Наоборот. В смысле, я не знаю. Мы пытаемся уже два года, но как–то…

— Ты еще молода, Миа, не переживай. Все получится.

Следующая мысль вызывает болезненный спазм внизу моего живота, потому что до меня доходит, что, в спешке, мы забыли кое о чем важном. Раньше я пила противозачаточные таблетки, но последние 2 года…

— Дерьмо… — стону я и закрываю лицо руками. — Мы забыли о презервативах! Джей! Как мы могли..?

— Эй, я всегда следил за этим. По крайней мере, с другими. — Он бросает на меня взгляд, полный сожаления. Мои месячные закончились неделю назад. Если мне повезет, ничего не случится. Мой цикл такой точный, как часы на Биг Бене, поэтому не стоит сильно переживать. На счет этого. А вот на счет Бена…

— Он тебя не бросит. По крайней мере, не из–за меня, — вдруг говорит Джей.

— Огромное спасибо, утешил.

Джей улыбается.

— Извини. Я не это имел в виду. — Он снова ложится и оборачивает руку вокруг меня. Пирсинг в его соске отблескивает от настольной лампы, которая, вообще–то, относится к письменному столу.

— Как, на самом деле, твои дела? — спрашиваю его. Мы оба лежим на боку и смотрим друг другу в глаза. Он щекочет мою ногу, пока я не ударяю его.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я не многое знаю о твоей жизни, Джей. Чем ты занимаешься, из–за чего переживаешь и что планируешь?

Он вздыхает, чего я раньше не замечала за ним. Обычно он часами может разговаривать о себе. О своих планах, мечтах…

— Честно говоря, последние годы были достаточно… дерьмовые. Без тебя.

— Да ладно, — говорю я и чувствую легкую теплоту в груди.

— Нет, правда. Не знаю, почему оно так, но начинаешь ценить человека только тогда, когда потеряешь. Это какое–то страшное проклятие или что?

Я подавляю смех, потому что он так непривычно серьезно говорит.

— Я не знаю. Иногда можно найти что–то лучше, если кое–что забыть.

— Так, как ты, — говорит он тихо и гладит меня по щеке. — Ты нашла что–то намного лучше, чем я.

Какое–то время мы молчим, я закрываю глаза, чтобы насладиться его нежным прикосновением.

— Я люблю тебя, Миа, — вдруг, говорит он мне на ухо и просовывает свою ногу между моими.

— Я тоже люблю тебя, Джей, — говорю я чуть слышно. Мое сердце вот–вот выпрыгнет их груди. — Но это неправильно, потому что я… потому что я люблю Бена.

— Можно любить больше, чем одного человека. У тебя большое сердце, там достаточно места. Для Бена… и для меня.

Я мотаю головой и подставляю ему губы, когда он тянется ко мне за поцелуем. Он смотрит на меня большими глазами, и его разочарованный взгляд разбивает мне сердце.

— Мне нужно домой, — в итоге говорю я и встаю, обмотавшись одеялом. Джей тащит меня назад в кровать и говорит.

— Ты ведь не хочешь действительно сейчас исчезнуть, правда?

— Джей, я должна…

— Ты ничего не должна, красавица, — шепчет он и снова прижимается ко мне губами. Я забываю обо всем на свете. Обезоружена. Ощущается так, будто после нескольких лет засухи, наконец, прошел дождь. Я забываю дышать. Перестаю думать. В этот момент, в моей голове нет места даже мужу.

Я ни о чем не думала с Беном. До тех пор, пока не появился Джей. И я понимаю, почему зависимость так опасна. Потому что там находишь то, что совсем не хотел искать.

***

Посреди ночи, я освобождаюсь из объятий Джея. Он спит, и, периодически, во сне кривит свой рот в милой улыбке. Этот вид заставляет мое сердце сжиматься. Осторожно я провожу рукой по его волосам и проскальзываю в коридор в ванную, молясь, чтобы его соседа еще не было дома. К счастью, я остаюсь незамеченной. Маленькая комнатка не закрывается, поэтому я делаю то, что должна была сделать в рекордные сроки.

Даже не смотря на мои переживания, я не могу отказать себе бросить взгляд на грязный зеркальный шкафчик над умывальником. Лосьон после бритья, зубная паста, частая зубная щетка. И множество разноцветных бутылочек.

Нахмурив лоб, я беру одну из них и читаю этикетку, но названия мне ни о чем не говорят. Обезболивающее? Снотворное? Что это? Это Джея или его соседа Пита? У Джея зависимость? О, Господи, это ему бы подошло. Со злостью закрываю дверь шкафчика и глубоко вдыхаю.

Факт того, что из–за нескольких таблеток в шкафчике я придумываю всякую ерунду, укрепляет мои намерения. Как я могла быть настолько глупой и рисковать моим браком, всей моей жизнью, только ради того, чтобы переспать с Джеем? С новым Джеем, который, явно, изменился не только внешне, но и внутренне.

Я одеваюсь как можно тише. Как вор. Мне больно наблюдать за ним, спящим, с этой счастливой улыбкой на лице. Глотая слезы, я на носочках выхожу из его квартиры. Обувь надеваю уже перед выходом на улицу, чтобы никого не будить. Надеюсь, что где–нибудь поблизости я найду такси. Уже больше трех ночи, но я не устала, даже не смотря на то, что не спала ни минуты.

— Всего хорошего, Джей, — шепчу я его Харлею, потом иду по темной, пустой улице в сторону главной улицы, с более оживленным движением.

До сих пор падают снежные хлопья с неба, крыши некоторых домов выглядят, будто присыпаны сахарной пудрой. В этой части города нет Рождественского освещения, это не очень богатый район. Весь блеск сосредоточен в части города, где собираются туристы.

Десять минут спустя, я нахожу такси, которое привозит меня домой. Мои ноги ватные, когда я открываю дверь в дом и, уставшая, поднимаюсь к нашей квартире, где меня приветствует суетливое мигание автоответчика. Мое сердце сразу же начинает тарахтеть, как отбойный молоток, потому что я понимаю, кто звонил. Меня тут же накрывают угрызения совести тяжелым полотном, и мне нужно сесть, перед тем, как нажать на кнопку.

Бен. Снова Бен.

«Миа, детка, где ты? Ты до сих пор гуляешь? Это не похоже на тебя. Перезвони мне, пожалуйста, ладно? Я люблю тебя!»

«Миа, твой телефон выключен, и дома тебя тоже нет. Я волнуюсь. Пожалуйста, перезвони мне, когда вернешься. Не важно, когда. Я не лягу спать без твоего звонка. Люблю тебя»