И чем больше молодой инженер знакомился с жизнью гидротехнического района, планами, технической документацией, тем яснее вставал перед ним смелый замысел строителей, решивших зимой и весной дать на плацдарме Куйбышевгидростроя одно из решающих сражений.

Инженерное искусство — искусство высшей степени предвидения. Уже осенью стало ясно, что строители успеют довести до проектной отметки только одну верховую перемычку. Во время паводка Волга затопит две других и вместе с ними русловую часть котлована. И вот еще осенью в штабе стройки родился технически дерзновенный проект сооружения котлована по «затопляемому варианту». Гидротехническая практика до сих пор не знала ничего подобного.

Волга, суженная на одну треть, должна будет пропустить те же ледовые массивы, которые при обычных условиях двигались по всей ее ширине. Верховая перемычка, этот передний рубеж, примет на себя первый и самый страшный удар. Лед будет стремиться преодолеть перемычку на сдвиг, как говорят техники, смять эту преграду. Выдержит ли верховая перемычка эту ледовую атаку Волги? Река очищается ото льда, и целиковая перемычка «становится под напор» паводковых вод Волги. Выдержит ли она?

Высокие скорости воды, образующиеся у продольной перемычки в результате сужения русла, будут «работать на размыв» каменной и земляной насыпи. Не разрушатся ли борта шпунтовой стенки?[2] Эти и десятки других инженерных проблем ставила сама жизнь, требуя незамедлительного решения.

В январе и феврале в Жигулях стояли сильные морозы. По ночам трещали деревья на горных склонах. Земля, запорошенная снегом, промерзла и стала крепкой как кость. Даже мощные экскаваторы «Уралец» с ковшами для скальных грунтов не могли разгрызть затвердевшую глину, и ее взрывали. В январе и феврале решалась судьба целиковой перемычки, почти километровой насыпи, впервые возводимой в тяжелых, зимних условиях.

Когда Маеслав Сатин познакомился со своими помощниками, то очень удивился, узнав, что он не только старший прораб, но и старший по возрасту. И Георгий Андрианов и Эдуард Ратнер — прорабы, старшие десятники Иван Суриков, Владимир Рядов и Татьяна Кондрахина — все они были моложе 26 лет. Идея создания комсомольско-молодежного прорабства возникла на первом же техническом совещании. Еще осенью Сатин и его товарищи решили досрочно закончить перемычку ко Дню Советской Армии, и первые пятитонные самосвалы, накатывая дорогу, начали взбираться на бугристый берег Волги.

Вся сложность создания земляной перемычки в холодные месяцы состояла в том, чтобы суметь не допустить промерзания грунта. Уже в железных кузовах самосвалов глина быстро покрывалась первой, еще хрупкой коркой. От влажного грунта на морозе подымался пар, застилавший глаза. Даже днем приходилось работать точно в тумане.

К морозам прибавился снегопад. Горы и Волга тонули в белой снежной пурге. Снег стал бедствием. Он покрывал дамбу толстым слоем, его убирали, он падал снова и снова, грозя попасть в тело перемычки и испортить насыпь. Борьба со снегом шла часами, а иногда и сутками, измучив людей до предела.

Особенно уставал Сатин по ночам. Работали при свете фар машин, прожекторов, разрывающих белую мглу. Земля, оставленная в покое хотя бы на час, смерзалась в комья, которые невозможно было разбить и ломом. По гребню дамбы Сатин организовал поток машин; утюжа насыпь, из конца в конец непрерывно двигались бульдозеры, весь берег Волги содрогался от рева моторов.

В марте над Жигулями пронеслись свирепые вьюги. Группу Сатина временно перевели на верховую перемычку, на самый передний край ее, так называемый оголовок, особо укрепленный дополнительными шпунтовыми ячейками. Эти стальные, вбитые в дно реки столбы диаметром в двадцать метров создавали самый мощный и стойкий опорный редут в битве с рекою.

Группа Сатина работала с низовой стороны перемычки, которую наращивали комбинированным способом: земснарядами, впервые в истории гидромеханизации намывающими грунт в зимнее время, и «сухим» методом — грунтом из котлована. Здесь, на середине Волги, особенно неистовствовал ветер. Резкие порывы его сбивали людей с ног, валили в глубокие сугробы. Но все-таки самосвалы с грунтом проходили по узкой колее дороги между высокой шпунтовой стенкой и ледяной кромкой Волги.

А Сатин не переставал думать о своей целиковой перемычке, волнуясь за ее судьбу.

— Вот, Жора, — сказал он как-то своему другу прорабу Андрианову, — товарищ паводок придет, проверит, кто как работал!

— Да, как вода подойдет, побегаем мы с тобой вдоль перемычки, — согласился Андрианов.

— Все-таки она в зимних условиях сделана, — беспокоился Сатин. — Если ее прорвет Волга, котлован затопит за один час.

— А я спокоен. Мы тридцать три смотровых шурфа пробили на дамбе. И ни в одном не обнаружили комков. Монолит! — напомнил Андрианов.

— Это так, друг, а все-таки впереди три тяжелых недели. Пока не минет пик паводка. Это он нас, гидротехников, учит и мучает, мучает и учит, — вздохнул Сатин.

Скоро молодежное прорабство Сатина вновь вернулось к целиковой перемычке, готовя ее к приему паводка — суровому и ответственному испытанию.