Когда он поднял меня, я воспользовалась хваткой и притянула его ближе, присела и сделала подсечку. Он упал на спину, а я прижала руку ко рту. Он упал сильнее, чем я планировала.

— Очко засчитано, — сказал Линкольн, улыбаясь и протягивая руку, чтобы я помогла ему встать.

Я подхватила его, и он уронил меня обратно на пол. Это выбило из меня воздух, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов.

— Хороший трюк заслуживает ответа, — сказал он. Его глаза смотрели на меня так, как не должны были, так, как я всегда хотела. Наполовину лежа на нем, вместо того, чтобы улыбнуться в ответ или ответить стебом, я выпалила:

— Ты влюблен в Магду?

Глаза Линкольна расширились и потом он отвернулся. Он явно о чем-то думал. Я отвернулась от него.

— Вот почему ты последовала… — его голова повернулась в мою сторону. — Ох, в гостиницу. Это, должно быть, выглядело… и я был так зол на тебя. Вайолет, — он присел.

— Все нормально — сказала я быстро, тоже садясь. — Если ты влюблен, я имею в виду. Я ведь не имею никакого права на тебя. Я не могу… мы не можем… так что ты можешь… мне просто нужно знать.

— Вайолет, все не так. Магда помогала мне с… кое-чем, — сказал он.

— Ну, есть причина, по которой ты доверяешь ей, хочешь видеть ее рядом с собой, а не меня. Я не идиотка, и я… я слышала ваш разговор в твоей комнате, когда она впервые вернулась. Ты сказал, что не хочешь, чтобы я знала, это может ранить меня. Она беременна?

Что со мной такое — словесный понос?

Линкольн на момент затих. Я не смогла даже посмотреть на него, но потом почувствовала, как он трясется, и, посмотрев, увидела, что он заливается от смеха и качается по полу.

— Ох. Я рада, что ты находишь это таким веселым! — сказал я, теперь полностью раздраженная. Я хотела подняться, но он быстро повернулся ко мне и обнял меня за талию, удерживая на месте.

— Подожди. Прости. Это просто — все не так с Магдой. И если она и беременна, в чем я лично очень сомневаюсь, то не от меня. Это физически невозможно, Ви! — пытался он, но не смог сдержать еще пару последних смешков.

Да, да, невероятно смешно.

— Эй! — хлопнул он, отрезвляя. — Это поэтому ты вышла из игры на тренировках, из-за этого Спенс так быстро тебя победил?

— Не так уж и быстро, — сказала я, все еще чувствуя боль.

— Что доказывает мою точку зрения, — сказал он.

— Что это значит?

— Ничего. Просто не хочу, чтобы ты на меня отвлекалась.

***

Казалось, что он из другого мира, когда говорил так спокойно. В последнее время он был замкнут. Это было на него не похоже.

— Что ж, — продолжила я, стараясь не придавать большого значения его словам. — Тогда, о чем вы говорили с Магдой?

Я не собиралась сдаваться.

Линкольн сел на пол, скрестив ноги, и я сделала так же. Какое-то время он смотрел на меня изучающим взглядом, а после, наконец, вздохнул.

— За время своего отсутствия она натолкнулась на маленькую группу изгнанников, дух которых постепенно освобождала. Один из них был телепатом, и она смогла рассмотреть некоторые его мысли. Оказалось, он работал на изгнанника по имени Нахилиас.

— И рассказал тебе об этом тот самый изгнанник-качок, который убил всех бездомных людей. Ты же говорил, что о нем можно не беспокоиться, — я не скрывала подозрения в голосе.

— Так и будет, скоро, — он опустил голову и когда заговорил снова, его голос звучал по-другому. — Нахилиас был изгнанником, преследовавшим мою мать. Магда заставила изгнанника сказать ей, где находится Нахилиас. Когда вернулась, именно это она мне рассказала.

— Тогда почему ты не мог рассказать этого мне? — спросила я, все еще не готовая расстаться со своей болью.

— Потому что если рак не убил бы мою маму, то он бы это сделал. Он разрушал ее, Ви, разрушал последние месяцы жизни, забрал все, над чем она работала, и я не смог спасти ее. Я поклялся, что он заплатит за это и пообещал себе, что никто из близких больше не пострадает из-за него, — он замолчал, будто и так уже сказал слишком много.

— Но ты позволил Магде помочь тебе.

— Да.

— Потому что доверял ей? — добавила я, не обращая внимания на комок в горле. Доверие — это основа любви. Будоражила ужасная мысль, что он, возможно, и не понимал, что влюблен в нее.

Он покачал головой.

— Да, но это не то, что тебе могло показаться. В любом случае…

Он снова остановился на полуслове.

Тишина между нами объяснила все.

И это не важно, потому что все равно мы не сможем быть вместе.

Мое сердце упало, и я хотела убежать. Но вместо этого глубоко вздохнула и постаралась смотреть на него.

— Тогда расскажи мне все. Что ты знаешь о Нахилиусе? Где он? — спросила я, надеясь, что, по крайней мере, мы наконец-то общаемся.

Линкольн оглядел комнату, а затем повернулся ко мне. Я буквально видела, как он закрывался… и я ничего не могла поделать.

— Я уже близко. Это все, что тебе нужно знать.

И я решилась попробовать.

Я двинулась вперед, пока мы не оказались в нескольких дюймах друг от друга. Я положила свою руку на его, но он быстро ее отбросил.

— Линк, не закрывайся от меня. Пожалуйста. Я знаю, что ты хочешь остановить Нахилиуса и защитить всех одновременно, но ты должен позволить мне помочь, — и тогда я не смогла остановиться, моя рука потянулась к его лицу. Когда я коснулась его, то почувствовала энергию между нами, и жгучий жар желания поглотил меня.

Я была так близко, что почувствовала его запах — мыло вперемешку с легким потом. От него шло тепло, и я хотела, чтобы меня крепко обняли его руки. Но сидя рядом с ним, я увидела, что он уже поставил стены.

И, в конце концов, я должна была поступить так же.

Я опустила глаза и позволила руке отстраниться от его лица. Но перед тем, как последний палец оторвался от его щеки, он поймал мою руку и удержал ее… нет, прижал к своей щеке. Я посмотрела вверх, наши взгляды встретились, и на одну короткую минуту, прежде чем он отпустил, прежде чем моя рука упала, я была уверена…

Конечно, без всяких сомнений.

Он был моим «другим».

Глава 16

«Путь истинной любви никогда не был гладким».

Уильям Шекспир

Знание о том, что в этом мире у тебя есть истинный смысл жизни, не пустяк. Трудно держать голову высоко и не задыхаться, когда все внутри тебя взрывается от новой правды. Еще тяжелее по-прежнему смотреть на человека, на свою идеальную вторую половинку, зная, что он не может быть твоим, и ты не можешь просить его об этом. Никогда.

Линкольн исчез, чтобы принять душ и переодеться. Я была уверена, что главная причина — это убраться подальше от меня. Я не виню его. Иногда воздух между нами казался настолько густым, что едва можно было дышать.

Стена, которую Линкольн отдал мне под рисование, была покрыта огромной простыней.

Я работала над ней время от времени. И там не было ничего кроме двойного слоя грунтовки и широкой несуразной полосы зеленого цвета, которую мне, вероятно, следует снова закрасить белым. Прежде чем он, наконец, позволил мне покрасить стену, все было по-другому. Я была человеком, начнем с этого. Я была собой, просто девчонкой. А сейчас все изменилось. Я не знаю, что осталось от этого человека — или кто занял ее место.

Я просто смотрела на стену и решила, что не коснусь ее до тех пор, пока не буду уверена, что именно здесь должно быть. Пока не узнаю, кто рисовал на стене.

Телефон Линкольна жужжал на кухонном столе.

Я подошла, взяла телефон и позвала его.

Нет ответа.

Посмотрела на экран, и на нем высветилось новое сообщение. Я не собиралась его читать, но часть была видна. Я увидела, от кого оно.

«Есть новости. Городская коммерческая недвижимость. Если мы не возьмем сейчас, они…» -

На этом сообщение обрывается. Чтобы увидеть полностью, надо его открыть, но тогда Линкольн узнал бы, что я шпионю. С чего бы Магде связываться с агентством по недвижимости?

Характерный щелчок двери в ванного напугал меня. Я быстро вернула телефон на то же место, где он и был, немного повернув к краю стола, и помчалась к моей стене, притворившись, что поправляю покрывало. Я слышала, как он спустился в зал и остановился около свободной спальни. Комната с вещами, принадлежавшими его матери, заперта. Он никогда туда не заходит, но и не может расстаться с несчастными вещами, которые лишь напоминают ему о том, чего больше нет.

— Привет, — сказал он, проходя в гостиную, а затем за барную стойку. Он открыл холодильник.

Я все еще неловко дергалась с простыней, боясь посмотреть на него.

— Ты голодна?

— Нет. Я в порядке. Я… Я думаю, звонил твой телефон.

Я услышала, как он закрыл холодильник, подошел к своему телефону и нажал пару кнопок. Я повернулась к нему лицом именно в тот момент, когда он положил телефон в карман.

Он наиграно потянулся и посмотрел на свои часы.

— Я и не подозревал, что уже так поздно. Мне пора идти, — сказал он, копаясь в вещах и собирая их, — он больше не хотел со мной говорить. Линкольн схватил свои ключи и бумажник. Это был всего лишь предлог, чтобы отправится к Магде.

Казалось все, что только что произошло между нами, больше не имеет никакого значения. Мы не достигли какого-то понимания, хоть я и была уверена в том, что он тоже почувствовал связь между нами.

И где-то среди этих мыслей было мое разочарование и гнев.

Почему каждый раз, когда узнаю о себе что-то новое, это новое все усложняет?

— Что у тебя за дела, Линк? — спросила я, и по моему тону было понятно, какое у меня настроении.

Я положила ладони на барную стойку с противоположной стороны и посмотрела на него.

— Куда ты направляешься?

— Есть дело, затеянное мной ранее, — взгляд Линкольна блуждал по комнате.

— Ты избегаешь разговора со мной? Думаю, я имею право знать, что происходит, — и это было правдой.

Сначала Линкольн меня проигнорировал, и я подумала, он нагрубит в ответ, но он просто опустил голову.

— Я дал тебе обещание, так что не собираюсь врать, но мне нужно идти, и хочу, чтобы с тобой было все в порядке.

— А что, если этого не будет? — дерзко ответила я. И ничего не могла с этим поделать, мне было ненавистно, что он опять вместо меня выбрал Магду.